Выбери любимый жанр

Горгона и генерал (СИ) - "tapatunya" - Страница 4


Изменить размер шрифта:

4

Пальцы изящных ног в тонких чулках сами собой подогнулись.

— Фривольность давно протухшего ловеласа? — скрестив руки на груди, фыркнула гангрена. — Да бросьте. Эти ваши замашки устарели еще в прошлом веке.

— Ну, зато у меня есть новая перина. Не такая удобная, как тюфяк, но я привык к лишениям.

— Вы не бросите мою перину на пол в вашей грязной конуре!

— На что поспорим?

Горгона так и стояла, сверля его взглядом. У неё были странные, слишком темные глаза, в матовости которых не было никакой женственности.

Глаза расчетливой, холодной стервы.

— Смотрите, мышь, — без всякого выражение произнес Трапп.

Горгулья даже не попыталась взвизгивать или подпрыгивать. Лишь вздернула бровь и сказала ледяным голосом:

— Вы взбалмошный, никчемный солдафон.

— А вы отравительница.

«И?» — невозмутимо просигналила ему вторая бровь.

— Лучше занимайтесь своими делами и не лезьте ко мне, — посоветовал мерзавке генерал.

— Да кому вы вообще нужны!

— Вот именно.

— Я вам больше не скажу ни слова!

— Договорились.

Перина была не такой удобной, как тюфяк, но Трапп умел спать в любых условиях.

В этом он был настоящий мастер.

— Бенедикт! Бе-не-дикт!

Ласковый мелодичный голос кружил вокруг, напоминая о раннем детстве, запахе скошенной травы, нагретом солнцем цветущем луге.

— Бенедикт.

Открыв один глаз, Трапп увидел крупную брошь, потом золотистое кружево, потом изящную шею, а потом и две до смерти надоевшие ему мушки.

— Господи, гематома, что вам нужно?

— Гиацинта.

— Гангрена.

— Гематома.

Он захохотал и отвернулся к стене.

— Ступайте к черту, Гиацинта.

Позднее утро подбиралось квадратом света к любимой генералом трещине на стене.

— Я подумала, — ласковым лживым голосом заговорила горгона, — что хорошо бы нам поладить. Плохо, если мы будем ругаться. Давайте позавтракаем вместе и выпьем несколько примиряюших бокалов отличного вина из личных запасов его величества.

— К черту.

— У меня есть неплохой сыр и холодная говядина.

Рывком сев, генерал откинул с лица спутанные черные волосы, мимолетно отметив щедрую прядь седины в них.

— Эухения, чтобы тебя черти слопали! — завопил он. — Где мой завтрак?

— Вот же он, — отозвалась горгулья нежно.

Она сидела на полу перед ним на низком пуфике. Коротколапый столик был накрыт к завтраку. Сыр и мясо, хлеб и яблоки. И огромный, пузатый кувшин вина.

Трапп потянулся к кувшину, открыл пробку, понюхал, сделал большой глоток, прополоскал рот и выплюнул вино в открытое окно.

— Подлец! — послышалось оттуда шипение подслушивающей Авроры.

— Да не пытаюсь я вас отравить, — с досадой сказала Гиацинта.

— Отравить, может, и нет. Но напоить — еще как пытаетесь. Грандиозные планы на день, госпожа Де Ла Кру Кра?

— Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч. Неужели так сложно запомнить?

— У меня для вас плохая новость, — отламывая себе внушительный кусок хлеба, сказал Трапп, — чтобы меня напоить, кувшина будет недостаточно. Понадобится целый бочонок. Так что вы задумали, милая?

Она глядела на него с такой ненавистью, что аппетит у него разыгрался не на шутку.

— Я ожидаю гостя, — процедила Гиацинта. — И мне вовсе не улыбается принимать его в вашем присутствии.

— Так бы сразу и сказали, — благодушно отозвался генерал, отдавая дань и сыру, и мясу. — А масла вы не захватили?.. Я могу пойти прогуляться.

— Правда?

— Конечно.

Он разлил вино по высоким бокалам и протянул один из них сидящей перед ним интриганке.

— Угощайтесь.

— Я не пью по утрам, — высокомерно заявила она.

Он вздохнул.

— Я так и думал, — с некоторой даже грустью проговорил Трапп.

С сожалением оставив еду, он аккуратно отодвинул столик в сторону. Гильотина с опаской наблюдала за ним. Одним стремительным движением скользнув вперед, он оказался за её спиной, плотно прижав её к своей груди. Даже не пытаясь ослабить захват, запрокинул назад её голову, довольно неласково потянув за волосы.

— Пейте, — велел он, поднеся бокал к её рту.

— Вы с ума сошл…

Трапп не дал ей договорить, вливая вино в открытые губы. Она зарычала, сжала зубы, попыталась выплюнуть, но он закрыл её рот рукой, и ей пришлось сделать глоток.

Так, офыркиваясь и отплевываясь, она и выпила оба бокала, не в силах противостоять его вежливым уговорам.

После чего с такой яростью вцепилась в его ладонь зубами, что он только глухо охнул.

— Дурак! — крикнула Гиацинта, едва не плача.

— Вы же хуже бродячей собаки, — разглядывая укус, пожаловался Трапп.

— Вы просто мерзкий, отвратительный… хрппп.

— Простите?

Но она только снова всхрапнула и тяжело привалилась к его груди.

— Эухения! — крикнул Трапп, укладывая крепко спящую горгулью на свою перину. — Заварите чаю! Мы ждем гостей.

5

Сидя на заборе в лучах яркого солнца, опальный, но все еще великий генерал припомнил свой первый год в ссылке.

Тогда он каждое утро выходил к дороге и до рези в глазах вглядывался в даль, ожидая курьера. Но один день сменял другой, а щенок на троне не спешил посылать за Траппом.

Когда король Джон еще не был королем, а генерал Трапп еще не был генералом, они, в целом, неплохо ладили.

Джонни был слабым и болезненным ребенком, слишком робким и застенчивым, и Трапп частенько таскал его по всему дворцу на своих плечах.

Шумный, беспокойный и энергичный, он появлялся при дворе, принося с собой запах костров и лошадей. Горничные и фрейлины, собаки и дети — все следовали за ним по пятам, как за ярмарочным зазывалой, а маленький Джонни смеялся в голос и превращался в такого же непоседу, как и сам Трапп.

Отец не одобрял его стремления к воинской службе. Советник короля, мудрейший и хитроумный политик, он считал, что оружие — удел дураков. Умники воюют головой.

Иногда Траппу становилось интересно, какое занятие выбрал для себя его младший брат, Чарльз. Ему было пятнадцать, когда они виделись в последний раз.

Ни одного гостя, кроме деревенских жителей, за десять лет не появилось на этой дороге.

Траппа однажды как будто стерли ластиком, и никто: ни верные боевые друзья, ни родственники, ни любовницы — никто не написал за эти годы ни единого письма и не решился на визит.

Иногда Трапп брался за бумагу сам, но все его письма летели в камин.

А потом он перестал и пытаться их написать.

Стук копыт застал генерала врасплох.

Возможно, где-то в глубине души он надеялся, что живет на заколдованном острове, куда его друзья не могут найти дороги.

Но вот он, всадник в темном плаще, который мчался так быстро, что его лошадь была очень уставшей.

Еще чуть-чуть — и всадник загнал бы её.

Спрыгнув с забора, Трапп открыл ворота, позволяя гостю заехать во двор.

— До чего вы лошадь-то довели, — возмутился он, как только тот спешился.

Взяв животное под уздцы, он прошел с ним несколько кругов, потом принес ведро воды и только после этого повернулся к человеку.

— Кто вы такой? — спросил он.

Пшеничные пышные волосы, молодость и задор, пылкий взгляд и пухлые, чувственные губы.

Брат или любовник?

— Шарль. Шарль Стетфилд.

— О, пасынок, — весело удивился генерал. — Я хорошо знал вашего отца. Маршал был великим человеком.

— А вы?..

— Трапп. Генерал Трапп, — юноша недоверчиво усмехнулся. — О, да бросьте вы!

— Любой дурак может назвать себя великим генералом. Я хочу видеть Гиацинту, — твердо сказал Стетфилд.

— Она примет вас чуть позже. Прихорашивается. Вы же знаете этих женщин. Подождите, я дам овса вашей лошади, а потом угощу и вас чем-нибудь.

— Я не понимаю, — растерянно сказал мальчишка, — вы что, тут живете?

— Конечно.

— А Гиацинта?

— И она тоже. Всё просто — это моя половина замка, а вон та — её. Эухения!

— Но вы не можете жить вместе, — совершенно сбитый с толку, Стетфилд следовал за Траппом и лошадью по пятам.

4
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Горгона и генерал (СИ)
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело