Нечаянная любовь - Деланси Элизабет - Страница 23

• Предыдущая
• 23/87
• Следующая

И Гилберт подумал о том, как приятно сидеть в чистой уютной гостиной после хорошего ужина и слушать любимые песни, которые красивая женщина играет для тебя одного!

Он критически оглядел гостиную. Стены, выкрашенные в серые тона, уже выцвели и казались в вечернем полумраке более темными. Свет от свечи и лампы отражался в отполированной мебели. Книги Гиб разобрал и аккуратно расставил. На этажерке сияли мраморные бюсты поэтов, которые он до блеска натер льняным маслом.

Этот дом нравился ему больше, чем особняк какого-нибудь золотопромышленника или королевский дворец. Джулия была частью этого дома именно благодаря тому, что она живет здесь, молодой человек чувствовал себя так хорошо. Джулия нахваливала его, называла «сокровищем», «чудом», «ураганом». Однако он понимал, что не следует принимать ее слова близко к сердцу. Откровенно говоря, от похвал Джулии он чувствовал себя на седьмом небе. Может быть, потому что давно не приходилось выслушивать ничего подобного!

Он посмотрел в окно. Сквозь белые прозрачные занавески просвечивала синева наступающей ночи. Если бы это был его дом, а Джулия — его женой, они сейчас поднимались бы по лестнице в спальню… А потом Гиб поднял бы ее на руки и отнес на кровать, застеленную разноцветными покрывалом. Воображение молодого человека разыгралось не на шутку, но он вовремя остановил себя. Джулия была женой доктора. Они были превосходной парой: оба высокопорядочные, высоконравственные, работающие на благо простых людей…

Не стоит задумываться о Джулии. Они никогда не будут вместе. Джулия — настоящая леди. А кто такой Гилберт Бут? Кто он — человек, покинувший город Стайлз одиннадцать лет назад?

Размышления Гилберта были прерваны громкими аккордами. Джулия играла бодрый, энергичный финал из «Красного, белого и голубого». Когда стихли последние звуки, женщина повернулась и посмотрела на Гиба. Щеки у нее разрумянились, свет от лампы струился на блузку, ткань переливалась причудливо мерцающими отблесками.

— Чудесно! — восторженно заметил Гилберт. — Никогда не слышал ничего подобного!

— Рада, что вам понравилось, — ответила Джулия. Она была настолько взбудоражена, что он решил отпустить еще несколько комплиментов.

— Вам надо выступать в концертных залах.

— Ну что вы! Спасибо! — Джулия засмеялась. — Моя мама была очень музыкальна.

Гилберт ожидал, что она поиграет еще, но она встрепенулась и вскочила.

— Кофе! Боже, надеюсь, кофе выкипел не весь!

Гилберт встал и потянулся, отчего рубашка доктора едва не треснула по швам.

— Мы собирались посидеть на крыльце, помните? — он с нетерпением ждал этого момента, ему хотелось побыть наедине с Джулией, посидеть с ней рядом, поговорить.

Джулия заколебалась.

— Уже довольно темно.

Он заметил, что Джулия волнуется. Наверное, опасается, не сделает ли он чего-нибудь непристойного. Во всяком случае, совершенно ясно, что она решает, безопасно ли оставаться с ним наедине в столь поздний час.

— Мне нельзя задерживаться надолго. Надо еще зайти в «Бон Тон», посмотреть, как ведет себя Мосси.

Кажется, его слова немного успокоили ее, вселили уверенность.

— Выходите на крыльцо, а я принесу кофе!

Гилберт снял с вешалки в прихожей теплую куртку, шляпу и вышел на крыльцо. Темные горы были залиты серебристым лунным светом. Ветер шаловливо играл тополиной листвой. Воздух был прохладен и бодрил.

Молодой человек накинул куртку и попытался представить, какая жизнь была у доктора и Джулии. Он попытался представить, как они проводили вечера, играли на пианино, читали и разговаривали о медицине. Вспомнилось, каково время первого визита в дом, он увидел на пианино ноты песни «В слезах я тоскую о тебе». Думая о супругах Меткалфах и о том, как они были счастливы, молодой человек немного загрустил оттого, что ни разу в жизни не был счастлив по-настоящему.

Он придержал дверь, пока Джулия выносила кофе и пудинг. Она поставила поднос на круглый столик.

— Садитесь, Гиб.

На крыльце стояли два кресла-качалки. Одно из них, видимо, было креслом доктора.

— Я сяду здесь, на верхней ступеньке! — решил Гилберт и уселся, прислонившись спиной к столбу крыльца.

Джулия подала тарелку с пудингом, он поставил ее на колени и съел несколько кусочков. И подумал о том, что принцесса, возможно, не любит прибирать в доме, но готовит отлично. Такой пудинг пекла его мать: густой, сладкий, полный изюма…

— Замечательный пудинг.

— Я рада, что вам нравится! — Джулия медленно покачивалась, кресло поскрипывало в такт движениям. Плечи она прикрыла темной шалью. Золотые волосы и белый воротник платья блестели в лунном свете.

Внезапно Гилберт вспомнил, что Джулия была второй женой доктора. Первый раз доктор женился еще до войны. Его жена и дети погибли. Размышляя об этом, задал себе вопрос: «Почему, черт побери, Джулия вышла замуж за доктора? Человека, подходившего ей по возрасту разве что в отцы? Почему молодая девушка поехала с пожилым человеком в забытую Богом Монтану?»

Поскольку Джулия еще ни разу не обижалась на вопросы и рассуждения, он решился спросить:

— Это конечно, не мое дело. Но интересно, как вы с доктором поженились?

Джулия доела кусок пудинга и ответила:

— Боюсь, что это не очень романтическая история. Мы познакомились в 1873 году. Тогда Эдвард приезжал в Чикаго, чтобы встретиться с моим братом. Точнее, со сводным братом. Они с Рэндалом учились вместе в медицинской школе. Эдвард гостил у нас целый месяц, а перед его возвращением в Стайлз мы поженились. И он привез меня сюда.

«Месяц, — подумал Гилберт, — быстро сработано, учитывая то, что доктор не особенно увлекался женщинами».

— А ваши родные не возражали против столь поспешного брака и против того, что жених намного старше вас?

— Мои родители к тому времени уже умерли.

Гилберт пожалел, что задал бестактный вопрос. Но прежде, чем смог придумать, как сменить тему, Джулия рассказала:

— Моя мама умерла в 1871 году от тифа. Потом произошел Великий пожар. Медицинский колледж сгорел дотла. Отец заведовал кафедрой анатомии. Были уничтожены огнем все образцы, которые он собирал всю жизнь. Отец не смог пережить потери и умер от сердечного удара.

Гилберт уже проклинал себя, что открыл рот. Но в то же время получил на вопрос ответ, удовлетворивший его любопытство: ничего удивительного в том, что Джулия так быстро вышла замуж. Родители умерли один за другим! Видимо, ей было так одиноко!

— Мне очень жаль, — с печальным видом посочувствовал он.

— Мне было всего шестнадцать лет, когда они умерли. Я оказалась абсолютно одинока. Мама была моей лучшей подругой: молодая, красивая, жизнерадостная, — Джулия замолчала и улыбнулась, словно воскрешая в памяти радостные дни… — Я переехала жить к брату Рэндалу и его жене Элен. Но они оба были очень заняты… — ее голос дрогнул. — Лучше расскажите мне о вашей семье!

Гиб оцепенел, как, черт возьми, она додумалась расспрашивать его? И тут же вспомнил, что сам дал повод, расспрашивая и выпытывая подробности ее жизни.

— Ваши родители живут в Массачусетсе?

Он поставил тарелку на крыльцо. Ноги немного затекли, и он вытянул их на ступеньках.

— У меня не было семьи. Мы жили с мамой вдвоем. Но она давно умерла, — резко ответил Гилберт, надеясь, что Джулия поймет намек и не станет расспрашивать дальше.

Кресло слегка скрипнуло. Джулия поднялась, взяла с подноса чашку кофе и подала ее Гибу. Он очень удивился, когда она неожиданно села рядом с ним. И немного отодвинулся, чтобы ей было удобнее сидеть. Джулия облокотилась на колени, уткнулась подбородком в ладони. Легкий ветерок играл прядями блестящих каштановых волос.

— Вы говорили, что она нанималась на работу во время весенней уборки?..

«Черт побери!» — подумал Гилберт, а вслух тихо ответил:

— Да!

— Вы замечательно у нее научились.

Она смотрела спокойно и открыто. В голосе ощущались нотки теплоты и откровенности. Казалось, что Джулия самая добрая, самая приятная женщина из всех, с кем ему когда-либо приходилось встречаться.

• Предыдущая
• 23/87
• Следующая