Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 18

Я сильно ущипнул себя за руку, делая это как можно менее заметно, дабы попытаться прекратить «сеанс» панической атаки, который устроила для меня Государыня.

— Доброе утро, Ваше Императорское Величество, — произнес я, когда восстановил самообладание в той мере, чтобы не начать заикаться.

Та с неприкрытым удивлением посмотрела на меня.

— Кайа, не владеет ни французским, ни немецким языками, — торопливо сообщила моя «матушка»

– ***********, — ответила что-то, чего я понять не смог, вероятно, по-французски та и обратилась уже ко мне, по-русски, — доброе утро, барышня, я могу лишь сожалеть о прискорбных пробелах в вашем образовании, очень надеюсь, однако, что вы, как полагается девице знатного происхождения, заполните эти пробелы, как можно скорее.

Как только я ее услышал, тут же стало понятным, почему она и с ней, говорят на иностранных языках — Государыня недостаточно хорошо владела русским языком и говорила на нем с сильным, то ли польским, то ли каким-то литовским, похоже, что родом она была из тех мест, акцентом.

А дальше, мною была допущена ошибка, совершенная вследствие того, что я, видимо, не до конца еще оправился от последствий панической атаки, ибо, приветствуя «даму» Кристину, я обратился к ней: «Ваше Императорское Величество», хотя «папаня», давая мне наставления по поводу сегодняшнего мероприятия, пояснил, еще и заставив несколько раз повторить, что эта самая «дама» Кристина, являясь «зарегистрированной любовницей» Государя, не обладает никакими титулами, кроме, «дамы», так что и обращаться к ней нужно соответственно: «дама» Кристина.

— И ты здравствуй, Кайа, — поздоровалась со мной эта Кристина и улыбнувшись, слегка покачала головой, «поправив» «для галочки», ибо было очевидно, что мои слова польстили ей, а не обидели, — однако мой придворный титул — «дама», но ты, видимо, сильно перенервничала, встречая Государя впервые и позабыла об этом.

— Да, именно так, простите меня, пожалуйста, «дама» Кристина, — поправился я

Та лишь весело подмигнула мне.

Услышав то, как я назвал, публично(!), любовницу ее супруга, с лица Государыни пропало всякое выражение, она сначала смертельно побледнела и ее зрачки сузились, выражаясь совсем не фигурально, а затем, густо покраснела и взглянула на меня так, что если было бы возможным убить взглядом, то Кайю разорвало, как хомяка от грамма никотина.

Две эти женщины, судя по всему, друг друга терпеть не могли настолько, насколько это, вообще, было возможно.

А тот факт, что эта Кристина была на десять лет моложе самой Императрицы еще больше, я уверен, раздражал последнюю.

Полагаю, что эти двое, при любой удобной возможности пытаются посильнее уязвить друг друга и лишь нежелание ни на грамм «уронить» достоинство царской Семьи вынуждает обеих ласково улыбаться друг другу на публике.

И вот сегодня мне «посчастливилось» сыграть на стороне «дамы» Кристины, «потоптавшись» по раздутому чувству собственного величия Императрицы.

Судя по тому, как мою ладошку сжала «матушка» и по тому, как затихла толпа, я только что, «на ровном месте» и «за здорово живешь», нажил себе лютого и могучего врага.

Однако, она очень быстро взяла себя в руки и более на нас своего внимания уже не обращала, переключившись на других приветствующих ее людей, а мы, согласно протокола, должны были поприветствовать Великих Князей, которые, само собой, видели и слышали все происходящее и в силу своего юношеского еще максимализма, а одному из них было 17, а другому 15, видя, что «матушку расстроили», совершенно очевидно, перестали питать ко мне сколько-нибудь теплые чувства, а заодно и ко всей остальной моей Семье, так что и поздоровались они с нами более чем сухо и формально.

Вот так вот, просто и незатейливо, я испортил о себе первое впечатление у большей части этой Семьи. И все было бы не так уж и плохо, если бы не тот «малозначительный факт», что Семейка эта — царская.

Что я за существо такое бедовое?

Когда мы с «папаней» отошли в сторонку, а «матушка» направилась к Государю, который с ней о чем-то хотел переговорить тет-а-тет, рядом с нами тут же материализовались «дядюшка с тетушкой» и последняя прошипела мне на ухо:

— Поздравляю, дорогая племянница! Отличное же впечатление ты произвела на Ее Императорское Величество!

А затем, обращаясь уже к «папане»:

— Говорили же вам, что не надо было брать ее с собой, так не прислушались! Взяли! — после чего добавила уже еле слышно, — Ты представляешь себе, что будет, если Государыня обозлиться на нас, а она обязательно обозлиться, ибо всем известно, что одно лишь наличие «дамы» Кристины для нее — хуже пощечины!

— Анжела, прекрати, — спокойным, но твердым голосом ответил ей «папаня», — произошедшее, конечно, весьма неприятно, но, это я виноват, что недостаточно хорошо проинструктировал дочь, а стало быть, принесу свои личные извинения Государыне и на этом инцидент, я полагаю, будет исчерпан, переживать тебе не о чем…

— Не о чем переживать, говоришь, — вновь начала шептать, «заводясь», та, но ее прервал, донесшийся из густого тумана чудовищный, будто рев доисторического монстра, звук — это предмет сегодняшнего торжества докладывал о своем прибытии.

Все вокруг замолчали, вглядываясь в туман.

И тут, сами собой, в моей голове всплыли мелодия и слова из песни «Bismark» музыкальной группы Sabaton:

В тумане начали проявляться очертания морского исполина, не живого, но металлического.

По толпе собравшихся здесь людей прошел дружный вздох.

Несмотря на то, что большинство из них уже видели этого монстра, на разной степени постройки, это чудовище, появляющееся из тумана, не могло не впечатлить.

Корабль вновь издал мощный рев и на малом ходу шел к причалу.

Этот монстр явно, вопреки моим ожиданиям, собирался причалить к пирсу, я же всегда считал, что подобные боевые морские исполины никогда, за исключением «последнего прикола», не причаливают к берегу.

И когда эта громадина «нависла» над присутствующими, я инстинктивно сделал шаг назад и оглянувшись, заметил, что не я один.

Мне приходилось бывать на экскурсии на превращенный в музей американский, времен второй мировой войны, линкор «Миссури».

Так вот, по сравнению со швартующимся кораблем, американский линкор, был вполне себе компактным. Этот, на глаз, был раза в полтора больше.

В этом мире эра авианосцев, вытеснивших из морей, на сколько мне известно, таких вот исполинов, еще не наступила.

Огромный военный корабль — это то, что приковывает к себе всеобщее внимание, но мой взгляд зацепился за две любопытные вещи, во-первых, корабль не выбрасывал выхлоп от сгоревшего топлива, а стало быть, имел на борту атомный реактор. Но это не столь уж необычное дело, в конце-концов, мало ли в том мире было кораблей на атомном «ходу»?

Самой же любопытной для меня вещью стала одна из орудийных платформ корабля, на которой размещались, если я не ошибаюсь, орудия главного калибра, весьма необычной конструкции.

— Электромагнитные пушки? — спросил я у «папани», указав на заинтересовавшую меня орудийную платформу.

«Папаня», приобняв меня за плечи и рассматривая морского исполина, ответил:

— Я и не думал, что ты можешь заинтересоваться подобными вещами, но да, ты совершенно права, на этот корабль, впервые на российском Флоте, установлены электромагнитные орудия главного калибра и наша Семья, между прочим, принимала самое активное участие в их разработке и постройке.

В любопытный все-таки мир я попал, ибо я точно знаю, что, не смотря на все достижения тяжелого оборонного машиностроения, в том мире, подобная тематика была лишь на стадии предварительных испытаний.