Нечаянная любовь - Деланси Элизабет - Страница 67
- Предыдущая
- 67/87
- Следующая
Джулия удивленно взглянула на него.
— Доктор Бичем, вы хотите сказать, что не возражаете, если я продолжу заниматься медицинской практикой?..
— Мадам, мне кажется, что будет очень плохо, если вы откажетесь от практики. Мне довелось услышать о вас много хорошего. Я сделал вывод, что вы пользуетесь огромным уважением. Боюсь, мне время от времени придется обращаться к вам за советом, используя ваши познания и довольно длительную практическую работу, — он обнадеживающе и приветливо улыбнулся.
Джулия ответила в лучшей профессиональной манере:
— Значит, теперь мы коллеги, доктор Бичем!
— Миссис Меткалф, эта новость меня поистине радует.
Джулия проводила Стэнли Бичема до двери и попрощалась с ним, все еще не веря тому, что произошло. Она будет заниматься медицинской практикой! Но это не все. Теперь у нее есть коллега, врач, с которым можно будет обсуждать проблемы, обмениваться соображениями и интересными мыслями! Поскольку доктор Бичем — специалист по огнестрельным ранениям, ожогам, травмам от несчастных случаев и другим телесным повреждениям, то она сможет полностью посвятить себя лечению женщин и детей.
Поднимаясь по лестнице в комнату, она расстегивала на ходу жакет и думала о том, что, если бы не валилась с ног от усталости, могла бы ликовать! И все же, несмотря на то, что была страшно утомлена, настроение было приподнятое.
Открыв дверь в спальню, удивленно остановилась. Два дня назад она оставила кровать в полном беспорядке. Теперь все вещи были убраны, постель застлана, возле кровати аккуратно стояли домашние тапочки. На туалетном столике царил идеальный порядок… Поверх разноцветного покрывала лежал букет увядших полевых цветов, перевязанный желтой ленточкой.
От дурного предчувствия к глазам подступили слезы. Она села на кровать и положила букет себе на колени. Среди поникших цветов лежала записка.
— О, Гиб!..
Джулия развернула листок бумаги и принялась читать:
«Дорогая принцесса! Я не поэт, но для меня ты так же красива и чиста, как эти полевые цветы. Мог бы объяснить тебе многое, но не вижу смысла. Ты скоро узнаешь, что я уехал из города. Я сделал это для тебя. Ведь я приношу людям только неприятности. Никогда тебя не забуду. Твой Г. Б.»
Джулия вглядывалась в записку. Читала ее снова и снова, словно ждала, что фразы и их значение могут измениться, как по волшебству. Ничего не происходило, ничего не менялось. А смысл написанного становился все яснее и яснее.
Гиб ушел. Но почему? Когда вернется? Спускаясь по лестнице, чувствовала, как путаются мысли. Мосси был за домом, возле поленницы. В руках он держал топор, рубашка взмокла от пота.
— Мосси, где Гиб?
Мосси уставился в землю и молчал.
— Он ушел навсегда? — Джулия почувствовала резкую боль в сердце. — Но почему?
Старик, не поднимая глаз, вытер нос рукавом рубашки и пробормотал еле слышно:
— Он сказал, что уходит. Больше мне ничего не известно. Просил передать вам, что очень сожалеет.
Джулия снова поднялась наверх, села на кровать. Букет лежал у нее на коленях. Она опять перечитывала письмо:
«Я не поэт, но для меня ты также красива, и чиста, как полевые цветы!» Эта строчка переплеталась в сознании Джулии с теми словами, которые они шептали друг другу в минуты страсти… Женщина оцепенела. В душе росло отчаяние. Казалось, сердце больше не выдержит, разорвется от боли. Джулия горестно заплакала, судорожно всхлипывая и совершенно ослабев.
— Гиб, я любила тебя. Я доверяла тебе.
Смяв записку, закрыла лицо ладонями. Слезы текли сквозь пальцы, падали на колени. После всего того, что между ними было, после нежных слов и страстных объятий; после того, как они стали любовниками, и она привыкла к его доброте и восхищению; после того, что он открыл для нее радость и наслаждение близостью — после всего этого он ушел?!
Послышался стук во входную дверь. Джулия не двинулась с места. Снова настойчиво постучали. Нет, она никогда не захочет никого видеть!
— Джулия, мы знаем, что ты дома! — она узнала голос Дотти.
Кто-то быстро поднимался по лестнице. Джулия зарылась в подушку. Она сотрясалась от рыданий.
— Моя дорогая девочка… — Дотти вошла в комнату и села на край кровати. Джулия почувствовала на своем плече горячую руку. Дотти гладила ее по голове ласково и нежно, словно ребенка. — Ну вот. Посмотри-ка на меня?
Джулия перевернулась на спину, щеки пылали, по ним неудержимым потоком текли слезы.
— Дотти, он ушел…
Дотти достала носовой платок, вытерла слезы со щек Джулии.
— Должна сказать, что Гиб, оказывается, еще хуже, чем о нем думали. Так поступают только самые отъявленные подлецы!
Джулия облизала распухшие губы.
— Он сказал, что уезжает на рудник.
— Дорогая, он был на руднике. В хижине оставил бумаги, в которых говорится, что Гилберт Бут передает свою долю владения «Змеиной Скалой» Гилберту Чепмену. А вчера Отис Чепмен пришел в банк с целой кучей денег. Его жена нашла в колыбели Гилберта несколько тысяч долларов…
Джулия ничего не понимала. Она хотела сказать, что у Гиба нет денег… И вдруг вспомнила, что у него есть деньги — ее деньги!
— Дорогая, мы знаем, что ты вложила деньги в рудник, — сказала Дотти. — Он снял со счета все до последнего цента! И мистер Кулидж ничего не мог сделать. Ведь ты распорядилась положить деньги на имя Гилберта Бута.
Наконец-то, Джулии все стало ясно. Дела обстояли гораздо хуже, чем можно было предположить. У нее было ощущение, словно ее ударили по голове дубинкой. Открытие, которое она сделала, буквально сразило: все, что ему было от нее нужно — это деньги и сексуальная благосклонность! С самого начала ему нужно было только это! И, Господи Всевышний, он получил и то, и другое!
Ее душа, ее любовь для него ничего не значили. То, что он ее предал и как предал, просто не укладывалось у нее в голове.
— Что это? — Дотти подобрала скомканную записку, вопросительно взглянула на Джулию. — Можно прочесть?
Джулия кивнула. Ей хотелось кричать, выть от горя, рвать на себе одежду. Но она просто не знала, как это делается, да и не было сил. Она только могла лежать и умирать от горя.
Дотти разгладила записку и прочитала ее. Увидела букет увядших полевых цветов и покачала головой.
— Моя бедная девочка.
— Я любила его, Дотти. Я так его любила…
Дотти наклонилась и прижалась щекой к щеке Джулии. Молодая женщина прислонилась к пахнущей мылом, мягкой груди подруги так, как в детстве прижималась к матери и зарыдала.
Через некоторое время Дотти мягко высвободилась из объятий Джулии и тихо сказала:
— Пойдем вниз. Там Барнет, мистер Кулидж и начальник полиции Макквиг. Они хотят с тобой поговорить.
— И Гарлан с ними?
— Я пока не велела ему приходить, — сказала Дотти, поглаживая Джулию по волосам. — Он в ярости. Просто кипит от злости!
Джулия вспомнила предупреждение Гарлана: «Он самонадеянный человек. Он хочет завоевать твое доверие, чтобы потом лишить тебя и денег и доброго имени!»
Боже мой, она не в состоянии обо всем вспоминать!
Джулия встала, умылась и переоделась. Спускаясь по лестнице, держалась за руку Дотти. Ноги не слушались. Душа была опустошена, мысли путались…
Мужчины стояли в гостиной, держа в руках шляпу, с крайне растерянным и смущенным видом. Печальные лица гостей напомнили Джулии день, когда Барнет и начальник полиции Макквиг пришли сообщить ей о гибели Эдварда. Тогда она держала себя в руках. Она должна вытерпеть все.
Мистер Кулидж шагнул навстречу. Это был пухлый мужчина с розовым лицом, одетый в визитку и полосатые брюки. Банкир мягко сказал:
— Моя дорогая миссис Меткалф, сожалею о том, что случилось.
Все сели. Барнет объяснил Джулии, что в сложившейся ситуации, Гиб имеет полное право распоряжаться деньгами, как захочет. И напомнил Джулии о том, что она, не послушавшись его совета, лично просила открыть счет на имя Гилберта Бута без оговорок и условий… Все было сделано именно так, как она распорядилась. Гилберт мог в любое время прийти в банк и снять со своего счета любую сумму. Никаких нарушений не было. Однако, если Гилберт Бут обманным путем уговорил Джулию дать ему деньги, тогда против него можно выдвинуть обвинение в мошенничестве. Если она захочет дать ход делу, то суд рассмотрит детали переговоров о вложениях в рудник.
- Предыдущая
- 67/87
- Следующая
