Дорога мёртвых (СИ) - Фир Мария - Страница 37

Лиза тщетно пыталась найти хоть какие-нибудь подсказки в своём детстве, но раз за разом только проваливалась в воспоминания о нежных и мягких ладонях матери, о сильных руках отца, подкидывающих её под самый потолок, о рассказах старого дедушки. Дедушка Матеус любил вспоминать службу в рядах Солнечной стражи, а особенно — отважную и весёлую жену Лизабет, целительницу, погибшую на войне с эльфами. Жутко было думать, что за всем этим безоблачным счастьем её детства, за воспоминаниями о беготне с Фредом по цветущим лугам, за купанием в озере и ловлей карасей на конский волос, за сказками и тряпичными куклами в смешных стеклянных бусах — за всем этим всегда скрывалась неизвестная ей горькая правда о её происхождении.

Страшно было думать, что мама, быть может, вовсе не хотела иметь дитя от эльфийского некроманта, что он мог взять её обманом, с помощью приворота, злой магии или просто силой, а ей не хватило смелости избавиться от первого ребёнка. Или не хватило знаний, ведь в то время маме было всего лишь шестнадцать, меньше, чем сейчас Лизе. Ещё страшнее и ужаснее было представлять, что юная Сония могла быть влюблена в этого загадочного эльфа, а за Эдвина вышла только лишь потому, что никто не одобрил бы её связь с чужаком.

Лиза лежала, уставившись в потолок, и предположения рвали её на части и заставляли сердце сжиматься то от страха, то от сочувствия до тех пор, пока быстрые горячие слёзы не побежали по щекам и не сползли противными каплями прямо в уши. Она непроизвольно всхлипнула и утёрлась рукавом.

Её настоящий отец ждал её поступления в Академию? Что ж, ей хватит смелости посмотреть ему в глаза и задать мучающие её вопросы. И пусть только попробует не ответить на них! Не зря же он, по словам магистра Тэрона, все эти годы изучал язык людей. Подумав так, Лиза обняла обеими руками подушку, прижалась к ней пылающей мокрой щекой и крепко уснула.

Графиня Агата Флеминг так и не притронулась к ужину. Сливочный суп с посыпанными зеленью кусочками лосося безнадёжно подёрнулся застывшей пенкой, один из ломтиков тонко порезанной оленины жевал расположившийся прямо на скатерти глянцево-чёрный кот. Листья салата он бесцеремонно разбросал вокруг тарелки, когда откапывал мясо. Женщина крутила в руке серебряную вилку с фамильной гравировкой рода Флемингов. Магистр Тэрон обосновался в кресле и задумчиво потягивал холодное вино из запотевшего бокала. В руках он держал свиток, с которого свисала на распоротой ленточке печать Ордена Инквизиции.

— Они никогда не оставят в покое мой город, — дрожащим голосом промолвила женщина. Отброшенная вилка громко звякнула о край блюда, и кот от неожиданности вздыбил шерсть и зашипел. — Древний город у самой границы. Тёмный лес, Вечные горы, долгие мили бездорожья. Разумеется, за стенами Трира скрывается зло. Никакое добро не станет жить на краю света за шестиметровой оградой из чёрного камня!

— Это очень предсказуемый ход со стороны герцога Лукаса. Твой отказ разозлил его. Хотя, по правде говоря, я ожидал более изысканной мести от… человека у власти. Вы, люди, знаете множество способов отомстить за неудовлетворённую похоть или задетое самолюбие, — магистр сделал глоток. — А этот напыщенный идиот не выдумал ничего лучшего, кроме как нажаловаться ищейкам из Ордена. Надо сказать, на этот раз они поступили более порядочно — послали грамоту и предупредили о визите инспектора.

— Порядочно? — Агата резко повернула голову в сторону мужчины.

Глаза её полыхнули тёмным изумрудным огнём в магическом освещении залы. Из поспешно собранной высокой причёски выпала шпилька, и блестящий каштановый локон мягко скользнул по её шее.

— Вольдемар Гвинта не предупреждает о своих походах, — Тэрон пожал плечами. — А судя по этому извещению, Орден даёт нам возможность подготовиться к визиту искателей. Ответь на послание вежливо. Пусть приезжают и ищут. Мы хорошо умеем прятать то, что нам дорого.

Графиня поднялась из-за стола. Её тёмно-зелёное платье строгого покроя идеально подчёркивало островатые плечи, небольшую грудь и тонкую талию. Воротник-стойка наполовину скрывал изящную шею, рукава мягкими воланами покрывали запястья — никаких украшений или декольте, но всё же было в ней что-то такое, что не скрыли бы и пять слоёв плотной непроницаемой ткани. Она оставалась удивительно молода в сорок один год, и это вызывало неоднозначные слухи и толки. Более того, она умела одним лишь взглядом или жестом оставить в душе неизгладимое впечатление, не обладая при этом и толикой магии. Магистр хорошо понимал, что хочет заполучить Лукас, и также понимал, что Агата никогда не согласится на подобный брак.

— Ты думаешь, — тихо сказала она, измеряя шагами гостиную, — что я поступаю эгоистично, верно? Наши предки поклялись защищать Трир до последней капли крови, мы — эти последние капли, дети двух древних родов, потомки основателей города, мы остались одни, и вместо того, чтобы сделать всё, что в наших силах, мы сопротивляемся. Мы запираем ворота и вновь готовимся к осаде.

— Твой брак с герцогом не спасёт город, нет смысла терзаться угрызениями совести, — Тэрон отставил бокал. — Лукас пожелает установить здесь свои порядки, закрыть Академию, вымести поганой метлой полукровок и оборотней, открыть ворота Ордену, разрушить святилище Ньир, а в придачу к этому иметь неограниченный доступ к твоему телу. Если ему удастся на тебе жениться, Трир всё равно не останется прежним. Ты будешь заламывать руки и смотреть, как то, что тебе дорого, разрушают, а обломки скидывают в пропасть. Днём. А ночью ты станешь жалеть о том, что добровольно… дала ему ключ от городских ворот. Не мучай себя. Ты уже отказала ему, это свершившийся факт. И мы уже имеем его последствия.

Он заметил, как она едва заметно вздрогнула. В стенах графского замка даже тёплым летним вечером было весьма прохладно. Агата стояла неподвижно, разглядывая старинную гравюру на стене. Эта угольно-серая застывшая фигурка с великолепной осанкой аристократки не имела ничего общего с женщиной, которую магистр сжимал в объятиях в спальне всего лишь час назад. Внутренне усмехнувшись, Тэрон подумал о том, что по своей сути люди — те же самые оборотни, и лишь отсутствие возможности обрастать по ночам шерстью и с воем бегать по лесам заставляет их придумывать всё более и более жестокие способы истребления оборотней настоящих. Тех, кому недоступный для людей дар выдан богами изначально. Тех, кто, по мнению людей, такого дара не заслужил.

— Ты прав, — медленно обернувшись, сказала графиня. — Ордену и Высшему совету нужно ответить вежливо.

Она приоткрыла дверь и отдала команду дежурившему за дверью стражу. Магистр Тэрон глубоко вздохнул и опустил глаза, догадавшись:

— Есть и другие способы, — прошептал он. Агата присела на подлокотник кресла, коснулась его головы нервно дрожащей рукой. Тэрон поймал её пальцы. — Я имел в виду совсем не это. Говоря о вежливости, я подразумевал вежливость. Письмо. Согласие на их визит.

— Не надо обвинять меня в неискренности, — графиня обхватила его голову и заставила поднять на неё взгляд. — Орден отнял у меня всё. Мужа. Неродившегося сына. Надежду. Пока я жива, я не позволю никому отобрать у нас этот город.

— Ты лишь даёшь отсрочку неизбежному, — тихо сказал мужчина. — Они всё равно явятся сюда.

— Пусть будет так — отсрочка. Но кому-то она спасёт жизнь, Тэрон! О своей собственной жизни я давно не беспокоюсь.

Дверь бесшумно отворилась и вошёл, неслышно ступая, невысокий лесной эльф. Неуловимым движением он отбросил капюшон с забранных в хвост светлых волос и выжидающе посмотрел на графиню. Взгляд его серо-стальных внимательных глаз не выражал ни интереса, ни учтивости, лишь спокойное ожидание распоряжения. Агата кивнула, приглашая эльфа подойти поближе и указала ему на свиток с посланием:

— Гонец из Ордена остановился в трактире «У серой белки», что держит старый Монс. Завтра утром он явится в замок за моим ответом.

Она замолчала. Эльф двинул плечом, едва слышно произнёс: