Без права на пощаду (Школа обаяния) - Демилль Нельсон - Страница 68

• Предыдущая
• 68/101
• Следующая

– А что произошло с ним здесь?

– Его расстреляли.

– За что?

– Ну... – казалось, Лэндис чувствовал себя неловко. – Ну, он посоветовал им катиться к такой-то матери. Он сказал это здешнему начальнику, говну из Советских ВВС, имени которого я уже не помню. Он заявил, что не станет сотрудничать с ними. За это его и расстреляли.

Холлис мрачно кивнул.

– Они заполучили тогда достаточно пилотов-истребителей, поэтому если кто-то шел наперекор, на его обработку не тратили время, а просто расстреливали. Война уже заканчивалась, и все дела перешли в КГБ. Тебе известно обо всем этом?

– Нет.

– Хочешь узнать?

– Как-нибудь в другой раз.

– О'кей. Слушай, мне очень жаль Симмза. Но, наверное, еще некоторых наших парней ты помнишь. Например, Джесси Гейтс?

– "Психованный" Гейтс?

– Верно. – Лэндис заговорил без умолку, перечисляя имена пленных летчиков. Холлис вспомнил троих или четверых из них. Наконец Лэндис сказал: – Сэм, я хочу познакомить тебя с моим малышом. – Он повернулся к мальчугану и крикнул: – Тимми, подойди сюда и познакомься с моим старым другом!

Мальчик спрыгнул с качелей и подбежал к ним.

– Тимми, это... кто ты теперь, Сэм, генерал?

– Полковник.

– Потрясающе! Тимми, это полковник Холлис и мисс Родз. А это – Тимоти Младший.

Они пожали друг другу руки, и мальчик застенчиво улыбнулся.

– Тимоти уже почти шесть лет, – сказал Лэндис. – Здесь есть еще несколько его ровесников. Вообще-то ему нравится общаться с ребятами постарше. Верно, малыш?

Мальчик кивнул.

– Мой лучший друг – это Джой Ривз, ему девять лет. – Он гордо посмотрел на Холлиса. – А вы из Америки?

– Да.

– Когда-нибудь я поеду в Америку.

– Это очень хорошо. Тебе там понравится.

– Я поеду туда бороться за мир.

Холлис промолчал.

– Америка – хорошая страна.

– Да, ты прав.

– Но этой страной правят плохие люди.

Холлис многозначительно посмотрел на Лизу, и она спросила у мальчика:

– Ты говоришь по-русски?

– Нет. Мы изучаем Россию, но на английском.

– А что вы учите?

– Россия – это великая страна, которая борется за мир. Когда-нибудь Россия с Америкой станут друзьями. Тогда папа, мама и я сможем уехать отсюда и жить в Америке, если захотим. Или в России.

Лиза опустилась перед мальчиком на колени и взяла его за руки.

– Америка тоже хочет мира.

– Но в правительстве сидят плохие люди.

Холлис положил руку Лизе на плечо, и она поднялась.

– Пойди-ка поиграй, – сказал сыну Лэндис.

Тимми тут же убежал.

– Вначале они считали, что вполне достаточно одного секса, затем поняли – некоторым из нас этого мало, – рассказывал Лэндис. – Поэтому нам позволили иметь детей. Они хотят, чтобы мы чувствовали себя здесь естественно. Однако это привело к новым проблемам. Например, дети. Сейчас их здесь около шестидесяти. Самый старший – это малыш Бревера Рик. Ему десять лет. Жена Бревера Светлана была первой, что зачала, после того как они сняли свой запрет. А теперь они не знают, как воспитывать таких детей. Поэтому и придумали смешанную систему, в которой детям преподается краткое жизнеописание Америки на английском, но параллельно они изучают русскую историю и советскую идеологию. Вот такой гадостью они занимаются. Думают, что удастся заслать этих детей в Америку как русских учеников. Но я не знаю... По-моему, эти дети свихнутся, когда вырастут и поймут, что они живут в тюрьме. – Лэндис взглянул на сына, который снова качался на качелях. – Мой бедный малыш...

– Вы говорите ему правду дома? – спросила Лиза.

– Нет.

– Почему?! Вы могли как-нибудь...

– Мисс Родз, мне сказали, что если это выйдет наружу, они убьют мальчика. Не заберут его у меня, а убьют. И мою жену тоже.

– Боже мой... Простите меня.

Лэндис пожал плечами и сказал:

– Здесь повсюду стальные кулаки, прикрытые бархатными перчатками. – Он взглянул на Холлиса. – Сэм, ты случайно ничего не слыхал о моей жене? Я имею в виду свою американскую жену, Мэгги?

– Нет, по-моему, нет. Я постараюсь вспомнить.

– Я буду тебе очень признателен. У меня двое детей, Тимоти... мой старший Тимоти... и Джош. Сейчас они уже взрослые мужчины. Тиму должно быть тридцать, а Джошу – двадцать четыре. Надеюсь, что с ними все в порядке. Надеюсь также, что Мэгги снова вышла замуж. – Лэндис закрыл ладонями лицо.

Холлис ощутил какую-то странную пустоту в желудке.

– Послушай, Тим, – сказал он, – наверное, мое появление несколько расстроило тебя, так что мы...

– Нет, нет. Я больше не буду задавать таких вопросов. Да вы и сами, наверное, несколько сбиты с толку. Пойдемте, я познакомлю вас с Джейн. Это моя жена. Она русская, но ей нравится имя Джейн.

– Нет, спасибо...

– Пойдемте же. Вам она понравится. Она – политзаключенная. Настоящая антисоветчица. Получила максимальный срок, это равносильно смертному приговору. Отсидела два года, а потом ей предложили работать здесь, поскольку она неплохо владеет английским. Мне бы так хотелось познакомить вас с ней.

Лиза и Холлис переглянулись.

– Мы тоже хотим с ней познакомиться, – кивнула Лиза.

– Великолепно! – Они вошли в дом. – Она попала сюда... дайте-ка вспомнить... пятнадцать лет назад. Примерно два года мы просто встречались, тогда так делали все. Дикое время! Потом большинство из нас создали подобные пары на многие годы.

Лэндис распахнул дверь в комнату и крикнул:

– Дорогая, у нас гости!

– О... Тим, в доме такой беспорядок! – отозвался женский голос.

Мебель в гостиной была довольно обшарпанная, светлого дерева, в стиле 50-х годов, наверное, скандинавская. Паркетный пол украшал восточный ковер. Телевизор, видеомагнитофон и аудиосистема фирмы «Сони».

Лэндис провел гостей на кухню.

Здесь Холлис почувствовал себя в маленькой Америке. Кухня была отлично оборудована, современна, с уютным уголком для завтрака. На белой пластиковой стойке – кофеварка «Дженерал Электрик». Единственное, чего не хватало, так это посудомоечной машины. Миссис Лэндис чистила свеклу над раковиной.

– Джейн, это наши новые соседи, – сказал Лэндис. – Лиза Родз и мой старый соратник по оружию – капитан... нет, полковник, Сэм Холлис.

Джейн Лэндис вытерла руки о передник, оглядела вошедших и поздоровалась с Лизой за руку:

– Привет.

Холлис решил, что хозяйке дома около сорока. Довольно привлекательная и стройная, с волосами, тронутыми сединой, подстриженными под «пажа». На ней был свитер с высоким воротом, юбка из шотландки и дешевые кожаные туфельки.

– Значит, эти ублюдки похитили вас обоих? – спросила Джейн.

Холлис сразу почувствовал к ней расположение.

– Да, они похитили нас.

– Садитесь. Выпейте с нами кофе. – Она поставила на стол чашки, сахар и сливки. – Так что же сулит нам ваше появление? Мы спасены или обречены?

– Думаю, ни то и ни другое, – ответил Сэм. Он указал пальцем на потолок.

– О, – проговорила Джейн, поняв его жест. – Не думаю, что их еще волнуют наши разговоры после пятнадцати лет жизни здесь. Мы не знаем ничего, чего бы не знали они. Но с вашим приходом они, наверное, начнут снова нас подслушивать. Поэтому вы ответите на мой вопрос как-нибудь в другой раз. – Она налила кофе.

Лэндис уселся напротив Холлиса.

– Я говорил тебе, что она антисоветчица. В один прекрасный день Джейн влипнет в неприятности.

– Да пусть они катятся... Надеюсь, что сейчас меня слушают. – Она повернулась к Лизе. – Я просидела два года в кандалакшском лагере в Мурманской области, совсем недалеко от Северного полярного круга. И за что, спросите? За то, что написала письмо этой свинье Брежневу, протестуя против ввода войск в Польшу для подавления там мятежей. Это было в декабре 1970-го. У меня муж и две дочери. Им сообщили, что я умерла в Кандалакше. Я больше никогда с ними не увижусь.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже жаль, что вы оказались здесь. Если бы я осталась в Кандалакше, сейчас меня бы уже не было в живых. Меня тошнит от мысли, что я все еще работаю на них.

• Предыдущая
• 68/101
• Следующая