Золото Ларвезы (СИ) - Коблова Ирина - Страница 30

Шнырь сидел в уголке с чашкой сливок и глядел исподлобья на Хантре. Чашки у всех четверых были из одного сервиза, выточенные из нефрита в тускло-зеленых разводах.

– До сих пор ни разу не замечал таких трещин.

– Это редкое и преходящее явление. Червоточины, или завороты, как их еще называют, появляются в силу неведомых причин, потом зарастают и исчезают. Увы, все переменчиво…

При этих словах лицо у Шныря стало совсем несчастным, рука с чашкой дрогнула, несколько белых капель упало на пол.

– Они зарастают постепенно, так что для нас никакого риска, – взглянув на него, добавил Тейзург.

Похоже, Шныря это не слишком утешило.

– Может, не брать его с собой?

– А тебя, рыжий, никто не спрашивает! – взвился гнупи. – Не твое дело! И если тебя, крысокрада окаянного, убьют как собаку, не буду я плакать, не надейся!

– Ну и что это значит? – поинтересовался Хантре, когда тот исчез.

– Болезнь роста, я думаю, – Эдмар тепло улыбнулся, как будто извиняясь за выходку своего слуги. – Кемурт решил заняться его воспитанием и читает ему книжки. Должно быть, это вывело его из равновесия – новый взгляд на мир и так далее. Не обращай внимания. Еще кофе?..

Шеро Крелдон родился в месяц Пчелы и обладал всеми качествами, какие приписывают людям этого знака: целеустремлен, упорен, работоспособен, последователен в осуществлении своих планов, отличается завидным самоконтролем. Впрочем, когда дело касалось сладких десертов, самоконтроль ему изменял. В последнее время он нашел способ борьбы с этим пагубным пристрастием: держал под рукой какое-нибудь непристойное чтиво самого последнего разбора, и если в голову лезли мысли о пудингах-вафлях-пирожных, прочитывал несколько страниц похабщины – аппетит враз отшибало.

В приемной Суно спохватился, обшарил карманы, отдал секретарям завалявшуюся плитку шоколада (во избежание), и лишь потом направился в кабинет Верховного Мага.

Стараниями Дирвена Ложа осталась без резиденции – обширная территория в центре Аленды огорожена забором, за которым сплошные руины – и теперь штаб-квартира высшего руководства располагалась в одном из дворцов, конфискованных у знати, опрометчиво поддержавшей «Властелина Сонхи». Мрамор, позолота, лепнина, ковровые дорожки – все как полагается, а все равно масштабы не те.

– Скажу сразу, порадовать нечем, – заговорил Орвехт, усевшись в кресло для посетителей. – Треуголье воистину заколдованное место. Концы теряются именно там – это все, что могу утверждать с полной определенностью. В библиотеке бы порыться, да нет у нас больше библиотеки… За одно это Дирвена убить мало.

Верховный Маг сумрачно кивнул. Суно заметил, что книжка, спасающая от обжорства, у него уже другая: вместо «Непристойных похождений трех нескромных сестричек» – «Столичные приключения весёлого парикмахера из Мехины».

– На день рожденья запихну эту дрянь подальше и съем свой любимый тортик, – проследив за его взглядом, признался Шеро. – И никто мне не помешает. Один раз в год можно. Тем паче, пятьдесят – юбилейная дата, хвала богам, что не в катакомбах доведется отмечать. Поверху будут узоры из сливок и взбитого по моему собственному рецепту шоколадного крема… Ладно, эк меня повело, – открыв наугад «Весёлого парикмахера», он пробежал глазами несколько абзацев, и мечтательное выражение сошло с его одутловатого лица. – Несусветная гадость, ежели несвоевременный аппетит одолеет – всячески рекомендую. Слыхал уже про Зибелдона?

– Краем уха, – Суно был всецело погружен в свою задачу с канувшим банковским капиталом и за новостями следил с пятое на десятое. – Слыхал, что он объявился в Аленде, но кто-то его отколошматил, и он как пришел, так и ушел. Полагаю, нарвался на тех, кто не может простить ему той достопамятной пьянки с последствиями?

– Неправильно полагаешь. Отколошматил его не кто-то, а сам мир Сонхи, и не за последствия вашей достопамятной пьянки, а за то, что явился он с целью розыска некого человека.

Если интриган Шеро рассчитывал удивить собеседника, у него это не вышло.

– Коллеги Хантре где-то хватились?

– Эх, был бы ты в нынешнем деле так же догадлив, – проворчал Верховный Маг. – Зибелдон успел получить информацию, но вдогонку ему прилетело шкафом, и живой ли ушел – неизвестно. Дело было в «Пьяной бабочке» на бульваре Красных Перчаток. В заведении осталась половина буфета, перекушенного надвое закрывшимися Вратами. Мы ее забрали для исследований. А верхняя половина отправилась путешествовать по мирам, тоже кому-то для исследований досталась… Мы получили весьма любопытную информацию – повезло, что очевидцы не простые зеваки, а наши маги, завернувшие в «Пьяную бабочку» пообедать. В том числе Гричелдон. О визите человека, на которого, по его словам, ополчился весь мир, он сообщил незадолго до инцидента.

Минувшей весной Грено «Дурной Глаз» Гричелдон был на волосок от гибели. Хорошо, что не спороли горячку. Если бы поступил приказ от архимагов, Грено втихую отправили бы в серые пределы, потому что как он что-нибудь не подумавши ляпнет, так оно и случится. Нарочно сглазить он никого не мог, и держать эту способность под контролем не мог, хотя Орвехт пытался его поднатаскать. Догадку о том, что дело с ним обстоит вовсе не так, как все думают, первой высказала Марченда Фимонг, активная участница сопротивления, которую Крелдон вернул из ссылки накануне смуты.

Коллега Марченда была известна своими здравыми суждениями, ее и сослали за то, что она критически отзывалась о системе, которая зиждилась на Накопителях. Познакомившись с Грено и послушав, как его характеризуют, она всего-навсего поинтересовалась: «А вы уверены, что он глазит? Может быть, он нетипичный видящий, и говорит о том, что будет? Проверяли вы его на сглаз в лабораторных условиях по углубленной процедуре?»

Шеро и Суно переглянулись. Не проверяли.

Марченда оказалась права: Грено – видящий восемь из десяти. Глобальных прогнозов от него не жди, но если он вдругорядь сболтнул о каком-то локальном событии, оно с высокой степенью вероятности произойдет. Управлять этой способностью он не может, зато и сглазить никого не может, ни по умыслу, ни случайно. «Хвала богам, что не ухайдакали коллегу ни за что, ни про что», – подытожил тогда Крелдон.

Информацию о том, что Грено – нетипичный видящий, засекретили для узкого круга посвященных. Прозвище «Дурной Глаз» от него так и не отлипло, и коллеги по-прежнему его одергивали, если у него срывалось с языка «не то».

– Выправи мне бумагу, предоставляющую неограниченное право доступа в любую библиотеку на территории Ларвезы, независимо от чинов владельца и времени суток, – попросил Орвехт.

– Это можно, – Шеро потянулся к бронзовому чернильному прибору – тоже конфискованному, судя по гербам, ничего-то своего у Ложи не осталось. – Все что скажешь, лишь бы вышел толк. Наш стервец-кредитор свои договорные обязательства выполнил, но чует мое сердце, есть у него в запасе какой-то подвох… Да еще овдейские коллеги нам давеча полуофициальную претензию выкатили.

– Обижаются, что заняли не у них?

– По другому вопросу. Некая баронесса Тарликенц, состоящая в родстве с влиятельными персонами, отправилась со своей воспитанницей путешествовать. Обе амулетчицы. В Сакханде они в погоне за экзотикой зашли пообедать в дрянную сурийскую харчевню, и там у них вышла стычка якобы с амулетчицей Ложи. Сия находчивая девица использовала «Длинную руку», чтобы облить баронессу и ее спутницу похлебкой из их же мисок, вдобавок имели место словесные оскорбления. В ходе инцидента пострадала обстановка харчевни, после чего наша барышня сбежала через окно, а овдейкам пришлось заплатить за разгром. Знаешь ведь неписаное правило: ежели маги или амулетчики разных стран где-то погорячились – ущерб возмещают те и другие, а кто отлынивает, тот свою державу позорит. Жабы овдейские не преминули на это указать.

– Некрасивая ситуация, – согласился Орвехт. – Надо бы выяснить, кто эта амулетчица, чтобы куратор провел с ней воспитательную беседу.