Та сторона мира - Дембский Еугениуш (Евгений) - Страница 26

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая

— Чушь. — Он покачал головой. — Этого не может быть. Я знал своего сына. Это был он. Только в душе его… — глаза его вспыхнули, — сидел сатана!

Я облизнул губы и едва сдержался, чтобы не вытереть лоб, на который попала капля слюны из его рта, когда он прошипел: «Сатана!»

— Я могу поговорить с вашей женой? — спросил я, хотя предвидел ответ.

— Нет! — Он внезапно остыл, став деловитым и спокойным. — Ни в коем случае. Вы поддержите в ней веру в возвращение Билла. Нет… — Он встал.

Я тоже поднялся.

— Могу я хотя бы увидеть комнату Билла?

Он смотрел на меня и думал. Потом кивнул и пошел вперед. Я шел следом, размышляя над тем, как обмануть его бдительность и поговорить с матерью младшего Кэмпиона. У меня не было сомнений, что теперь он будет всячески оберегать ее от встречи со мной. Сегодня был мой последний шанс. Я поднялся за ним наверх и подошел к последней двери в конце короткого коридора. В замке торчал ключ, Кэмпион взял его и повернул, но дверь не открыл. Обернувшись, он сказал:

— Пойду к жене. Здесь, — он показал на дверь, — все осталось нетронутым. Но поторопитесь. — Он почти оттолкнул меня и быстро начал спускаться по лестнице.

Я повернул ручку и вошел. Комната была небольшая, напротив двери двустворчатое окно, слева застекленный шкаф. Все полки заставлены книгами, за прозрачными дверцами — в идеальном порядке уложенная одежда. На одной из полок неплохой стереоблок и сотня дисков. Стены покрашены в белый цвет, две репродукции одна рядом с другой, остальное пространство пусто. Я подошел к полке и взял в руки последнее, что читал Билл.

На красной как кровь обложке самой толстой книги была надпись: «Капут». Малапарте. Тонкие черные буквы. Издание почти сорокалетней давности. Книгу много раз читали, не обязательно сам младший Кэмпион. Я взвесил ее в руке и положил на полку. Две остальные — «Жемчужные владения» Кенуга и «Вид со скалы» Лоренса Норриса. Они оказались куда интереснее, поскольку под обложками классиков скрывались два порнографических романа. Обе книги были новые, но носили следы торопливого и многократного чтения. Положив их на место, я еще раз окинул взглядом комнату. Потом сел на диван, пытаясь найти еще какой-либо обман, вроде тех двух книг. Опустившись на колени, я бегло просмотрел диски. Обычные молодежные записи, несколько так называемых современных адаптации классиков. Я надеялся найти здесь диски Алекса Робинса, хотя это все равно ничего бы не объясняло, но надежды, как и следовало ожидать, не оправдались. Вернув диски в стойку, я осмотрел полку с аппаратурой, хотя там тоже ничего особенного в глаза не бросалось. Взяв черную коробочку с комплектом для склеивания магнитофонной ленты, я открыл ее. Там было несколько рулончиков металлизированной ленты и другой, цветной, а также маленький резак и кисточка с клеем. Что-то блеснуло на дне, я вытряхнул содержимое и увидел брошку из тонких проволочек; бросив остальные мелочи в коробочку, я поставил ее на место и внимательно рассмотрел находку. Это были как бы два лука, пересекавшиеся изогнутыми частями. На довольно толстой шпильке в месте соединения со скрещенными луками имелось небольшое утолщение. Осмотрев брошку, я взялся за это утолщение. На шпильке выдвинулись маленькие крючочки, удерживавшие пристегнутую брошку на материи. Сделано было довольно хитро, я немного поиграл с брошкой, потом спрятал ее в карман и вышел из комнаты. Сэмюэль ждал меня у лестницы, явно намереваясь не допустить меня к жене. Я прошел мимо него и начал спускаться. Примерно на третьей ступеньке он схватил меня за плечо.

— Если вы… — он уже успел прийти в себя за время моего пребывания в комнате Уильяма, — что-нибудь узнаете…

— То дам вам знать, — сказал я как можно более серьезно. — Обещаю. До свидания.

Я открыл входную дверь, прежде чем он успел меня догнать, и вышел. Окна напротив были все так же мертвы, но я особо не присматривался. Выйдя по улице на площадь, я окинул ее взглядом, забрался в машину и быстро отъехал; однако поездка заняла не много времени, я затормозил через несколько улиц, чтобы связаться с федеральной сетью. Нарисовав на планшетке сканера форму найденного у Билла значка, я попросил идентифицировать организацию, которой он мог бы принадлежать, и источник происхождения такой формы. Ответ я получил сразу же, и на оба вопроса он был одинаков — нет данных. Я держал в руке нечто незнакомое государственному компьютеру! Я спросил, выпускались ли украшения такой формы, хотя компьютер сам бы мне ответил, и снова на экране появилась та же надпись. Либо кто-то сделал один или несколько таких значков, либо…

Я пристегнул серебристую безделушку к обивке, прикрыл это место пластиковой папкой с картой штата и выехал на проезжую часть.

Медленно двигаясь в потоке автомобилей, я на перекрестке, когда нас остановил красный свет, еще раз связался с компьютером и просмотрел расписание полетов на сегодняшние день и вечер. Я успел всерьез заскучать, пока добросовестный компьютер не вывел на экран список всех авиарейсов в алфавитном порядке. Я мог, конечно, запросить конкретную информацию, но не исключал слежки и не хотел сообщать всему миру, куда именно отправляюсь. Выключив терминал, я набрал номер Вуди.

— Джеймс, я уезжаю на несколько дней на запад. Если через три дня не позвоню, можешь объявлять розыск, — сказал я, делая вид, что не замечаю его слегка недовольной физиономии.

— Больше ничего не можешь сказать?

— Могу, но не скажу. — Я вывернул руль, чтобы не врезаться в какого-то козла на оранжевой «гамма диа». — Когда устраиваешь свою вечеринку?

— Через четыре дня.

— Ну так в самый раз, пока! — Я отключился и свернул налево, потом еще несколько раз сворачивал в разные улицы, пока не выбрался на широкое шоссе, ведущее в аэропорт. Через пятнадцать минут я уже был там. На стоянке я подключил машину к охранной сети, потребовал максимального контроля и внес оплату за неделю. Побродил по огромному залу, постоял немного перед витриной цветочного магазина. Найдя место у стены, позволявшее непосредственно наблюдать почти за всем внутренним пространством, я провел в кресле десять минут, пялясь на каждого, кто приближался меньше чем на пятнадцать метров. Многие, видимо, рассказывали в этот день, что встретили в аэропорту настоящего психа, таращившегося на всех подряд. Уже будучи уверен, что меня увидели все, кто хотел, а также все остальные, я встал и подошел к кассе. В очереди я все время оглядывался по сторонам, а потом согнулся над стойкой за спиной маленькой девочки, стоявшей передо мной.

— Один до Денвера, — я понизил голос до шепота и еще раз огляделся вокруг. Нервно выдернув из бумажника сотню, я подал ее кассирше, сгреб сдачу вместе с билетом, который поспешно сунул в карман, и быстро отбежал от кассы. Возле телефонов-автоматов пришлось немного подождать, пока освободится специальная кабина. Войдя в нее, я бросил монету в щель. Кабина мягко задрожала и тряслась так какое-то время, на стеклянные стенки опустились толстые шторы. Предполагалось, что теперь я защищен от подслушивания — лазерного, обычного и любого иного. Хорошо. Несмотря на то что до вылета оставалось меньше часа, с местом проблем не было. Я пообещал забрать билет через двадцать минут и отключился. Секунду спустя шторы поднялись, а кабина словно с облегчением вздохнула и выключила вибратор. Я направился в зал, где видел ячейки камеры хранения, завернул в купленную по дороге газету пистолет и сунул в отверстие. Закрыв дверцу, я набрал код — номер телефона Вуди. Пятнадцать минут я провел в парикмахерской, выпил пива в баре и, заказывая еще одно, наклонился к бармену-мексиканцу, вытиравшему кружки бумажным полотенцем:

— Слушай, друг, у тебя в кармане не найдется места для пяти долларов одной бумажкой?

— Если бы даже и не нашлось, суну в носок. Ноги я каждый день мою, — не моргнув глазом, ответил он. Количество сообразительных барменов растет в нашей стране с пугающей быстротой. Вот только почему все шутники — иностранцы? Американцы, что с вами происходит?!

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая