Варщик 2 (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 28

Громыхнул выстрел. Дробь пронзила шкаф и отшвырнула меня к стене. Сквозь проделанную дыру я рассмотрел одарённого. Нет, материя оранжевая, как у всех.

Звучит ещё один взрыв пороха, после которого меня, будто брызгами обдаёт дробью. Лицо усыпали железные шарики, несколько разодрали шею, рот наполнили осколки выбитых зубов. Стрелок снова жмёт на спуск, я отпрыгиваю с сторону, перекатываюсь по столу и встаю на ноги у противоположной стены.

Сам того не замечая, я всё время сжимал в правой руке хват. Прицелился, собираясь схватить стрелка за горло, но меня опередил четвёртый выстрел. Из-за недостатка энергии и ослабленной материи выстрел из дробовика даже с расстояния всей комнаты кажется критическим. Я сложился в воздухе книжкой и отлетел в стену. Почувствовал, как проломал затылком слой гипсокартона и разбил парочку кирпичей. В глазах потемнело, по всему телу расползлась ноющая боль. Едва не пробив головой стену, я сполз на пол и спрятался от стрелка за столом — не самая надёжная преграда против хреновины, что стреляла железными шарами. Стрелок думал также, поэтому перезарядил дробовик.

На секунду я представил себя со стороны. Если я выгляжу хотя бы на десятую часть также хреново, как чувствую, значит на мне не осталось живого места. Чего уж говорить, любое движение сопровождалось болью. Стоило немного пошевелиться, и я чувствовал, как тянется и рвётся кожа от насаженных в тело шариков. Взгляд скользнул в верхний правый угол кабинета, туда, где висела камера. Дубль небось развалился в своём кресле-барже и хохочет, глядя на окровавленный комок меня.

Шурша подошвами по бетонному полу, стрелок подошёл ближе. Судя по всему, парочка его дробинок пробили череп и добрались до моих мозгов. Другого объяснения, почему я думал о видеотрансляции — не нашлось. Если надо мной нет камеры, значит убийство покажут со спины стрелка. Не самый выгодный ракурс. Хотя в этом есть свой шарм, так его выстрел не покажется наигранным. А вот разложенный хват может испортить кадры!

Гибкая часть хвата тянулась от книжного шкафа к правой руке. Всё же я успел нажать кнопку, прежде чем стрелок второй раз пригвоздил меня к стене. Переместив часть энергии в плечо, я дёрнул влево. Мебель показалась не просто тяжелой, а неподъёмной, хотя прежде я швырнул бы её, словно пустую картонную коробку. Я вывернулся, напряг руку и, рыча от боли, рванул. Шкаф накренился и упал на стрелка.

Уж не знаю, что лежало за нижними закрытыми створками, но громыхнуло не тише, чем выстрел дробовика. Кажется, я расслышал звук бьющейся посуды или бутылок. То ли с перепугу, то ли от злости, стрелок ещё раз пальнул. Вместо того, чтобы отпустить оружие и с кинуть с себя шкаф, он вцепился в дробовик и… Что? Намеревался отбросить шкаф выстрелом? Сомневаюсь, что у него получилось бы, учитывая, что он стрелял в боковую стенку, а вот напакостил себя прилично. Отходящие из дробовика газы не развеялись в пространстве комнаты, а скопились под куполом шкафа и въелись в глаза.

Тысячи зрителей в прямом эфире смотрели, как изувеченный и окровавленный парень на трясущихся ногах брёл к ящику. Дважды я споткнулся, разбивая и так испещрённые дробью колени и только с четвёртой попытки вытащил из-под ремня нож. Нас разделяли пять метров, но и за этот короткий отрезок я дважды пожалел, что подписался на эту Королевскую битву. Когда твоя материя барахлит, словно пятидесятилетний двигатель, планы на светлое будущее темнеют, а оптимизм стекает на пол вместе с десятками кровавых ручейков по твоему телу.

Стрелок-таки понял, что шкаф не помешает скинуть, и приложился с двух ног. Шкаф подлетел воздух, ударился о потолок и из собранной конструкции превратился в осыпающийся хлам битого стекла, полок и ломанной древесины.

Я доковылял ровно в тот миг, когда стрелок перезарядил дробовик. Вонзил в изгиб локтя нож и рывком развернул дробовик в его сторону. Железяка оказалась слишком длинной, чтобы направить её в лицо стрелку, ведь правой рукой тот намертво вцепился в рукоять. Но я ему помог. Использовав последние силы, вывернул кисть, как она не должна выворачиваться, и под хруст в предплечье нажал на курок.

Мой ракурс получился во многом удачнее, чем его. Обращён к камере боком, свет позади, а значит не сильно засвечивает продырявленное дробью лицо, а вот стрелок лежит, будто на ладони. Одна рука отброшена в сторону, вторая обломана, словно ветка, которая болтается на коре, ну и развальцованная голова… Такое даже не всем зрителям 18+ понравится. Жирдяй будет в восторге…

… … …

Каждый хоть один раз в жизни, но уставал так, что многие вещи казались ему безразличными. Мало кого парит изодранное сидение в автобусе, если ты едешь с двенадцатичасовой смены грузчика; вряд ли кто-то откажется от пирожков из самой грязной забегаловки, если это единственное место, где ты можешь перекусить после ночной смены горнорабочим; вернувшись из трёхдневного пешего путешествия, вряд ли ты пойдёшь выгуливать собаку, даже если это грозить грязным ковром. Я устал так сильно, что мне не в падлу было чувствовать растекающуюся под затылком кровь другого человека. Отполз на полметра, но понял, что это не поможет. Нужно ползти к противоположной стене. Да ну его! Кровь и кровь…

Казалось, я провалялся несколько часов, хоть и понимал абсурдность таких предположений. Хватило бы и десяти минут, чтобы случайный участник нашёл меня в разваленном кабинете, откуда за версту несло порохом. Не стоит забывать и про стимуляцию. Если Королевская битва затягивается больше, чем на час, активизируются ловушки. Лабиринт выгоняет тебя из большей части помещений разными способами, тем самым сужая круг обитания. Рано или поздно участники столкнутся друг с другом.

Две минуты назад я выпил последнее зелье — небольшая подзарядка материи. Заглянул внутрь. Помещённые в карантин звенья выглядели лучше, вскоре они начнут поэтапно выходить из изоляции, главное, чтобы всем селом не ломанулись на шашлыки, а занялись делом…

Повернул голову к двери, намереваясь следить за входом, но кое-что привлекло мое внимание. В размякшей кашице, некогда принадлежащей стрелку головы, непросто было узнать органы чувств, зато ухо сохранилось отлично, выстрел пришёлся правее. В ушной раковине торчал наушник. Не такая здоровенная хреновина, которая уходит проводом под одежду, а крошечная беспроводная капсула. Раз уж я валялся на неопределённом пит-стопе, то почему бы не поковыряться в ухе у убитого?

«Отличная идея» — подумал я и выковырял наушник.

Ну а раз уж я напрочь лишился брезгливости, да и отчасти породнился с безголовым стрелком кровью, то чужая ушная сера и близко не казалась проблемой. Для вида потёр наушник об изрешечённую куртку и сунул себе в ухо.

Из динамика рвался треск помех. Так мне показалось сразу, но после я узнал в нём звуки выстрелов. Где-то разворачивалась перестрелка. Я всё ещё слишком хреново себя чувствовал, чтобы в полной мере взбеситься, хоть и понимал — по какой-то причине у некоторых участников нашлись скрытные наушники. Судя по всему, они могли переговариваться. Признаться, такая новость способна повергнуть в шок или, скорее — ярость. Узнай я это, когда мог твёрдо стоять на ногах — снёс бы в гневе пару стен, а то и сам бы кинулся искать прибарахлённых одарённых.

— Косолапый утих, — вдруг послышалось из динамика. — Значит и его уделал…

— Ага! — ворвался в эфир запыхавшийся голос, грохот перестрелки зазвучал ещё отчётливее. — Можешь подскочить на 4Б, меня тут уродец какой-то с УЗИ прижал!

— Смеёшься? — спокойно продолжил первый. — Ни ты подохнешь первым, так я подохну. А вот если пацана грохнуть, админы могут и выходной билет подарить…

— Я помогу! — прорычал сквозь звуки выстрелов второй. По голосу было слышно, что он ранен, причём ранен серьёзно.

— По тебе с минуты на минуту сирена прозвучит. Так что я за пацаном пойду. Он косолапого параллельно лабы в одном из кабинетов утихомирил, но тот успел пару раз пальнуть, значит пацан ранен. Главное, чтобы далеко не слинял.