Синий, который красный (СИ) - Кисель Елена - Страница 54

Теорики уже не просто молчали — они начинали поглядывать на окна и прикидывать, не устранит ли разъяренная Бестия и их как свидетелей.

Но прошло еще пять минут ожидания в тишине — и никого.

— Не торопится, — подытожила Дара. — Либо она разучилась ставить следящие артефакты, либо Витязя разлюбила…

— М-может ее просто задержали? — не выдержал Кристо.

— Кто? — задала Дара закономерный вопрос. — Стихийное бедствие?

Она не знала, насколько близка к правильному ответу.

Макс Ковальски чувствовал себя совсем нехорошо. Его можно было понять. Только что он пришел в себя в неизвестной (и подозрительно волшебно выглядящей) каморке, голова тут же отозвалась тупой болью, а память с готовностью подсунула последнее, что сохранила: он побывал психом.

Ласковым, радостным психом. Дружелюбным! Черт, он сам не мог вспомнить, когда был дружелюбным, начиная лет с десяти, когда ему подарили последний подарок на Рождество.

Ко всему в придачу, он был обнажен до пояса, а над ним нависал огромный детина с волосатыми лапами и неопределенными намерениями. Детина бормотал себе под нос что-то вроде: «Ну что же, время для эксперимента при пробуждении — послушаем, какую ты споёшь песен…»

Ковальски отработал автоматически. В ту секунду, когда мужик нагнулся пониже, пальцы правой руки Макса сжались, а сама рука словно выстрелила в воздух. Макс целил в челюсть, но потрясения дали себя знать: попал в глаз.

Кулаки у Макса были крепкие, натренированные еще со времен школы и колледжа. Громила схватился за глаз, который обещал украситься отменным фингалом, и отскочил с то ли жалобным, то ли радостным воем.

— Опять! — торжественно (и для Макса непонятно) возопил он. — И как точно! Только свел последний…

И кинулся к зеркалу, которое висело неподалеку от двери каморки. Ах так, здесь дверь и она даже открыта? Превосходно.

Макс поднялся, нашел взглядом свою рубашку и прихватил ее с собой. Пора было увеличивать дистанцию между собственным телом и этим нежным магом с волосатыми лапами. Пока маг не воспылал жаждой мести.

Но ничем таким громила не воспылал и в погоню тоже не кинулся, вместо этого до Макса донесся его ликующий клич:

— А форма-то какая интересная!

Ковальски только хмыкнул, захлопывая дверь. Да-да, прекрасный образчик фингального искусства, под таким надпись хочется сделать: «Макс Ковальски руку приложил».

В соседней комнате, попросторнее, среди алхимического вида колб и кучи хрустальных шаров (наверняка артефакты, чёрт бы их драл) на столе обретался бронежилет. Его Макс тоже прихватил с собой. Вряд ли тут все разгуливают в брониках, а раз так — эта штука явно его, та самая, над которой колдовала Дара. Защита тут явно не помешает, жаль, навахи рядом нет, явно куда-то убрали.

— Мы не закончили эксперимент! — донеслось из соседней комнаты жалобно. — Может, хотя бы посплетничаем… за чашкой целебного отварчика?

Макс от любезного приглашения отказался, выскользнув за дверь с удвоенной скоростью. Ну, прекрасно. Он оказался в каких-то подвалах, а как его сюда принесли — не помнил, стало быть, дороги не помнил тоже. На шее болталась какая-то фиолетовая подвеска — вроде вырезанной дудочки, Макс было хотел её сорвать, потом остановился. Кто там знает, вдруг какой-то стабилизатор, снимешь — и ты опять псих. Думать подвеска, вроде бы, не мешала.

Быстрым шагом рассекая по коридорам, Ковальски пытался руководствоваться здравым смыслом, а по пути облачался в рубашку и бронежилет и просеивал в мозгу воспоминания о том, что он успел натворить, будучи под действием браслета. А главное — что он успел услышать и узнать о том месте, где находится. И какие планы на него могут быть у здешних хозяев… судя по словечку «эксперимент» — отсюда срочно надо драпать.

Он успел припомнить достаточно много и заблудиться почти совсем, пока решил отказаться от здравого смысла в поисках.

Почти сразу же нашелся выход наверх.

Коридоры, в которых он оказался, были увешаны странными картинами на одну и ту же тему. Черное поле каких-то цветов. Войско, тоже черное, из людей и нечисти, предводительствует им какой-то звероподобный субъект. Ему противостоят или люди в коронах, или юноша, фигура которого светится, и меч светится тоже. Юноше на картине очень часто сопутствовали трупы в коронах. Должно быть, парню повезло в битве немного больше, чем королям.

Макс шел прямо и никуда не сворачивал, но возле одного из ответвлений замедлил шаг. Оттуда шло какое-то электричество, от него начало покалывать в кончиках пальцев. Ковальски как раз раздумывал, стоит ли проскочить мимо или лучше повернуть обратно, как вдруг за его спиной послышались шаги. Через пару секунд из другого ответвления вынырнула молодая женщина в кольчуге и при мече, заметила Макса и поинтересовалась холодно:

— Разве тебе не положено было лежать?

Хамский тон никогда не оставлял Ковальски равнодушным. Он развернулся так, чтобы оставались возможности для атаки и для отступления и отрезал коротко:

— Я решил, что не положено.

Фелла Бестия спешила. Ей нужно было в срочном порядке доказать дерзкой девчонке, что нехорошо так отзываться об Альтау. Но беда в том, что она не выносила, когда ей противоречили.

— Советую решить прямо противоположное. Мне плевать, бездник ты или нет — но если ты думаешь, что я позволю разгуливать по моей школе какому-то наемнику из внешнего мира…

Макс Ковальски поднял обе брови.

— «Моей школе»? Так ты, значит, директор Экстер? А я-то ждал, что он будет помужественнее, и, знаешь… — он изобразил на собственном лице бороду, которой ждал от директора.

До Феллы начало доходить, что «наемник из внешнего мира» позволяет себе над ней издеваться. А такое не могло пройти безнаказанным ни с кем — особенно с презренным иномирцем.

Бестия даже не стала прибегать к сложным приёмам — к чему это со смертными? Просто выкинула руку вперёд с простейшим силовым ударом — достаточно для сломанных рёбер и приведения не-мага к пониманию — не спорить с пятым пажем Альтау.

Под первый силовой концентрированный поток иномирец неожиданно нырнул, второй был шире и сильнее и зацепил цель как следует.

Фелла только не знала, что на бронежилете лежит артемагический отвод боевой магии.

Потому изрядно удивилась, когда мощный силовой удар возвратился к ней с явным намерением отправить в полёт на ближайшую стенку.

Бестия среагировала быстро: ощутив толчок в грудь, она подняла рассеивающий щит, не пострадала, только слегка развернулась боком от отдачи собственной магии… Упустив на миг из виду Макса Ковальски, который не собирался стоять столбом, пока его пытаются прикончить.

Из наблюдений за Кристо и Дарой Макс успел сделать пару выводов:

— слишком полагаются на магию, вряд ли хорошо владеют рукопашным боем.

— невозможно спастись бегством, если не дезориентировал противника настолько, чтобы магия не достала.

Из чего закономерно следовал вывод последний: прокачивать эффект неожиданности и скорость.

Резкое сокращение дистанции стало для Бестии крайне неожиданным: пятого пажа Альтау уже лет четыреста как не атаковали люди.

Безоружные люди пятого пажа не атаковали в принципе никогда — за три тысячи лет в Целестии как-то не нашлось идиотов.

Пока завуч Одонара пыталась додумать закономерную мысль «Какого Холдона этот иномирец…» — «этот иномирец» объявился на дистанции непосредственного удара и нырнул под машинально выкинутый вперед кулак. В следующую секунду Бестия получила сбоку в челюсть, потом подсечку, а потом короткий и смачный полёт в стену с эффектным «шлёп» в конце.

Достаточно, чтобы вырубить на пару минут какого-нибудь громилу из южного Бронкса.

Фатально мало для мага — Макс понял это, когда отступлению помешала невидимая стена, на которую он наткнулся, не пройдя десяти метров.

— Девчонка… — прошипела пунцовая Бестия, вскакивая на ноги и двумя пассами артемагии «разрубая» узлы «зеркального щита», которые лежали на жилете иномирца.