Дорога мёртвых (СИ) - Фир Мария - Страница 67

— Вам записка, Лиза, — не отрываясь глазами от пометок в журнале, сообщила госпожа Блум.

Девушка вздрогнула от неожиданности и увидела, что в пальцах женщины зажат сложенный вчетверо листочек плотной бумаги. Не было ни печати, ни клея, а потому легко можно было предположить, что содержимое записки не представляет собой тайны.

— Благодарю, профессор, — вежливо прошептала Лиза и вернулась на своё место.

Её кольнуло странное предчувствие. Несмотря на сухой, лаконичный язык и резкий угловатый почерк, которым были начертаны строчки послания, за этой сдержанностью скрывалось что-то невероятно важное. Иначе магистр Тэрон не стал бы оставлять ей письменных указаний.

«Жду в пять часов после полудня на площади у фонтана. Пойдём в замок. Причешись. Т.»

Лиза немедленно вскинула глаза на часовую спираль, размещённую на стене — такие были в каждом из практических классов. До встречи оставалось ещё больше двух часов. За это время урок мистицизма успеет начаться и закончиться, а вот на вечернее занятие в лаборатории Велиора пойти уже не получится.

Она вздохнула, вспоминая вчерашнюю встречу с эльфом, помимо своего желания ощутила волнение и тоненькие уколы страха в самое сердце. С ровесниками Лиза не могла найти общих тем для разговора. При всём желании иметь друзей она попросту не могла с такой лёгкостью растворяться в болтовне о мальчишках, платьях и украшениях, как это делали Моника, Катрина, Сельма, Лина и другие знакомые девушки. После расставания с семьёй и — главное — братом Фредериком, с которым Лиза прежде не разлучалась с самого рождения, её отдушиной стали магические книги и общение со взрослыми магами. Каким бы строгим и сердитым ни казался магистр Тэрон, он принимал её такой, какая она есть, в то время как та же милая и весёлая Ника то уговаривала Лизу сменить серёжки и причёску, то умоляла пойти с ней на ночную вечеринку к одному из сокурсников, что жил в городском особняке, то сокрушалась, что подруга целыми вечерами сидит над уроками.

Поначалу было легко и с Велиором. Первое знакомство, исследование древнего города, полные загадок закоулки старой Академии — всё это приводило Лизу в тихий восторг, который эльф разделял с ней, держа её за руку и с удовольствием рассказывая о том, что ему было известно о Трире. Но теперь, после долгой разлуки и последующего отчуждения, всё изменилось. И их вчерашнее резкое сближение было непривычно, неловко и причиняло постоянное беспокойство. Трудно было сосредоточиться на занятиях, когда от малейшего воспоминания о прошлом вечере вспыхивали губы и щёки. Один только магистр, наверняка и не моргнув даже своим птичьим глазом, сходу предостерёг мастера алхимии о том, чтобы они не слишком-то увлекались своими чувствами. Должно быть, легко свысока рассуждать о любви, когда ты оборотень-птица и могущественный волшебник!

— …Послание, — раздалось над головой Лизы, и она опомнилась.

Профессор опустила на предметный столик перед ней овальный зеленоватый камень. Хорошо, что при всей склонности к погружению в себя и умении становиться совершенно глухой к внешнему миру, Лиза умела быстро ориентироваться в сложившейся ситуации и соображать, что он неё требуется. Так было с тех самых пор, когда она впервые почувствовала в себе дар и принялась проводить крохотные эксперименты: концентрировать внимание, чтобы заморозить лужицу воды у крыльца или перекатывать взглядом по столу горошины, которые мать рассыпала, чтобы перебрать.

Задание заключалось в том, чтобы поместить в камень короткое послание для сокурсника. Округлые куски горных пород не походили на настоящие, вместительные конкременты памяти, которые использовали для записи мыслей и воспоминаний могущественные маги, но сформировать и записать короткое послание они позволяли. Лиза нахмурилась, разгоняя посторонние мысли и пытаясь сосредоточиться на задании — ей нужно было сообщить напарнице о том, что сегодняшние вечерние посиделки в студенческой столовой отменяются, но перед глазами всё время всплывал образ мастера Велиора.

Вот они стоят на балконе и смотрят, как в лунном свете поблескивают крылья улетающих прочь птиц. Вот он заботливо укутывает Лизу в тёплую мантию, застёгивает застёжку на шее и прижимает девушку к себе. Вот целует её, а после… говорит, что им нельзя по-настоящему быть вместе, потому что… Нет, она вовсе не расстроилась из-за странного разговора о её девичестве и крови, напротив, это маленькое откровение разбудило в ней интерес. Ей хотелось поскорее найти возможность, чтобы проверить эту занятную кровяную теорию. Сможет ли она заставить двигаться мёртвое тело, не истратив при этом ни капли собственной крови, пользуясь только врождённым даром? И если да, то означает ли это, что она может встречаться с эльфом по-настоящему, а не только прогуливаться под луной, держась за руки?

— Тот, кто создал это послание, — звонко сказала девушка, которую Лиза уже несколько раз видела на уроках профессора Альханы, — думал о любви и о смерти!

В ладони русоволосой студентки красовался камень Лизы. Она тут же узнала его по чёрной паутинке прожилок, что рассекала минерал посередине.

— Слишком расплывчато, Гвендолин, — строго сказала преподавательница и пристально посмотрела на ученицу. — В чём заключается послание?

— Наверное, это камень Марко! Он ведь у нас до смерти влюблён! — громко прошептал кто-то из парней, и студенты засмеялись.

Несмотря на то, что шутка была обращена не к ней, Лиза слегка покраснела. Марко и вовсе вспыхнул и запустил в шутника электрической искрой, отчего тот вскрикнул и свалился со стула. Профессор постучала линейкой по столу, призывая класс к порядку:

— Что вы хотели сообщить в послании, Лиза?

— Я хотела передать подруге, что не приду на ужин сегодня вечером, — ответила девушка.

— Для того, чтобы поместить информацию в носитель, — напомнила Альхана, поднимаясь с места и расхаживая перед притихшими учениками, — недостаточно лишь прокрутить в голове мысль и сжать в ладони камень. Прежде всего вы должны перевести своё послание на язык образов, простых и ярких, а после — усилием воли заставить камень или другой предмет впитать ваш мысленный слепок с этих образов. Сконцентрировать поток намерения и направить его в самый центр носителя!

— При помощи послания можно кого-нибудь убить? — вдруг спросила Лизабет, поспешно записывая что-то в тетрадь.

Кто-то принялся перешёптываться, кто-то скрипнул стулом.

— Разумеется, — ответила профессор Блум, — все вы слышали о проклятых вещицах, сгубивших немало людей. Если послание представляет собой сконцентрированное проклятие, то оно может убить того, кто прикоснётся к такому предмету. К счастью, заряженные тёмной магией артефакты не так уж сложно распознать, имея магическое образование и некоторый практический опыт.

— А как обезвреживают проклятые вещи? — спросил недавний шутник. — Возможно ли развеять чёрное колдовство?

— Возможно, — кивнула преподавательница. — Причём, различными способами, о которых мы будем разговаривать с вами на третьем курсе обучения.

Лиза покусала перо и добавила ещё пару строк к своей поспешной неразборчивой записи. Лекции она всегда старалась записывать аккуратно, начисто, чтобы не пришлось потом путаться в каракулях, а вот на практике чиркала в тетради кое-как. Никому не пришло бы в голову попросить записи её семинаров для переписывания — и это было замечательно. Сейчас она сделала для себя пометку «спросить В.»

Если существуют особые заклинания для проклятых предметов… что, если существует и способ нейтрализовать тёмный дар в крови мага? Она и не подозревала, как скоро ей понадобится её дар. Как скоро она осознает, что ни за какие блага мира живых она не расстанется со своими способностями к некромантии.

***

Ужин накрыли в уютной небольшой комнате, освещённой тёплым светом восковых свечей. На улице ещё не было темно, но плотно задёрнутые бархатные гардины тёмно-вишнёвого цвета создавали ощущение, будто за окнами уже царствует ночь. Графиня Агата какое-то время держалась натянуто и церемонно, отдавала короткие распоряжения слугам и бросала на Тэрона обеспокоенные взгляды пронзительных изумрудных глаз. Магистр делал вид, будто не замечает никакой настороженности, ловко управлялся с истекающим кровью стейком и всем своим видом старался подбадривать притихшую Лизабет.