Зов топи (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна - Страница 28

Из юной красавицы она стремительно превратилась в мучимую отдышкой зрелую женщину, отягощенную множеством детей. Неотвратимо увядала, теряя не только красоту, но и рассудок. Она пережила своего мужа на тридцать лет, старшего сына на десять. В последний раз Рихард видел ее сморщенной подслеповатой старухой, дремлющей у окна на ворохе одеял. Ее коса истончилась и едва доставала до плеч.

— Я словно увидел их наяву, — восторженно прошептал Марек. — Продолжай, прошу тебя.

— Праздничная процессия пестрой змеей медленно извиваясь ползла по мысу. За женихом и невестой ступала родня Альрика, за ними — знать, воины, приглашенные гости из далеких земель… Все в лучших нарядах, дорогих, пестрых.

— А в чем был ты?

— Как обычно: льняная рубашка, темно-серый плащ, — пожал плечами герцог.

— И все? Не очень-то празднично, — удивился Марек, — это же твой нынешний наряд!

— Но плащ-то был расшит листьями по кромке и перехвачен серебряной цепью, — возразил Рихард. — Очень красиво смотрелось. И я же не жених, чтобы блистать… Так вот, за гостями несли корзины, полные подарков, украшенные цветочными венками. А следом ехали телеги с бочками, полными светлым медом и темным элем. Слуги наливали напитки всем желающим без счета — достаточно было протянуть пустую кружку или сложенные ладони. Выглянуло солнышко, а к полудню вовсе стало припекать. Все изрядно набрались… Пришли ряженые музыканты. Они отплясывали, играя простые мелодии. Все как-то сами собой подхватили свадебную песню, она понеслась дальше и вот уже ее слова многократным эхом разошлись по округе. Гуляли несколько дней. Выпивка, угощение, объятия красавиц, музыка, песни… — Рихард мечтательно вздохнул. — Твои люди любят веселиться?

— Конечно! Для этого мы построили пиршественный дом, где собираются мужчины. Празднуем всю ночь.

— А женщины?

— Жены смотрят за детьми и хозяйством.

— Я не о женах.

— Мы не пускаем туда женщин, чтобы не навлечь несчастье.

— Какое же веселье без женщин? — хмыкнул Рихард.

— Мы веселимся иначе… Мы закрываем вход, затыкаем щели, разводим огонь пожарче. Раздеваемся, бросаем в пламя ароматные травы. От нее видится и слышится много удивительного. Как все окутывается дымком, выпиваем. Первый кубок — милость богов, второй — спокойное море, третий — процветание рода. А дальше все творят, что пожелают… Всегда найдется хороший рассказчик, много знающий о морских тварях или умельцы, ладно играющие на дудках и барабанах.

— Интересно рассказываешь, даже хочется попробовать… Или это не для чужаков?

— Достойный гость может остаться с нами. Двери моего пиршественного дома всегда открыты для тебя, Безмолвный герцог, — Марек кивнул со всей учтивостью на какую был способен.

— Спасибо за приглашение.

— Этим ты окажешь мне честь. И быть может, спустя много-много лет на пепелище пиршественного дома кто-то спросит тебя о его прежних обитателях, а ты расскажешь ему о нас, и картина пира встанет у него перед глазами как живая, даря нам краткий миг бессмертия.

— Вот это да… — Рихард с подозрением уставился на него. — А ты не так прост. Умеешь читать и писать?

— Только читать, храню это в тайне, — напрягся Марек. — Отец не одобряет. Считает, что чтение для слабых духом — для тех, кто боится делать. Но сказителей он и сам послушать не прочь.

— А как думаешь ты?

— У нас долгие, холодные, темные зимы. Когда снег валит беспрестанно десятый день кряду, — он вздохнул, — пойдешь на что угодно, лишь бы не скучать. Для пытливого ума вроде моего скука сродни отраве.

— Этого не стоит стыдиться. В чтении нет ничего дурного.

— А тебе бывает скучно, Рихард?

— Бывает, но иногда выдается такой день как сегодня, когда не знаешь чего от него ждать, томишься в предвкушении, и скука отступает. — Рихард поднял глаза, обозревая темную крепостную стену.

Бывшая резиденция герцога Белого берега встретила гостей не слишком приветливо. Через ров, утыканный кольями, мост был опущен, но ворота наглухо закрыты. Рихард понял, что не хочет возвращаться в крепость, зная, что никого из прежних обитателей там больше нет, но выбора не было. В дозорной башне мелькнули чьи-то силуэты. Марек привлек внимание, помахав рукой. Ждать долго не пришлось: тяжелые створки ворот медленно распахнулись, пропуская гостей. Проезжая под сводом Рихард привычно зажмурился, но напрасно — островитяне не осыпали новоприбывших освященной золотой пыльцой. Видимо, целиком полагались на обереги.

Внутренний двор поразил герцога чистотой. Вокруг колодца насыпали свежего гравия, башенную кровлю подлатали, хозяйственные постройки привели в порядок, избавившись от годами накопленного мусора. Однако оставшись без прежнего количества слуг, караульных, заезжих торговцев и знатных господ, это место стало напоминать ухоженный могильник. При въезде во двор Рихард понял, чего недостает больше всего. Не хватало привычного возбужденного лая. Прежде не меньше десятка сторожевых псов выбегали навстречу. Род Агнара очень гордился своими большими нескладными собаками с длинной серой шерстью. Неоднократно Рихард увозил из замка щенка — крупного и неказистого, выраставшего в преданного друга.

Теперь вместо лая их приветствовало недовольное блеяние из загона с овцами. У стены сарая лежали пустые плетенки из лозы для переноски птиц. Вокруг колодца стояли трое обращенных островитян-простолюдинов. Они размеренно крутили ворот. Их лица были безмятежны.

Марек легко спрыгнул на землю, отдав поводья пожилому конюху. Рихард с удивлением узнал старого знакомого. Конюх служил еще у Агнара, считался отменным знатоком животных. Заговаривал любого норовистого коня с первого раза. Очевидно, будучи не в состоянии сами как следует позаботиться о захваченных лошадях, а Агнар держал прекрасных скакунов, островитяне решили оставить при них прежнего работника.

Слуга с удивлением встретился с Рихардом взглядом. Пригладив скудные космы на затылок, угодливо поклонился. В отличии от псов, не предавших хозяев и перерезанных островитянами, конюх был готов служить кому угодно, лишь бы сытно есть и заниматься любимым делом.

— Господа Йохан и Беррис отдыхают в большом доме. Король Ульвар, да даруют ему боги долгие года, вместе с ними. Господин Керан отправился в Хельмех, — скороговоркой протараторил конюх, усердно изучая грязь под ногами. — Намеревался к ночи вернуться.

— Передай им, что я не один — со мной важный гость, — сказал Марек.

— Обязательно скажи, — Рихард демонстративно потянулся, — что Марек Полдень привел не просто гостя, а самого Безмолвного герцога.

Обращенные тотчас повернули головы в их сторону, смотря пустыми, ничего не выражающими глазами. Гримаса отвращения на мгновенье появилась на лице конюха. Он уткнулся в конскую шею, чтобы не выдать себя.

— Я жажду встречи с королем Ульваром, — громко объявил герцог.

Ведро воды со стуком полетело обратно в колодец, облив водоносов. Обращенные молча зашагали к хозяйскому дому.

— Они передадут как велено, — пояснил конюх, нежно поглаживая морду животного, и тихо добавил, чтобы слышал только Рихард. — Доброму человеку здесь опасно оставаться, господин.

— Кроме тебя в крепости еще есть кто-то из прежних обитателей?

— Нас осталось пятеро, — слуга пожал плечами. — Идти нам, старикам, некуда. Да мы и не можем. Мы теперь вроде как рабы, но господин Йохан очень добр. Помиловал великодушно, не попрекает куском хлеба и работой сверх меры не нагружает.

Среди этих пятерых наверняка есть шпионы Фридо. Им хватит изворотливости обвести вокруг пальца кого угодно, хоть Агнара, хоть Ульвара. Герцог ощутил себя лакомой мухой в центре прочной паутины интриг. Любое его решение приводило паутину в движение, вызывая натяжение звенящих нитей.

Большой каменный дом — родовое гнездо Агнара, напоминал крепость в миниатюре. Вросший в землю, он скрывал в своих глубинах выбитые в скале многочисленные залы. Его узкие, высоко расположенные окна давали мало света, но отлично подходили для стрельбы. Единственный вход был утоплен и спрятан за массивной дубовой дверью. Над крышей, между двух башен, располагалась смотровая площадка, откуда, в случае прорыва врагов во двор, можно было залить нападавших кипящей смолой. Как обычно бывает, ничего из этих ухищрений Агнару так и не пригодилось.