Три сапога пара (СИ) - Царенко Тимофей Петрович - Страница 56

– Что наша «наживка»?

– Ни о чем не догадываются.

– Ну и славно.

– Можно мне потом голову лысого?

– Если найдешь. Но если он выживет, сам с ним договаривайся!

– Вечно ты со своими шуточками…

– Доживи до моих лет, таким же станешь.

Где-то в кабинете очень важных персон.

– На кого ставишь?

– На случай. В таких раскладах никогда ничего не идет по плану.

– Как считаешь, те двое выживут?

– Исключено, хотя… Шанс у них будет.

Где-то на улице

– Слышь, пацан, пойдем, старшому расскажешь, как те господа выглядели.

Где-то за гранью реальности.

Это было не слово, в пустоте нет слов. Это было не послание, для него нужен носитель, это было чувство, острое и всепоглощающее, что ворвется в мир звуковой волной, сносящей города.

– Жраааать!

Где-то по ту сторону монитора.

– Да еп вашу маму, что же там будет-то?

В здании ресторана было довольно мало народу. По залу были расставлены столики, уже сервированные. Вдоль стен располагались столы, с закусками. На небольшой сцене, где должны были выступать музыканты, было пусто.

— Не знаю как вы, мистер Салех, а я изрядно проголодался, — сказал Ричард, осмотревшись.

– Покушать перед пьянкой — хорошее решение, – пробасил инвалид.

– И у меня будет просьба. В виду общей нервозности и всех грозящих нам опасностей, можете проследить, чтобы я не переходил черту? Последствия могут быть весьма… — Гринривер замялся, подбирая слова.

– Не дать тебе нажраться и предотвратить поток дерьма из твоей аристократичной пасти? — хохотнул Рей

— Ну, типа того… — поморщился графеныш.

– Хочешь, я тебе сломаю челюсть? Тогда ты точно ничего не сможешь сказать! — предложил гигант.

– Пока обойдемся без… столь кардинального решения, – Ричард снял цилиндр и прошелся пятерней по золотистым волосам. -- Но я обдумаю ваше предложение. Официант!

В итоге компаньоны засели за одним из столиков в компании жареной утки, корзинки булочек, сырной нарезки и трех бутылок сухого вина.

За обеденным столом приятели являли собой разительный контраст. Ричард виртуозно использовал практически все разложенные рядом с ним приборы. Тогда как Рей хрустел утиными костями и пользовался разве что салфеткой да ножом. Они вели неспешный разговор. Можно даже сказать интимный:

– Ричард, ты же нормальный парень, ты мне скажи, чего ты такой злобный-то? – задал вопрос инвалид, пугающе быстро уничтожив свою половину утки.

– О, мистер Салех, я прощаю вам вашу бестактность. За последние дни вы уже дважды спасли мне жизнь и еще дважды – попытались это сделать, не испугавшись даже людей императора. Я ценю подобную преданность и потому отвечаю, – внимательный наблюдатель легко бы мог сообразить, что вопрос ошарашил молодого человека, и все сказаное было лишь попыткой выиграть время для того, чтобы подумать. Рей просто слушал, разливая вино по фужерам.

– Дык, я… – начал было инвалид.

– Пожалуйста, молчите, я знаю, что вы сейчас будете пенять на то, что я вам плачу, – перебил приятеля Ричард, – но, пока вы молчите, я тешу себя мыслью, что в самоубийственную атаку на следователей вы пошли из личной приязни, а не из простой жадности. Вы не настолько любите деньги. В конце концов, вам их просто не на что тратить!

Бывший лейтенант молча прихлебнул вино. И потянулся за сыром.

– Когда ты седьмой сын в роду, подобном моему, это создает определённые проблемы. Мой старший брат воспитывается как наследник. Второго по старшинству готовят в офицеры, третий должен будет получить серьезную должность при дворе. Список можно продолжать долго. А вот по поводу меня у отца, видимо, кончились идеи. Я не нужен! – Ричард залпом осушил бокал вина и наполнил еще один. – Все вокруг мне твердят о долге, о чести, о высоком звании! Приводят в пример славных, мать их, потомков! И вся жизнь вращается вокруг этой славы, этой чести! Но лишь у меня одного нет своего дела! Да я появлению атрибута был рад как каторжник – бабе. Тогда меня наконец заметил отец, тогда я наконец обрел цель. А до этого… – махнул рукой графеныш и сосредоточился на мясе.

– То есть твоим братьям кто-то выбрал жизнь, тебе сказали «живи, как хочешь», тебя ни в чем не ограничивали, и ты страдаешь от этого? – в голосе громилы звучало неподдельное изумление.

К компаньонам подошел официант и поставил перед ними блюдо с жареной форелью.

– Со стороны может показаться именно так! Только вот есть большая разница между «как хочешь» и «как придется». Все мои желания строго ограничены. Приходится выбирать себе дело, достойное благородного лорда! Но следовать путями братьев нельзя, иначе я буду неизбежно сравнен с ними. И, разумеется, не в свою пользу, ведь их готовили. Людям моего круга я был неинтересен. Люди не моего круга не имели права со мной даже разговаривать. И эти детские обиды с возрастом приобрели свойства хорошо выдержанного яда. А жестокость и равнодушие к чужим страданиям никогда не считались в нашей среде чем-то предосудительным. Так, небольшое чудачество. Я не терплю унижения! И у меня феноменально хорошая память. Я докажу отцу, что я лучший из братьев. Для этого я был готов заложить свою душу. Но обошелся деньгами, – воодушевленно закончил Ричард.

– Это ты о чем? – поинтересовался Рей, отрываясь от еды.

– О вас, мистер Салех! Вы – удивительная находка! Мой прогресс ошеломляет! Я был готов заплатить душой! А вы взяли деньгами. Хотя наши занятия, да и вообще события последних дней, сложно назвать радующими сердце и кошелек, но по факту я стал сильнее, – пояснил свою мысль Гринривер.

– Ты, типа, недолюбленный ребенок, которого никто не понимает? Хочешь доказать папе что уже большой? Ну там, сломали мне игрушки, я буду ломать вам ноги? – Рей откинулся на стуле, довольно утирая рот.

Графеныш поморщился, но кивнул.

– А вы, Мистер Салех? Что питает вашу злобу?

– А с чего ты взял, что я злобный? – инвалид раскупорил вторую бутылку.

– Но вы же… Но… – молодой аристократ даже растерялся.

– Я людей люблю. И драться люблю. И чтобы уроды страдали – тоже люблю. Я полон любви, Ричард.

Гринривер подавился и закашлялся.

– Я смотрю, благородные господа стесняются компании старших товарищей? Или перепутали ресторан со столовой? – раздался голос откуда-то сбоку.

Рей развернулся, чтобы посмотреть на смертника. Им оказался молодой парень с внушительными бакенбардами, который завивались в небольшие косички, и напомаженными волосами.

– Господа, простите за мой резкий тон, я всего лишь приглашаю вас выпить за нашим столом.

– Мистер Гринривер не пьет, во хмелю он делается буйным, злобным и нетактичным, – ответил за нанимателя Рей.

– А вас нанял его благородный батюшка, чтобы дитятко не поранилось? – весело ощерился старшекурсник.

– Нет, он сам, после того как по пьяни едва себе на спор не вышиб мозги. Но если что, я тоже студент, староста первого курса, – предельно дружелюбно пояснил Салех. – И меня попросили избегать, по возможности, неприятных инцидентов. А если мой наниматель будет пьян, я не уверен, что обойдется без жертв.

– За последнюю неделю мы убили двух демонов и одного преподавателя, – Ричард взглянул на новое действующее лицо. – И это мы были еще трезвые, – молодой человек тяжело вздохнул.

– А, так вы те самые дикие первокурсники, о которых ходит столько слухов? Господа, нет, я решительно настаиваю, вы просто обязаны с нами выпить! Даже осознавая всю опасность, поверьте, буйный во хмелю первокурсник это не самое страшное, что с нами всеми происходило. Мы вот недавно вернулись со стажировки…

За большим столом, составленным из нескольких сдвинутых столиков, сидела большая группа волшебников, преимущественно молодые люди, но затесалось так же и несколько девушек. Одеты они были по «походному», преимущественно в кожу. А еще под столами и в шаговой доступности у многих лежало оружие. От ножей до каких-то очень экзотичных картечниц.