Золото Ларвезы (СИ) - Коблова Ирина - Страница 21

Воровской бог Ланки – покровитель Сакханды, там и тут со стен его храмов улыбались ослепительные золотые маски. Проходя мимо, Глодия про себя возносила коротенькую молитву, но внутрь не заворачивала: как известно, они с Зерл друг друга недолюбливают, и если ей сейчас нужна помощь Неотступной, негоже бить поклоны Хитроумному – на двух телегах не уедешь.

Были здесь и дворцы с разноцветными мозаиками, точь-в-точь потрепанные лоскутные половики. Таких, чтобы как новенькие, раз, два и обчелся. Самая яркая и затейливая мозаика украшала царскую резиденцию на главной площади. Побывать бы внутри, но кто же Глодию туда пустит? На лбу не написано, что она тоже коронованная особа.

Купила по дешевке зонтик, тут многие с ними ходят для защиты от палящего солнца. Выбрала какой поярче, розовый с желтыми и лиловыми цветами, и сразу почувствовала себя изысканной дамой: она ведь не кто-нибудь – опальная королева Ларвезы, которая скитается по свету в поисках беглого короля-засранца.

Зунак и Бесто подбросили Дирвену в постель дохлого варана, заляпанного синей, зеленой и фиолетовой краской – не иначе, с мерзопакостным намеком. Ясно, что они, не Шевтун ведь, джубы народ серьезный, интересуются только настольными играми, а кроме них четверых сюда никто не может зайти, охранное заклятье не пустит.

Рассвирепевший Дирвен схватил дохлятину за хвост и выкинул наружу, придав ускорение «Быстрой лопатой». Попал в кучку сойгрунов на другой стороне улицы – те, усевшись в кружок, хвастались и мерились браслетами, до которых они падки, как чворки до оброненных мелких вещиц. У этих тварей ноги кузнечиков, а торсы и головы человеческие, и у каждого на тощих руках болтается множество браслетов: медных, кожаных, бронзовых, сплетенных из цветных ниток, украшенных самоцветами, высушенными ягодами или стеклянными бусинами – для них все едино.

Когда прилетел варан, сойгруны сперва брызнули в разные стороны, потом негодующе заверещали и всей гурьбой помчались по улице.

– Придурки, – процедил им вслед Дирвен.

Последнее, что он увидел, перед тем как вернуться в шатер: сойгруны налетели на кого-то длинного и грациозного, с головы до пят закутанного в голубой плащ – амуши, или вурван, или даже песчанница, а может, кто-то неведомый, о ком не во всякой энциклопедии написано. Образовалась куча-мала, над которой заплясали блескучие вспышки: сбитый с ног прохожий применил магию.

Для Джахагата в этом происшествии не было ничего из ряда вон выходящего.

Город-рынок так и норовил закружить тебе голову путаницей кривых улочек. Многие дома тут были ярко раскрашены, из глинобитных стен барельефами скалились черепа, торчали слоновьи бивни или иголки сплющенных высушенных мананаг – гляди в оба, чтоб не напороться. На иных фасадах были выложены мозаики из глазурованных керамических черепков, стекляшек, костей, зеркальных осколков и речных ракушек. Вперемежку с халупами стояли истрепанные шатры в гирляндах бубенчиков и линялых заплатах. Попадались строения без окон и дверей – туда войдешь только по изнаночным тропкам, но для волшебного народца это не препятствие.

Кое-где над пестрыми одноэтажными трущобами высились дивно прекрасные дворцы, облачно-белые или разноцветные, с тонкими ажурными башенками. Дирвен подозревал, что на самом деле это заколдованные развалюхи: состряпали тяп-ляп, потом навели чары – и на тебе королевские хоромы. Лорма тоже так умела и порой меняла облик своего «дворца» в Рофе, но делала это ненадолго: она методично обрабатывала Дирвена насчет захвата Эгедры, и создавать для него чересчур комфортные условия во временном пристанище в ее планы не входило. Он эту старую хитрозадую мумию раскусил, ей только кажется, что она им вертит, как хочет.

За банку жуков-бронзовок и ежедневную партию в сандалу Шевтун снял у местного джуба залатанный шатер, внутри разгороженный ширмами из стрекозиных крыльев. Деревянные рамы гармошкой, а вместо натянутой ткани или веревочной плетенки – туманно-слюдяная поверхность с еле видными прожилками. Это ж с ума сойти, сколько возни! Работа келтари – малочисленного и скрытного народца мастеров, который людей избегает, хотя и не стремится им навредить.

Ростом келтари невелики – по плечо взрослому человеку, хрупкие, остроухие, беловолосые, с тонкими искусными пальцами. Известно, что они живут небольшими группами, вдали от человеческих поселений, и все время делают всякие сложные штуки – на заказ или просто так, они без этого не могут. Если келтари поймать, без работы он вскоре зачахнет, а если поймать и дать ему работу, все равно зачахнет, хотя и не так быстро. Дирвен слышал о том, что маги Ложи пытались решить проблему содержания келтари в неволе, но не преуспели: те все равно взаперти мрут без видимых причин. Зато и прятаться от людей умеют, как никто другой.

В Исшоде им раздолье, никто не сцапает. Для остального народца они в охотку мастерят что угодно, главное попроси. Жаль, строители из них никудышные – тщедушны, слабосильны, а то можно было бы подкатить насчет сортира в Рофе… Хотя почем знать, что бы они понастроили.

Изготовленная келтари посуда, которую постояльцы получили в свое распоряжение вместе с шатром, мало напоминала человеческую утварь. Из чашек можно пить, из плошек можно есть, котелки, сковородки и чайник тоже годились для своих целей – и на этом сходство заканчивалось. Куда больше все это походило на расколотые птичьи яйца, плоды и клубни растений, раковины причудливой формы, орехи на ножках-выростах… Чайнику Дирвен в первый момент чуть не дал пинка – принял его за речного гада с единственной раскрытой клешней. Келтари – непревзойденные мастера, но их представления о прекрасном далеки от человеческих.

Бесто и Зунак под вечер отправились на бал, в леденцово-розовый дворец с тремя башенками – им прислала приглашение здешняя госпожа из их племени, а Шевтун с Дирвеном пошли на невольничий рынок. Джуб уже присмотрел, кого купит: старого сурийца, который до того, как угодить в рабство, зарабатывал игрой в сандалу по харчевням и постоялым дворам, и его внучку, тоже обученную премудростям игры. Шевтун хотел заполучить обоих, уже и задаток отдал, чтобы торговец ни с кем другим не сговорился – но делал вид, что жадничает и раздумывает. Выполнял свою часть уговора с Лормой, чтоб у Дирвена было время побольше разузнать об Эгедре.

Внучка у старика-игрока была хорошенькая, но здесь она мало кого интересовала. Дирвен удивился, когда узнал, что амуши больше всего привлекают женщины, похожие на них: костлявые худые дылды со страхолюдными физиономиями – по человеческим меркам уродины, а они таких берут в наложницы. Ха, тогда ведь и Лорма с их точки зрения не красавица! Лишь бы не сожрала маленькую смуглянку Ниларью, если поймет, что у Дирвена на уме… Он размышлял об этом, когда Шевтун прервал показной торг, придвинулся к нему, обдав затхло-пряным запахом, и тихонько промолвил:

– Сюда идут те, кто тебе нужен.

Невольничий рынок был разгорожен на несколько рядов клетушками-загонами. В утоптанную землю вкопаны жерди, сверху настланы циновки – для защиты от солнца, а то живой товар помрет раньше, чем его успеют сбыть с рук. Продавали здесь и людей, и зверей, и птиц, и даже кое-кого из народца.

На людей, апатично сидевших под навесами, Дирвен старался не смотреть, поскорее шагал мимо. Он ничем не мог им помочь, так что нечего дергать его за штанину и глядеть с мольбой. Может, они по собственной глупости вляпались или в чем-то провинились… Например, старый игрок Татобур, которого сторговал Шевтун, был завзятым шулером, вот и нарвался, а Ниларья угодила в рабство заодно с дедом. Сами же виноваты? Их предысторию Дирвен уловил из разговора старика и джуба, которого ничуть не смутило то, что ему хотят всучить прожженного кидалу – скорее воодушевило: достойный противник!

Те, о ком предупредил Шевтун, неторопливо шествовали по проходу меж загонов. Впереди два богато одетых вурвана с высохшими, как пергамент, лицами, заплетенные в косички волосы уложены в высокие прически с драгоценными шпильками. Следом двое мужчин и женщина, у этих шеи замотаны шарфами, запястья перебинтованы. Вид у людей нездоровый, бледноватый, но одежда чистая, и выглядят они не настолько забитыми, как остальные их соплеменники, которых Дирвен встречал в Рофе и Джахагате.