Добро из зла (СИ) - "Терран" - Страница 13

И, разумеется, Жон… Украдкой взглянув в его смеющееся лицо, Пирра в очередной раз задалась вопросом: «Почему он?» Только ли потому, что он не узнал ее тогда, при первой встрече, что с самого начала видел в ней просто Пирру, девушку, о существовании которой узнал за полчаса до инициации? И, если да, можно ли найти причину еще глупее для того, чтобы влюбиться?..

— Ладно, ребята, — отсмеявшись, выдохнул Жон. — Отдохнули — и будет. Посмотрим, какой паршивый денек подготовила нам Гудвич сегодня. Собирайтесь.

Вздохнув, Пирра с трудом заставила себя оторваться от плеча Жона и поднялась с кровати. Ей не потребовалось много времени, чтобы собраться. Подхватить с пола оружие. Привычно завертеть короткий клинок в руке, пропитать аурой и щелкнуть переключателем — нанести удар копьем; щелкнуть снова, чутко вслушиваясь в шелест механизмов и вибрацию движущихся деталей — направить ствол винтовки на воображаемого противника. Все работало идеально. Круглый щит Пирра повесила за спину, на привычное место. Он сиял тусклым золотом — в точности как старый, расплавленный чудовищным залпом Пенни… Точная копия — но что-то в нем было не так.

Среди Охотников вовсе не просто так существовала традиция делать свое оружие собственными руками — так было проще создать эмоциональную связь, что сильно облегчало процесс пропитывания и усиления металла аурой. В создании своего первого щита Пирра принимала участие сама — с помощью наставников выбирала руду, присутствовала при выплавке, добавлении Праха… даже молотом пару раз ударила. Новый ей выдали в тот же день, когда врачи наконец отпустили ее из больницы и разрешили участвовать в боях — точно такой же, но неуловимо другой. Чемпионка пообещала себе, что как только выдастся немного времени — она сделает себе еще один, следуя всем правилам и традициями. А пока сойдет и этот.

— Я готова, — отчиталась она.

Нора была уже на ногах. Небрежно отсалютовав гранатометом, она ухмыльнулась той самой кривой жестокой усмешкой, из-за которой ее боялось полбикона.

— К надиранию задниц готова!

Глядя на эту ухмылку, Пирра каждый раз вспоминала, что Нора и Рен — сироты откуда-то из Темных Земель и детство их не было ни простым, ни легким. Еще ей вспоминалось, как однажды Нора предложила сломать одному надоедливому уроду ноги. Рен, чуть позже, отведя партнера в сторону, тихо, но явно громче, чем хотел, сказал ей: «Здесь так не делают».

— Отлично! — кивнул Жон, закончив проверку своего оружия. Сложив белый щит обратно в форму ножен, он вложил в них клинок. — Погнали, ребята.

Шагая по длинным и почти пустым по послеобеденному времени коридорам, Пирра думала о том, как сильно отличается ее новая академия от старой. Вместо холодного гранита и камня — относительно тонкие бетонные стены и гипсокартон между аудиториями. Вместо сдержанной роскоши и непринужденного богатства — холодная простота функциональности. Вместо передовых технологий, голографических экранов и силовых полей, защищающих арену, — черная доска и кусочки мела, а арену, в которую превратили маленький стадион, пришлось обнести толстыми бетонными стенами. Теснота вместо простора, два чахлых деревца и одна цветочная клумба на заднем дворе вместо зеленых парков и аллей Бикона.

Когда ее, наконец, выпустили из больницы, Бикон уже переехал в это здание, принадлежавшее заштатному филологическому ВУЗу Вейл — Пирра даже не помнила его название. Среди студентов и взрослых Охотников находились те, кто считали, что это было ошибкой, что стоило цепляться за Бикон любой ценой, показать всем, что никакие Гримм не могут выгнать Охотников из их дома, но профессор… директор Гудвич решила иначе. Вейл сейчас нуждался в каждом бойце, которого только мог получить и не мог позволить себе распылять силы, удерживая отдаленную крепость в то время, когда столица лежала в руинах.

Местоположение было выбрано не просто так — новое здание академии находилось недалеко от границы «безопасной» зоны, где кое-как разгребли завалы, похоронили мертвых и вновь запустили все коммунальные службы. Если направиться отсюда дальше к окраинам, по одной из главных транспортных артерий Бикона, рано или поздно наткнешься на самый широкий прорыв внешней оборонительной линии столицы, откуда в город проникали все новые и новые Гримм. Среди студентов ходили упорные слухи, что командование готовит крупномасштабную операцию — прорыв к внешним рубежам, с последующим удержанием плацдарма на время ремонтных работ. Впрочем, такие слухи ходили уже давно, но операции все не было…

Новый директор наотрез отказалась отменять занятия своих студентов, несмотря на давление и властей, и собственных подопечных — Бикон по-прежнему функционировал как школа. Впрочем, учебное время сильно урезали — за счет многих общеобразовательных предметов, которые, положа руку на сердце, и не были особенно нужны будущим Охотникам. Четыре учебных дня, до обеда все они продолжали вести почти ту же жизнь, что вели до финала пятидесятого фестиваля Витал — а после директор лично раздавала им задания на вторую половину дня. Конечно, их, будущее института Охотников, берегли как только могли, поручая самые безопасные миссии: простые патрули вблизи границ безопасной зоны или сопровождение поставок в еще не очищенные округа со старшими Охотниками, но за эти два месяца Пирра убила Гримм больше, чем видела за всю предыдущую жизнь, включая фото и видео.

Уже через двадцать минут, половину из которых они проскучали в очереди (они оказались последними), JNPR столпилась вокруг большого голографического экрана, единственного в «академии», чтобы выбрать себе задание. По старой традиции Охотники выбирали себе миссии сами — иллюзия свободы, учитывая, что выбор можно было сделать лишь из сформированных другими вариантов. Ранг и сложность ограничивался курсом и общей оценкой боевой подготовки команды, выставляемой профессорами. Причем второе было более значимо, чем первое — JNPR, например, были открыты и миссии второго курса…

— Мне кажется, или миссии стали… опаснее? — протянул Жон после того, как ввел свой личный пароль, пролистывая не такой уж и большой список.

Заглянув к нему через плечо, Нора ткнула пальцем в одну из иконок:

— Смотри, район Капуцинок! Он же «мертвый», там одни Гримм! Это же «зачистка»! Настоящая Охота, без дураков.

— А еще район Капуцинок огромный, — добавил Жон. — Да тут «чекпоинтов» в два раза больше, чем обычно.

— Это двухдневная миссия, — добавила Пирра.

Развернув карту на весь экран, она приблизила один из «чекпоинтов»:

— Смотри, это площадь Короля Генриха — там был полицейский участок. Здесь планируется заночевать, а заодно проверить, сохранился ли арсенал.

— Я думал, их все давно проверили…

— Выходит, не все, — пожала плечами чемпионка.

— Ребята… — тихо прервала их Нора. — Двухдневная миссия… вы понимаете, что это значит?!

Широко ухмыльнувшись, она посмотрела на Жона блестящими от предвкушения глазами:

— Освобождение от занятий!

Пирра фыркнула. Рен тяжело вздохнул.

— Что? Ночевка на природе, народ! Мы разведем костер, захватим мешок зефирок и будем жарить их всю ночь!

— Прямо посередине «мертвого» района, кишащего Гримм? — не поверил Жон.

— Поэтому — зефирки! — важно кивнула Нора. — Сладкое делает людей счастливыми, бесстрашный лидер. Я все продумала!

— Так же, как с планом разбогатеть, продавая шкуры Гримм на коврики? — прошептал Рен себе под нос, но достаточно громко, чтобы подруга услышала.

— Я еще работаю над этим, — отмахнулась Волкири. — Не придирайся. Ну так что? Беремся?

— Хм… Рен?

— Ну… вряд ли мы встретим там действительно старых и опасных Гримм — почти все, что были в округе, уничтожены в день Битвы за Вейл.

Это было правдой. Твари Темноты с каждым прожитым днем становились на капельку сильнее, прочнее и… умнее, хотя это скорее была звериная хитрость и мудрость хищника, нежели полноценный разум. Обычно по-настоящему старые и опасные Гримм держались в стороне от крупных людских поселений, прекрасно зная, что хитрые живучие людишки обязательно найдут способ убить их. Они кружили вокруг, выбирая момент для атаки, выслеживая одиноких или слабых. Но в день финала турнира инстинкты оказались сильнее опыта: чистая сумма излучаемого жителями Королевства негатива, самого опасного его вида — одинакового, резонирующего ужаса и отчаяния, — заставила их забыть о собственной безопасности и пойти в атаку.