Траун - Зан Тимоти - Страница 44

«Секунды три Гендлинг не отрывает взгляда от капитана, затем поворачивается к командору».

— С вашей карьерой покончено, — сообщил он. — Я бы и корабль забрал, но и так ясно, что он достанется какому-нибудь выскочке вдвое младше вас.

— Если выскочка того заслуживает, флаг ему в руки, — ответил Чино.

«Усмешка адмирала выдает гордыню и злой умысел».

— Еще ничего не закончилось, командор, и не мечтайте. Вас ждет военный трибунал. Свободны.

«На пути к челноку командор Чино хранит молчание. Заговаривает только после взлета».

— Что ж. — «В голосе слышится усталость». — Похоже, тихо уйти мне не дадут.

— Сэр, не обязательно выгораживать меня, — заметил Траун. — Он все равно найдет подтверждение своим догадкам в бортовом журнале «Громового жала».

— Возможно, — обронил Чино. — Но вы знаете, журнал можно подправить.

— Я не знал.

— Не с наскока, конечно, — продолжил командор. «Мимолетно улыбается». — И не самыми законными средствами. Ну и плевать. Он правильно сказал: вы создали себе репутацию. Но главное — он не сможет привести все обстоятельства этого так называемого нарушения и умолчать о собственной некомпетентности. Он удовольствуется тем, что разрушит мою карьеру, а вас и остальных членов экипажа не тронет.

— Но это против правил.

— Да, но такова жизнь, — произнес Чино. — Я же уже сказал, что моя судьба не имеет значения. Значение имеет только будущее Имперского флота. — «С уважением и восхищением протягивает руку». — Вы и есть это будущее, Траун. Было большой честью служить вместе с вами.

— Спасибо, сэр, — ответил чисс. — Я многому научился под вашим руководством.

— Вот уж не думаю. — «В голосе суховатый юмор, но без горечи и досады». — Примите и вы мою благодарность. Я тоже многому от вас научился.

Илай опасался, что челнок вернется с пустым салоном, а оба его пассажира окажутся на гауптвахте звездного разрушителя. К его облегчению, из ангара показались Чино вместе с Трауном. Сказав что-то чиссу приглушенным голосом, командор отправился на мостик. Проводив его взглядом и подождав, пока кабина турболифта не унесется вверх, Траун подозвал адъютанта.

— Мичман, — тихонько приветствовал он Илая. — Полагаю, вы хотите знать, как прошел наш визит к адмиралу Гендлингу. В двух словах — не очень хорошо.

— Я не удивлен, — поморщился Илай. Одно только выражение на лице Чино, когда он выходил из ангара... — Как я понял, командор принял удар на себя.

— Да, — подтвердил его догадку чисс. — Частично из-за того, что он в ответе за корабль и за ход боя, частично — чтобы скрыть мое неповиновение.

— Значит, Гендлинг решил выместить свои промахи на вас, — проговорил мичман. — Я думал, такое безобразие творится только в политических кругах.

— Я встречал подобные нравы где угодно, — заметил Траун. — К чему привело ваше расследование?

— Трудно сказать. — Илай протянул ему планшет. — Здание, в котором размещался передатчик, находится в общей собственности каких-то людей. Местные не знают их имен и не смогли мало-мальски их описать. Ясно одно — вы были правы в том, что умбаранцы не имеют никакого отношения к атаке на наши корабли.

— Сомневаюсь, что адмиралу Гендлингу есть до этого дело.

— До этого вообще никому нет дела, — с горечью согласился мичман. — Поскольку очаги беспорядков сосредоточились в горнодобывающих районах, Гендлинг уже подал запрос на передачу добывающей и перерабатывающей отрасли Умбары в прямое имперское управление.

— Любопытно, — произнес Траун. — Что-нибудь указывает на Ночного Лебедя?

— Передатчик установили люди. Это самое близкое, что можно притянуть в качестве доказательства.

— Тем не менее мы знаем, что Ночной Лебедь замешан в контрабанде сырья и лома в других местах, — продолжил мысль чисс. — Скажите, а запасы умбаранских ископаемых представляют ценность?

— Еще какую, — сообщил Илай, забрав у него планшет и набирая команды на экране. — Несколько стратегических месторождений, и среди них — дуний.

Траун на секунду задумался.

— А возможно ли как-то просчитать коэффициент легального вывоза против контрабандного для отдельно взятой системы?

— В общих чертах — да, — сел на любимого конька мичман. — Берем объем легального экспорта какого-нибудь легко узнаваемого товара — скажем, того же пакларнского грист-моллюска — и сравниваем с объемами продаж за пределами системы. Соотношение весьма приблизительное, и не к каждому товару это применимо. Но, как я сказал, оно дает представление в общих чертах.

— Ясно, — проговорил Траун. — У вас есть данные по Умбаре? Если возможно, я хотел бы знать коэффициент соотношения по редким металлам и рудам.

Найдя в базах нужные цифры, Илай сделал быстрый расчет в уме.

— Он весьма высок. Доля легального экспорта — около девяноста процентов.

— А на какой-нибудь имперской планете со сравнимыми показателями?

Кивнув, мичман снова углубился в планшет:

— Что тут у нас... ого! От шестидесяти пяти до семидесяти процентов. Хотя, судя по опыту нашей семьи, на самом деле не больше сорока — сорока пяти.

— Похоже, мы выявили цель всей этой комбинации, — заключил чисс. — Причину заранее обреченного нападения на имперские корабли. Ночной Лебедь добивался, чтобы Империя захватила контроль над шахтами Умбары.

— Потому что мимо имперских инспекторов проще прошмыгнуть, чем мимо частных владельцев. — Илай хмыкнул. — Должен сказать, это вполне в стиле Ночного Лебедя. Но все равно неизвестно, приложил ли он к этому руку.

— Приложил, — убежденно произнес Траун. — Кто еще мог так расставить приманки, чтобы похвастаться передо мной своими художествами?

Мичман удивленно моргнул:

— Что?

— Ну ведь это же очевидно, — начал чисс. — Он узнал, какой регион патрулирует «Громовое жало», и затеял поблизости аферу с моллюсками. Он позаботился, чтобы контрабандисты навели нас на Умбару. И он знал, что я интересуюсь Войнами клонов, поэтому умышленно наследил по меньшей мере у одного торговца.

— Любопытно, — пробормотал Илай.

На первый взгляд выкладки Трауна отдавали манией величия.

С другой стороны, чисс редко ошибался в вопросах тактического маневрирования. Да и Ночной Лебедь не был обычным жуликом. Вполне возможно, что он провернул все это дельце из чистого куража.

— Что ж, даже если это он, ему утерли нос.

— Вовсе нет, — мрачно возразил Траун. — Мы отбили атаку «стервятников», но он и не стремился к победе в том бою.

— Значит, ему нужно было, чтобы Империя захватила шахты.

— Возможно, это было лишь очередным шагом на пути к цели, — проговорил чисс. — Он бы удовольствовался этим, если бы был простым контрабандистом. А это не так.

— И кто же он, если не контрабандист?

— Пока не знаю, — сказал Траун. — Может быть, он нагнетает обстановку ради политического конфликта или краха на какой-нибудь планете или в системе. Может, жаждет крови и унижений какого-нибудь существа или организации. Но в чем бы ни заключались его стремления, он приковывает к себе интерес.

— В таком случае, пожалуй, стоит держать руку на пульсе, — предложил Илай. — Рано или поздно он попадется нам на глаза.

— Поправка, мичман: рано или поздно он решит попасться нам на глаза.

Каждый из нас рождается с уникальным сочетанием талантов и способностей. Со временем приходится решать, какие из этих талантов стоит развить, к каким прибегнуть позже, а какие оставить на произвол судьбы.

Иногда выбор очевиден, но зачастую проблески склонностей неразличимы с первого взгляда. В таком случае нам доводится сменить не один курс обучения и перепробовать немало профессий, прежде чем станет понятно, в чем наши сильные стороны. Это и есть движущая сила многих жизненных перемен.

Редко бывает, чтобы сочетание наших способностей годилось лишь для одной узкой специальности. Гораздо чаще их можно адаптировать к нескольким разным профессиям. Иногда подобная адаптация закладывается в наши планы изначально, если же нет — приходится перестраиваться в авральном режиме.