Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 49

Алексей с чувством выдохнул, унимая дрожь! Теперь абсолютно очевидно, что разыскивают очень непростую женщину.

Глубокая затяжка, чтобы успокоить нервы.

Этот тип… Он видел его лет шесть назад, но…

Алексей с детства жил и воспитывался в Семье дяди, очень дальнего родственника мамы, куда его смогла пристроить та, чтобы в дальнейшем у него было благополучное будущее.

«Обедневшим» в Империи быть не сладко. Ничего, кроме старого Семейного титула, нет.

Однако Алексею повезло, его дальний родственник, дядюшка, коему он приходился «седьмой водой на киселе», по какой-то ведомой лишь ему причине, взял Алексея в Семью, на воспитание.

И вот, в один «прекрасный» день, еще до того, как Алексей поступил на Государеву Службу во Внутренние Войска, дядю навестил посетитель. Тот самый тип, которого он сейчас видел.

И тем же вечером Алексей застал своего «трезвенника» дядюшку — напившимся вдрызг!

— Что это был за тип? — спросил Алексей, сообразив, что его дядюшка «набрался» из-за визитера.

Дядя, налив очередной бокал, просто сказал:

— «Тайный человек».

У Алексея похолодело внутри!

«Тайные люди» — это нечто вроде байки. Никто ничего доподлинно не знает, ну или почти никто, но ходят слухи. Очень нехорошие такие слухи.

Говорят… говорят, что эти люди либо выносят предупреждение, от имени лица, которому служат, но ровно один раз. Либо же нет. Но тогда и тебя тоже «нет». Точно «нет». Без вариантов.

А вот тот или те, кому они служат — это отдельная тема, также полная слухов и домыслов. Кто-то говорит, что единолично Государю. Кто-то, что и Государыне. Иные же утверждают, что «кое-кому» еще. Но об этих «кое-кому» говорить не принято, дабы не нажить себе несовместимых с жизнью проблем. Государь добр, Государь может простить, если что. А вот эти «кое-кто» не прощают никого, кто перейдет им «дорожку», ну кроме Царской Семьи, понятно. И никогда. Так говорят.

На следующий день, дядя вспомнил, о чем рассказал накануне. И жестко потребовал от Алексея забыть о вчерашнем разговоре.

Алексей дураком не был — забыл. Так оно спокойнее.

Империя она ведь такая, словно витрина дорогого магазина — снаружи. И как действующий вулкан — в своих недрах.

Было очевидно, дяде вынесли предупреждение. Первое и оно же последнее. Дядя человек непростой и занимается непростыми делами. Видимо, что-то где-то пошло не так, как надо… Кому-то из власть предержащих надо.

Но жизнь идет и о произошедшем, на фоне новых забот, как-то позабылось.

И вот теперь, он встретил этого человека вновь…

И та женщина, из-за которой выставили это оцепление, теперь видится несколько иначе…

Ее остается лишь пожалеть, ибо ей, вероятнее всего, выносится отнюдь не предупреждение.

И тут, прервав его мысли, случился «конец света», где-то там, на железнодорожном «узле»!

Несколько минут спустя, Алексей, получив и отдав сам соответствующие приказы, в окружении сослуживцев быстро продвигался по территории «узла».

Внезапно, Мох, бежавший рядом, слегка зарычал и Алексей, взглянув туда же, куда смотрел его пес, и увидел, освещенную светом фонарей, одиноко бредущую женскую фигуру.

— Продолжайте движение, — сообщил он по рации, — я сейчас.

Это была совсем юная барышня, пассажирка, с потерпевшего аварию поезда. Она лишилась мизинца, бедолага…

Позвав медика, Алексей поспешил к месту аварии.

Барышня эта все никак не шла у него из головы. Что-то в ней было такое… неправильное, что ли. Странное.

— Внимание! — раздалось из рации, с командной частоты, — в районе аварии произошло разлитие ядохимикатов! Всем надеть противогазы! И никакого открытого огня! Всем проявлять повышенную бдительность!

Алексей продублировал команду на частоте своего подразделения, затем подозвав пса, достал из собачьей сбруи, собачий же противогаз и надел на Моха. А затем уже надел и свой.

Спустив пса с поводка, он и несколько его бойцов забрались в первый же попавшийся на пути вагон «скорого», где сразу стало очевидно, что им здесь делать особенно нечего — здесь нужны спасатели, со специальным оборудованием, а не солдаты с карабинами…

Этот вагон был для «сидячих» пассажиров. Включив фонари, бойцы увидали, какой ад творился вокруг!

Вагон был, что называется «битком», и в момент аварии, кресла слетели со своих креплений, калеча и убивая, как своих седоков, так и окружающих.

Повсюду была кровь, искалеченные и мертвые тела. Взрослые и дети. Мужчины и женщины. И стоны! Выжившие и не потерявшие еще сознания из-за ядовитых испарений, стонали, словно грешники в аду!

— Ваше благородие, — рядом с ним возник его боец, — кажется, мы нашли одного ребенка, которого возможно вытащить. Остальные выжившие здесь, боюсь, не транспортабельны…

Следующие десять минут или даже дольше, Алексей и прочие бойцы пытались вызволить попавшего в капкан искореженного металла ребенка, девочку, лет шести-семи, которая отделалась лишь переломом пары ребер и ноги. Кажется.

И он вновь вспомнил ту барышню, что встретил по пути.

Странно, — подумал он, — как это ей удалось отделаться лишь травматической ампутацией мизинца?

— Пожар! — внезапно раздалось на командной частоте

— Все, вон из вагонов! Уйти за периметр! — заорал Алексей в рацию, поднимая на руки освобожденную, наконец, девочку и бросился вслед за своими подчиненными вон из вагона.

Алексей бежал замыкающим и едва-едва успел, когда за его спиной разлилось жаркое пламя, «лизнув» его самым краешком.

Он все-таки успел! А вот пес — нет! Мох навсегда исчез во всполохах пламени!

— Быстрее! — заорал Алексей

— Сейчас рванет! — раздался голос с командной частоты

— Всем укрыться в ливневой канаве! — отдал приказ он

И ведь рвануло! Да так, что…

Повезло! Просто повезло, что он с девочкой, а также несколько его подчиненных смогли успеть добежать до «ливневки»!

Вот именно, что несколько…

— Я шесть — один! — сообщил он на частоте подразделения, — доложитесь!

Доложилось менее половины его бойцов.

— Я шесть — один! — повторил он, — доложитесь!

Тот же самый результат.

— Я шесть — один! — включил Алексей командную частоту, на которой уже творилось уже черт знает, что, — шестое подразделение понесло тяжелые потери!

В его памяти всплыли надоевшие за годы службы, хуже редьки, лица его бойцов. А еще погибший пес.

Произошедшая катастрофа — определенно не случайность! — со злобой подумал он

К тому моменту, когда я, наконец, добрался до «сортировочной», в сторону ж\д «узла» промчалась еще пара вагонеток, набитых железнодорожниками и заставивших меня сойти с тропинки глубже в тень, и присесть на землю, изображая из себя пенек, ибо мест, где было бы возможным спрятаться банально не было.

Метров в пятидесяти от путей, все, включая кустарник — повырубили.

«Сортировочная» представляла собой весьма и весьма крупную товарную станцию, с крайне развитой логистической инфраструктурой, где большие железнодорожные краны и прочая спецтехника непрерывно что-то выгружали из вагонов на грузовики или наоборот. Или перегружали из вагона, в вагон. А также формировали новые составы или расформировывали прибывшие.

Ничего удивительного. В Империи все то, что было связано с ж\д перевозками, в разы превосходило даже советское, а значит и вся железнодорожная инфраструктура обязана была быть существенно более развитой и масштабной. И была.

Забравшись по лесенке на крайний вагон, стоящего на ближайшем ко мне пути «товарняка», наблюдал в подзорную трубу за происходящим. Стало очевидным, что мой план по посадке на поезд за «сортировочной» — практически невыполним, ибо пройти незамеченным или же просто не обратить на себя внимание — скорее всего не получится.

Хоть самих железнодорожников сейчас, в связи с произошедшей аварией на соседнем объекте, было, вероятно, значительно меньше, чем обычно, однако, здесь, в отличие от того же «узла», был перевалочный пункт для материальных ценностей, а значит, были в достатке и те, кто эти самые ценности охранял.