Про человека с Эпсилон Кассиопеи (СИ) - Гарянин Дмитрий - Страница 21

— Дай пять копеек, — резко прозвучало справа.

Четыре_пи от неожиданности вздрогнул. Совсем осторожность потерял. Оземлянился вконец. И ведь реально не заметил подкравшегося Фильку. К слову, Филька был занятный персонаж. Жизнерадостный деревенский дурачок. Вызванная врожденной патологией головного мозга умственная отсталость компенсировалась у него фонтанирующим оптимизмом. В райцентре Фильку не обижали, снисходительно выслушивали его пространные рассуждения обо всем (именно обо всем на свете он имел свое собственное нетрадиционное мнение), помогали материально (деньги Филька просил часто и бессовестно: правда суммы озвучивал копеечные), подкармливали (он любил пирожки с капустой), смотрели сквозь пальцы на его профпригодность (официально Филька работал дворником: метлу любил благоговейно, но к уборке мусора относился без рвения). Вот и сейчас он держал свой инструмент, бережно баюкая на плече. На голове перекошенная фуражка с дырками от свинченной кокарды, из-под козырька кустились брови, сливающиеся с сеткой морщин вокруг синих глаз, широкий нос, жидкая нестриженная борода…

— Дай пять копеек! — требовательно повторил Филька.

Четыре_пи пошарил по карманам и вытащил медный пятачок.

— Держи, — монета упала на протянутую ладонь.

— Вот спасибочки! — радостно засиял дворник. — Мороженку куплю.

— Мороженко — это хорошо, — тактично кивнул Четыре_пи, собираясь пойти дальше.

— Ты другой, — между тем деловито заявил Филька. — Другой.

— Почему другой? — осторожно напрягся разведчик.

- Просто другой, — Филька крутил в руках свои пять копеек. — Ты задержался. Надо улетать. Быстро, быстро лететь. Как Гагарин.

— Постой, при чем здесь Гагарин? — ошеломленно спросил Четыре_пи.

— Он сказал «поехали»…, - фальшивя, но с чувством пропел Филя. — Надо лететь.

Дворник схватил метлу и начал усердно подметать пространство подле себя. Взметнулись опавшие листья. Один из них, подхваченный ветром, неровными галсами запархал над землей.

— Во гляди, летит! — радостно воскликнул дурачок. — Надо лететь! Лететь на солнце! Собирайся быстрее! — И Филя, снова водрузив метлу на плечо, почти строевым шагом зашагал к магазину «Соки. Воды».

Четыре_пи некоторое время смотрел ему вслед. А он не прост. И он даже не дурачок. Возможно, хромосомная мутация, а на ее фоне — телепатические прозрения. С окружающей средой не в ладах, обычная социальная дезадаптация, но это всего лишь другой взгляд на мир… Другой… А ведь он меня почти раскрыл! Внутри Четыре_пи все напряглось, ожили аварийные системы, запрашивая выход в чрезвычайный режим. Усилием воли пилот «Светоча» заглушил тревогу. Нужно будет его просканировать, поворошить узелки восприятия. Вряд ли он соображает, что говорит, но требуется исключить фактор риска. Займусь Филькой в ближайшее время, пообещал себе разведчик, и, поудобнее перехватив сверток, направился домой. Он начал привыкать к воскресеньям. И ценить их.

Глафира Петровна слыла женщиной немногословной. В основном, она просто вздыхала с разными интонациями, и тем самым вносила свой вклад в беседу. Еще она умела красноречиво смотреть. Ее взгляды обычно не требовали вербальных комментариев. Бывало посмотрит — и все понятно. Впрочем, периодически она прорывалась через собственное молчание и выдавала в эфир больше двух предложений сразу. В исключительных случаях. И в воспитательных целях.

— Коровой на него смотришь. Не надоело?

— Что вы такое говорите, мама! И ничего я так не смотрю. Обычно смотрю, — возмущение в голосе Светланы перечеркнуло смущение.

— Смотришь, смотришь, — зафиксировала свое мнение Глафира Петровна. Послышался стук ножа об разделочную доску: очевидно хозяйка шинковала овощи. — У меня ноги болят, но глаза видят. И без очков до сих пор.

— А что, уж и посмотреть нельзя? — с некоторым вызовом встрепенулась Светлана. — На кого мне тут смотреть?

— Ты если туточки начнешь на мужиков заглядывать, так и Москву свою совсем проглядишь. И будешь на ферме до радикулита работать.

— И ничего не буду. Уеду!

— Дуреха, я ж тебе добра желаю. Думаешь мне в радость, что ты в свои молодые годы за коровами ходишь? Ты же отличница, умница. Мы с отцом за тебя нарадоваться не могли. Гордились. А теперь што?

— Да уеду я, мама. В следующем году, как пить дать, уеду.

— Вот и хорошо. Вот об этом и думай. А про смазливых учителей забудь!

Четыре_пи надоело, схоронившись стоять у веранды, и он, имитируя свой приход, нарочито громко застучал ботинками об ступеньки. Открыл дверь. Света, вспыхнула и с усердием занялась чисткой картофелины, которую держала в руках. А Глафира Петровна даже бровью не повела. Плеснула маслом на раскаленную сковороду, и стала сгружать в нее нарезанную капусту.

Четыре_пи вежливо поздоровался и прошел к себе в комнату. Развернул сверток и разложил обновки на кровати. Долго смотрел на картонную коробку с польскими туфлями. Ишь, нелогичные порывы. Земные реакции. Гендерные игры. Захотел девушку порадовать… А теперь уж и непонятно, стоит ли дарить. Он вздохнул, и затолкал коробку между кроватных ножек. Я мнительный стал. То провалы мерещатся, то привязанности. Четыре_пи вызвал командное меню и легким мысленным импульсом активировал мягкую перезагрузку системы. Это всегда помогало сбросить лишний эмоциональный фон. Только вот в последнее время приходилось прибегать к данной процедуре (к слову, не очень штатной) довольно часто. Придется проверить статистику рестарта и включить данные в отчет. Судя по всему, после возращения на Десять_кью меня ждет веселое карантинное обследование. Как бы не выпотрошили все импланты и не подвергли принудительной деструкции личности. И это будет правильно. Здесь на Земле я нахватался чувственных вирусов и могу представлять опасность для логичной цивилизации. У нас не покупают девушкам польские туфли просто так. Тем более на последние кредитные единицы. У нас вообще отсутствует понятие «подарок». Любое действие по отношению к члену социума подразумевает обмен. А тут туфли… В которых и пойти то некуда. И за двадцать рублей! Да, я точно инфицирован. Я кретин!

Четыре_пи сжал зубы. «Надо лететь. Задержался», вспомнил он слова Фильки. Только почему от «Светоча» нет обратной связи. Никаких инструкций, заданий, уточнений, разъяснений. Средства коммуникации исправны. ТОПМ регулярно общается с носителем в рамках стандартного протокола. Отчеты уходят. Но управление молчит и это странно. Вероятность того, что все гиперсигналы натыкаются на флуктационные аномалии почти нулевая. Еще суток десять можно потерпеть, списать задержку на анализ поступающих данных. Но нужно быть готовым к автономному информационному функционированию. А это непросто, если учесть нестабильную работу операционной системы. Причем, кривая сбоев растет. А при экспоненциальном повышении рисков ее придется и вовсе отключить. И тогда здравствуй режим консервации. Какая уж тут миссия.

В дверь постучали.

— Войдите, — с учительскими интонациями рефлекторно откликнулся Четыре_пи.

— Леонид Дмитриевич, — заглянула Светлана. — Обедать будете?

Разведчик на мгновение задумался.

— Буду. А мы опять на вы?

— Извините, — покраснела девушка. — Тогда на огороде, как милицию увидела, испугалась за вас. Видно с перепугу тыкать стала.

— Нужно быть последовательной, — наставительно произнес Четыре_пи. — Переход к неформальному общению — важный шаг к сближению между людьми.

В серых радужках ее глаз что-то прояснилось. Но лишь на мгновение.

— Я попробую, — сказала она почти шепотом. — Пошли обедать. А то остынет.

— Спасибо. Если честно, я ведь даже не позавтракал. — признался Четыре_пи. — А запахи с кухни такие, что слюнки текут.

Они вместе вышли в гостиную. Глафира Петровна, поджав губы, расставляла тарелки. Посреди стола возвышалась большая кастрюля с дымящимся борщом. За борщ Глафире Петровне можно было простить почти все.

— Позови отца, — приказала она. — Он в сарае, мастерит что-то.