Форк 1941 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич - Страница 97

Во втором, «матрица ламп» 32*32 воспринималась как некий экран из 4*4 знакомест, которые были способны отображать содержимое 16 байт памяти. К сожалению, в ограниченной по возможностям схеме модуля удалось реализовать вывод крайне малого числа элементов на дисплей – включение соответствующих ламп происходило только при содержимом байта в диапазоне от 0 до 9. которые интерпретировались как вывод цифр в диапазоне 0…9 в пределах одного «знакоместа».

В третьем режиме, ОЗУ не использовалось вообще, диапазон портов привязывался к активации-выключению соответствующего элемента массива ламп.

Скорость его обновления («по запросу», циклом записи в выделенные порты данных, начиная с указанного адреса начала «видеопамяти») была, конечно, ужасна. Да и сама схема примитивной. Но даже «статическое решение» с «обновлением по потребности для вывода результата» пока, в текущих условиях, была приемлемо. И это работало!

Заодно и первую «клавиатуру» (блок кнопок 8*8), привязанных на ловлю в соответствующих портах «нажатия» и «отжатия» кнопки. Это был второй «блок расширения» ДЭВМ.

Я же, развлёкся тем, что доработал эмулятор под два разработанных «блока расширения» и написал в нём в сохраняющих между собой полную совместимость машкодах М-1/2/3 для такого «экрана» игру «крестики-нолики». Едва-едва размера ОЗУ М-1 хватило. Подозреваю, что таланты поздних времён смогли бы сократить написанное мной раза в два, но уж… как сумел.

В следующий раз, когда смотался в командировку на МЗЭТ, там уже готовили индикаторный и клавиатурный блоки расширения к серийному выпуску. Тогда, в КБ завода собственноручно прогнал на первом образце М-3 и увидел наглядно, как работает чудо.

Первая компьютерная игра «этого мира» на его «электровычислителях»…

Конечно же, в документации на модули вывода и ввода информации, в мануалах, этот пример программирования с первой в этом мире компьютерной игрой был подан просто как образец вывода и ввода информации в привычном человеку виде, рекомендуемом для различных задач, требующих подобного.

Но тогда, в КБ МЗЭТ одного догадливого, кмк, прошибло «про будущее». Не в смысле «вот он, путешественник во времени, он рядом с нами!»:-) а в смысле про перспективы.

– Мы можем использовать индикаторное табло, когда ОЗУ будет больше и «устройства вывода текста и картинок» усовершенствуют, как основной элемент для взаимодействия между человеком и электровычислителем!

Я лишь загадочно переглянулся с всё понимающим Лебедевым, который тогда ездил в Молотов вместе со мной в командировку и искренне подтвердил:

– Да, товарищ, вы совершенно правы. И не только в отношении «табло». У ДЭВМ будет большое будущее. Многие стороны которого пока не видны и могут быть даже совсем не представимы…

В отличие от «того раза» эвакуации иностранных посольств в Куйбышев в октябре 1941 года не случилось. А выигранное СССР сражение за Смоленск с последующим переходом войны в позиционную фазу отмело последние сомнения у многих.

Но американский посол Штейнгардт оставил свой пост, отправившись на аналогичное место службы в Турцию. Его сменщиком стал тот же, вызванный из отставки, адмирал Уильям Стэндли.

Вот только произошло это заметно раньше. Не в 1942, а уже в сентябре 1941 Стэндли вручал свои верительные грамоты. Иной ход войны, точнее более тесное сотрудничество Советского Союза и США (благодаря усилиям Сталина и Молотова, знавших о «ином ходе истории») родило какое-то новое соображение в голове Президента Рузвельта, выдернувшего Стэндли с его тёплого местечка военно-морского представителя в Office of Production Management уже летом 1941.

И именно с Стэндли сейчас говорил сам Главком Советского ВМФ Кузнецов, прибывший, по позавчерашней телефонной договорённости посла США с Молотовым, втайне в посольство.

Разговор, по большому счёту, был, в первую очередь, как адмирал с адмиралом. Кроме их двоих, на встрече присутствовали лишь по одному переводчику от каждой из союзнических сторон.

После обмена приветствиями, посол/адмирал США, понимавший, что происходит что-то крайне необычное, сам взял «быка за рога»:

– Итак, господин Кузнецов, я слушаю Вас…

Тот раскрыл небольшой портфель, с которым явился в посольство и стал пояснять:

– Мы передаём эти сведения не обычным путём, как прошлые предупреждения о возможных действиях Японии в отношении США, через наше Управление специальных заданий Генерального штаба РККА, отвечающее за взаимодействие с нашими союзниками. По указание товарища Сталина я лично должен передать их Вам с просьбой, после изучения их, максимально быстро и с соблюдением всех положенных мер предосторожностей, передать суть имеющихся в них сведений Президенту Рузвельту.

Главком Советского ВМФ протянул толстую пачку фотографий.

– Отпечатанные кадры с киноплёнки, которую я Вам, господин посол, также передаю…

– …Несколько разведчиков морской пехоты нашего Тихоокеанского флота и ОСНАЗА НКВД, высадившееся с двух субмарин на Курильских островах, засняли на кинофототехнику выход и состав японского авианосного ударного соединения из залива Касатка (Хитокаппу) острова Итуруп (Эторофу)…

– …После срочного возвращения подводных лодок с разведгруппами во Владивосток и проявки и печати оригиналов, копия их сразу же была отправлена самолётом в Москву, куда прибыла сегодня ранним утром…

– …Наша разведка имеет достоверную информацию, что до 10 декабря данное авианосное соединение нанесёт с помощью палубной авиации мощный удар по базе вашего флота на Гавайях…

Слякотная и ветреная осень всё ещё легко отбивала слабые попытки зимы вступить во владение городом.

В отличие от России, где фронт окончательно стал позиционным после ноября и где вермахту удалось овладеть третьим по значению городом СССР – Киевом, но при этом проиграть Смоленское сражение на пути к Москве, отложив на 1942-й окончательную победу на восточном фронте.

Особых сомнений в своём фюрере и мощи вермахта, Конрад, как и большинство граждан третьего Рейха, по прежнему не испытывал.

А его новый Z4, в проектирование и создание которого он с головой погрузился, используя ставшие доступными ресурсы и та фора, которую приобрели конкуренты-большевики, подстёгивали его, бросая вызов собственному таланту.

Заскочив в кафе и заказав чашку эрзац-кофе, герр Цузе, с удовольствием начал поглощать вкусный бисквит и просто согреваться горячим напитком. Отметив себе в памяти, что его значительно улучшившееся в последнее время материальное положение позволит ему воспользоваться услугами чёрного рынка столицы и в самое ближайшее время посмаковать настоящий кофе.

Впрочем, это были маленькие простые радости его новой жизни, ветер в паруса которой подул от его собственного главного дела жизни – при деятельной и заинтересованной поддержке службы военной контрразведки и разведки вермахта…

Только что у Цузе состоялся новый разговор с большим чином абвера – Гансом Пикенброком, который взял под своё не афишируемое, но вполне себе весомое покровительство Конрада, организовав ему освобождение от военной службы и даже приложив руку к созданию внешне не связанной с абвером коммерческой организации, выполняющей государственные оборонные заказы.

Ныне талантливый инженер смог заниматься разработкой Z4 в спешно организованной «Инженерно-расчётной службе», руководителем которой он сам и стал. Относительно компактная организация, в которой под его началом трудилось 9 самолично подобранных компетентных инженеров и техников и благоволение абвера позволили Конраду с оптимизмом смотреть в будущее.

После сегодняшнего разговора, ему стало очевидно, что помимо обширных перспектив потенциально очень важного технического направления, которые стали ясна не только ему одному, но и заметившим подобные работы у большевиков абверовцам, у них есть ещё какой-то интерес к идеологу и одному из разработчиков большевистского проекта «электровычислителей».