Две полоски (СИ) - Филимонова Лина - Страница 47

- Подожди, - пытаюсь немного притормозить я.

Его бешеный взгляд меня реально пугает!

- Ну уж нет, - рычит он, наступая на меня.

Я отступаю к кровати, пятясь спиной. Ее край ударяет меня под коленки, я падаю на упругий матрас. Мирон, одним движением сорвав с себя футболку и джинсы, нависает надо мной.

Огромный. Сильный. Горячий.

Такой желанный...

***

Мирон

Аленка упала на подушки. Я почти упал на нее, влекомый вперед озверевшим дровосеком. Навис, опираясь на локти, на секунду задержался, упиваясь ощущением обнаженной Аленки, прижавшейся к обнаженному мне. Дровосек, пока еще упакованный в боксеры, уперся туда, куда отчаянно стремился последние несколько недель.

Вообще-то он стремился оказаться сразу везде! Он офигел от открывшихся возможностей.

Я устроил Аленку полусидя на подушках, стянул с плеч тонкие лямки лифчика, пока целовал ее  губы. Она обнимала меня за шею, нетерпеливо зарывалась пальцами в волосы, тянулась мне навстречу… Она так же сгорает от страсти, как мы с дровосеком!

Оторвавшись от ее губ, я решительно направился к груди. Потянул вниз тонкую ткань лифчика, постепенно обнажая все больше участки кожи и покрывая их поцелуями. Когда я добрался до сосков, Аленка застонала. Это самая прекрасная музыка для моих ушей!

О, божественный вкус! Я начал нежно, легко вращая языком, едва касаясь, дразня и возбуждая. Алека выгибалась и стонала, я чувствовал, что она умирает от возбуждения, и умирал сам.

Я расстегнул и отбросил лифчик, чуть не расхохотался от счастья, созерцая великолепные, торчащие вверх, упругие, как два мяча, груди Аленки. Я сжимал их, целовал, покусывал, соединял два полушария вместе, а дровосек орал: хочу туда! Хочу оказаться между двух самых шикарных сисек на свете!

Наверное, он устроит фейерверк в тот самый момент, как окажется на воле. Вряд ли сможет сдержаться, он на пределе, как бутылка шампанского, которую изрядно растрясли..

Аленка что-то прошептала, я не расслышал, потянулся к ее губам.

А она потянулась к моим боксерам. Дровосек бесновался, помогая Аленке срывать с меня трусы. Она обхватила его рукой, направила в себя. Он ластился к ее рукам, как котенок.

Я внезапно осознал, что нам не нужны презервативы.

О, боги! Это будет ошеломительно!  

Дровосек от этой новости сошел с ума окончательно. Он голым ринулся в манящую тесную норку, офигевая от обострившихся ощущений. Аленка была влажной, горячей, восхитительной. Я пытался быть осторожным, не впечатывать ее в кровать, не пронзать насквозь, не пускать дровосека слишком далеко, хотя он, конечно, хотел влезть по самые гланды.

Я боялся навредить, хотя и читал, что секс во время беременности не опасен. Но, может, те кто писал, не учли внушительных размеров моего железного дровосека!

Аленка стонала, уткнувшись мне в шею, царапала ногтями мою задницу, шептала мое имя...  Я еле держался! Честно говоря, дровосек даже удивил меня своей стойкостью. Я думал, он не продержится и минуты, разрыдается, как мальчишка. Но он намотал сопли на кулак, стиснул зубы и трудился, как шахтер в забое.

И все же первый раз был недолгим. В ту же секунду, как Аленка вскрикнула, запрокинула голову назад и забилась в сладких конвульсиях, дровосек дал себе волю, устроив внутри нее настоящий потоп.

Я сжимал Аленку в объятиях, содрогался вместе с ней и чувствовал себя самым счастливым дровосеком… человеком на свете!

***

Алена

Конечно, я не думала, что на этом все закончится. Но я хотела хотя бы небольшой передышки!

Несколько минут назад я умирала от желания, я сама стянула с Мирона  боксеры. А сделать это было непросто, потому что его железный друг торчал, как ракета на старте. И я мечтала, чтобы эта ракета оказалась внутри меня.

Мои мечты немедленно сбылись, все завершилось грандиозным взрывом с яркими вспышками перед глазами и фейерверками внутри меня.

А сейчас… сейчас я в нирване. Все тело расслаблено настолько, что я не могу даже моргать. Хорошо хоть получается дышать! На меня навалилась блаженная тяжесть. И Мирон.

Мне хотелось лежать так вечно…

Но Мирон начал проявлять активность. Гладил меня по попе, жарко пыхтел в макушку, прижимался ко мне все увеличивающимся в размерах орудием.

- Давай немного отдохнем, - пробормотала я.

- Я бы с удовольствием, но железный дровосек…

- Кто?

- Железный дровосек.

Мирон отстранился от меня, перевернулся на спину, и, тряхнув бедрами, продемонстрировал танец торчащего вверх  огромного члена.

Когда я поняла, что он называет свой член железным дровосеком, на меня напал приступ смеха.

- Нет, ну он, конечно, похож, - хохотала я. - У него железная голова и нет сердца!

- Тс-с-с! - Мирон приложил палец к губам. - Не смейся над ним, он обидится!

Мне стало еще смешнее. Придумать имя своему члену! Говорить о нем, как об отдельном существе! Мирон - это нечто.

Пока я смеялась, Мирон воспользовался моментом, перевернул меня на бок, начал нежно гладить по спинке и, одновременно с этим, вероломно прижиматься к моей попе своим дровосеком. Я сама не поняла, как получилось, что дровосек оказался уже не снаружи, а внутри.

Но я не возражала. Это было приятно. Как будто там ему самое место! Особенно, когда он движется так неспешно и ритмично,  рука Мирона сжимает мою грудь, губы скользят по плечу, покусывают его…

***

Мирон

Смех - прекрасное возбуждающее средство. Давно проверено: рассмеши девушку, и она будет готова на многое. Я насмешил Аленку, представив ей дровосека по имени и отчеству, а он, коварно воспользовавшись моментом, снова юркнул в свою обожаемую тесную пещерку.

И планы у него были поистине наполеоновские!

Он пытался возражать, когда я, перевернув Аленку на спину, занял его место и погрузился в обожаемые складочки языком. Но я его приструнил. Я собирался снова завести Аленку, которая, после нового оргазма, шептала, что умирает и больше не может. Неужели она сомневается в том, что я смогу ее воскресить?!

Мой язык нарочно заблудился, блуждая в таинственных и притягательных закоулках и избегая главной точки. Я раздвигал пальцами складочки, находил неисследованные территории, подробно изучал языком, чувствуя, как в главной точке постепенно нарастает возбуждение.  

Когда Аленка начала постанывать, я протянул руку вверх и коснулся соска влажными пальцами.

- Мирон, - выдохнула она.

- Да, - отозвался я слегка невнятно.

- Ты… - она не смогла закончить фразу, потому что мой язык, наконец, добрался до горошины, которая к этому моменту стала восхитительно твердой.

- Я знаю, - отозвался я несколько самодовольно.

А чего скромничать? Я офигенен!

***

Алена

Я думала, что больше не могу, но Мирон сделал так, что я снова страстно захотела продолжения! Его язык… как он это делает? Как вообще возможно вытворять такое, от чего у меня самые настоящие искры из глаз!

Он решил сменить позу, поставить меня на четвереньки. Я не возражала, но, перед тем, как он устроит мне новый армагеддон, я хотела поздороваться с железным дровосеком.  Я взяла инициативу в свои руки. И губы.

Он был огромный, твердый, почти железный… Настоящий дровосек! Я приветствовала его языком,  заставив Мирона стонать и нервно сжимать мою шею. Потом я обхватила его губами, удивленно и восхищенно ощутив внушительный размер. От нежностей я перешла к более жестким действиям. Я чувствовала, как его железная голова увеличивается, становится все более и более напряженной. Я увлеклась, мечтала о фейерверке…

Но Мирон снова вернул меня в позу похотливой кошки. Он осторожно, но уверенно вошел в меня сзади, его руки жадно перемещались по моему телу. Он одновременно хотел ласкать грудь, сжимать попу, а еще - вероломно проникнуть к моему клитору в момент, когда я уже не могу сдерживаться…

***

Мирон

Я старался быть осторожным, хотя иногда забывал об этом. Я был неистовым, но все же не таким бешеным, как в первый раз. Временами на меня накатывало странное чувство. Да, мне по прежнему хотелось затрахать Аленку до смерти, проникнуть во все зовущие места одновременно и везде оставить свои следы…