Обрученная с вороном 1 (СИ) - Слави Екатерина - Страница 4

— Не говори ерунды, — сказала Равена, после того, как Амир с трудом оттащил ее от прилавка с пестрыми эфинийскими тканями. — Как ты можешь угостить меня шими? Ты знаешь, сколько стоит фунт шими? Целое состояние. На эти деньги можно купить столько мяса, что его хватит на месяц. — И, усомнившись, на всякий случай добавила: — Если подавать на завтрак не каждый день.

— Ты и впрямь глупышка, Равена, — снисходительно ухмыляясь, сказал Амир; он озирался, словно что-то высматривал. — Я сказал, что угощу тебя шими, но не говорил, что собираюсь транжирить деньги.

Равена озадаченно округлила глаза, не понимая, о чем говорит брат.

— Запомни, — продолжал Амир; его улыбка стала дерзкой. — Этот мир и так принадлежит нам, поэтому все, что мы захотим, — будет нашим.

Порой, как сейчас, замечая в глазах брата неукротимые всполохи, которые выдавали в нем натуру самоуверенную и властную, Равена как будто вспоминала, что Амир ей на самом деле не родной брат. Ведь и она, и ее родители обладали нравом сдержанным и спокойным: держаться особняком, не лезть на рожон, обходиться малым, стерпеть и смолчать, если это возможно — таким простым правилам они следовали всю жизнь. Характер Амира был полной противоположностью: он вмешивался, во что не следовало, лез на рожон, всегда хотел большего и был просто не способен стерпеть и смолчать.

«Этот мир принадлежит нам», — сколько раз она уже слышала от него эти слова?

Когда-то давно, в детстве, они будоражили ее — названый брат казался ей очень смелым, и вызывал восхищение. Потом пугали — подрастающая Равена слышала в них вызов и боялась, как бы Амир не навлек на их семью какой-нибудь беды. Пусть они были бедны, но в их обедневшем доме царили любовь и уют. Но, по прошествии времени, Равена стала относиться к дерзновенным повадкам брата спокойно — в конце концов, никакого зла от них до сих пор не было.

— Только не говори, что ты успел соблазнить дочку какого-нибудь канрийского торговца и надеешься получить от нее в дар целый фунт шими? — с подозрением покосилась на Амира Равена.

Они проходили мимо прилавков со сладостями — в этой части базара выставляли твои товары лучшие кондитеры Бриеста. Конфетами родители Равены и Амира угощали своих детей давно, поэтому сейчас Равена поедала их глазами — может, хоть так насытится? Хотя, постойте, ее ведь сегодня ждут обещанные Амиром шими!

— Ревнуешь? — хитро покосился на нее Амир.

Равена похлопала глазами.

— С чего бы это? — недовольно насупилась она. — Думай, что говоришь — кто будет ревновать брата?

— Брось, — вдруг немного резко произнес Амир. — На самом деле я тебе не брат, и ты это знаешь.

Равена смущенно кашлянула — она вдруг почувствовала себя неуютно под этим необузданным взглядом с огненными всполохами. В последнее время Амир все чаще напоминал ей, что они не родные, и это тоже в какой-то степени тревожило Равену.

— Мы росли вместе, — буркнула она. — Ты всегда будешь для меня братом.

Амир улыбнулся, ущипнул Равену за подбородок и ответил:

— Никогда не говори «всегда». Вдруг придется забирать свои слова обратно? А теперь постой здесь, и не уходи — будь послушной сестрой, глупышка Равена.

С этими словами, Амир оставил ее и двинулся сквозь толпу, ловко лавируя между горожанами. Равена и слова не успела сказать этому негоднику. Подумать только — просто бросил ее одну! Да еще и велел ждать! Откуда столько наглости? Равена посмотрела по сторонам — в нескольких шагах от нее, между крохотным магазинчиком, где продавали свечи и подсвечники, и аптекой, зияла арка, ведущая в переулок.

Равена снова нашла глазами брата. Она видела, что в том направлении, куда устремился Амир, находились прилавки канрийцев. Амир, однако, не стал к ним приближаться, вместо этого двинулся в сторону. Проходя мимо прилавка, где торговали крупными грецкими орехами, он неловко отшатнулся, якобы пропуская проходящих мимо покупателей, слегка налег на прилавок, но тут же отскочил, смиренно поднимая руки ладонями вперед и улыбаясь толстой торговке одной из своих самых обаятельных улыбок. Торговка окинула с головы до ног статного юношу и, видимо, по достоинству оценив его привлекательную внешность, ответила широкой улыбкой. Амир изобразил низкий поклон, будто просил прощения за свою неуклюжесть, но Равена со своего места видела, как он поднял что-то с брусчатой мостовой площади.

«Орех! — негодовала мысленно Равена, сжав руки в кулаки и беспомощно сотрясая ими в воздухе. — Нарочно задел прилавок, чтобы орехи попадали, а потом украл!»

Она твердо решила высказать брату все, что думает о его поступке, как только он вернется, а пока продолжала пристально наблюдать за ним.

Отойдя от прилавка с грецкими орехами, Амир подозвал кого-то жестом, и Равена увидела подбежавших к нему детей. Она мгновенно узнала их: это была маленькая Лини, дочка трубочиста, и Яни, вечно ковыряющийся в носу. Амир наклонился к детворе и что-то зашептал им. Детвора закивала. Равена видела, как ее брат вложил в одну руку Яни тот самый, подобранный возле прилавка, орех, а в другую что-то покрупнее. Присмотревшись внимательнее, Равена догадалась, что это камень. Его Амир, скорее всего, тоже подобрал где-то поблизости.

«Что он замышляет? — беспокоилась Равена. — На что этот негодник подговаривает малышню?»

Наверное, ей стоило тотчас же отправиться к брату, чтобы уберечь и его, и детей от какой-нибудь шалости, за которую им потом всем влетит. Но Равена с детства привыкла слушаться брата — он был старше, ловчее и всегда лидировал в детских играх, — а потому так и продолжала стоять на месте, как он велел ей.

«Если в этот раз его поймают полицейские, — мстительно думала она, — так ему и надо! Пусть сам выкручивается!»

Но не успела она так подумать, как на ее глазах прямо перед одним из прилавков канрийцев разыгралось настоящее представление.

Малыш Яни картинно рухнул на колени в тот самый момент, когда мимо него проходил низенький дородный господин. Раздался громкий хруст — он долетел даже до ушей Равены, — а следом вопль Яни и крик негодования прохожего:

— Господин, вы толкнули этого ребенка! Посмотрите, у него сломаны оба колена! Вы слышали этот звук?

Равена едва не заскрипела зубами, потому что негодующим прохожим был не кто иной, как Амир. Яни тем временем истошно голосил, будто испытывал нестерпимую боль. Дородный господин стоял растерянный посреди площади и озирался, не понимая, что происходит, в то время, как стоящие поблизости горожане и торговцы смотрели на него осуждающими взглядами, а несколько человек из самых сердобольных уже накинулись на него с криками и обвинениями.

И только Равена, которая пристально наблюдала за происходящим от начала до конца, видела, как, упав на колени, Яни камнем расплющил о мостовую орех, который прямо перед этим положил рядом. А тотчас вихрем налетевший на несчастную жертву Амир, откинув ногой в сторону разбитую ореховую скорлупу, и незаметным движением подобрав камень, уничтожил все улики.

Но самое худшее произошло дальше. Пока бриестцы гневно отчитывали ни в чем не повинного господина, и причитали над завывающим ребенком, а канрийские торговцы были увлечены разыгравшимся перед их глазами представлением, позабыв про свой товар, малышка Лини вприсядку подкралась к прилавку. Пользуясь шумихой, девочка хватала маленькой ручкой плоды шими и бросала в подол своей юбки. Как только подол был полон, она схватила платье за края и шмыгнула в сторону.

И тут к голосящим бриестцам присоединились громкие лающие крики на чужом языке. Кричали канрийцы — они обнаружили пропажу своего товара. К их прилавками уже спешили бриестские полицейские.

Равена в панике топталась на месте, не зная, что ей делать. Она потеряла из виду Лини — девочка затерялась в толпе людей, снующих между торговыми рядами. Амира и Яни тоже больше не было видно — похоже, они сбежали, воспользовавшись суматохой, возникшей из-за приближения полицейских.

Больше всего Равена волновалась за девочку — она даже не сомневалась, что с Амиром все будет в порядке, а Яни с ним. Бессмысленно потоптавшись еще немного, Равена наконец решилась и бросилась в ту сторону, куда должна была побежать Лини, однако, не успела сделать и трех шагов, как ее остановили, схватив за руку. Равена обернулась.