Повесть о ледовом комиссаре - Водопьянов Михаил Васильевич - Страница 3

— Мы этого никогда не забудем!

— За то, что вы спасли моих сирот, пусть дети ваши будут счастливы!

— Что вы, полноте! — отмахивалась смущенная хозяйка дома.

Впечатлительный подросток молча наблюдал за тем, что происходит вокруг. Бессмысленная жестокость людей пугала его и заставляла мучительно думать о том, что не все в этом мире делается по справедливости…

Вскоре семья Шмидтов опять переменила местожительство.

В Киеве отец устроился на сравнительно неплохую должность, а его старший сын скоро стал лучшим учеником в третьей по счету в его жизни гимназии.

Надежда открыть «свое дело» не сбывалась, и, окончательно разуверившись в возможности найти счастье на бренной земле, приказчик-идеалист вступает в религиозную секту, глава которой предсказывал близкое второе пришествие Христа и наступление царства божьего.

Гимназисту, уже знакомому с Дарвином, все это было не по душе, но он пока не перечит отцу.

Однажды сын все-таки вступил с отцом в страстный спор о происхождении жизни на земле, о «родословной» человека.

Отец в качестве веских аргументов сыпал цитатами из библии, сын, неплохо знакомый с евангелием, критиковал их, доказывал нелогичность, подчеркивал противоречия, приводил научно обоснованные данные.

В конце концов, не сумев отразить логические доводы сына, возмущенный «еретическими» рассуждениями «дерзкого богохульника», отец гневно крикнул:

— Может быть ты и произошел от обезьяны, а я нет, нет и еще раз нет…

Так пятнадцатилетний Шмидт одержал свою первую «научную» победу.

…Годы учебы в средней школе подходили к концу. Гимназист Шмидт стремился получить все, что дает программа. Он пришел к директору с заявлением о своем желании изучать древнегреческий язык. Директор был удивлен и несколько смущен — до сих пор не было желающих и поэтому не было преподавателя. Он пытался отговорить ученика, объясняя, что греческий язык не обязательный предмет, что ему он не понадобится. Но первый ученик был настойчив и упорен в своем желании. Он знал, что ему не имеют права отказать… Если среди учащихся имеется хотя бы один желающий, ему должна быть предоставлена возможность изучать древнегреческий — примерно так было записано в положении о классических гимназиях. И директор пригласил преподавателя только для одного ученика. Шмидт получил возможность изучать язык Гомера и Софокла.

Юноша уже знал тогда латынь, немецкий, немного французский. Он хотел еще изучить английский и итальянский, чтобы читать в подлинниках интересующую его литературу (впоследствии он овладел и этими языками). Но это в будущем… А пока последний год в гимназии и мечты об университете.

Эта мечта сбылась. Золотая медаль открыла доступ в университет. А средства? Медалист может получить сколько угодно частных уроков.

Отто Шмидт поступил, после долгих раздумий, на математический факультет. Его интересовали и естественные науки, и философия, и история, но математика привлекала больше всего.

…Итак, восемнадцатилетний студент составил для себя программу, рассчитанную на двести пятьдесят лет.

В этом плане были предусмотрены и часы, предназначенные на посещение выставок, музеев, концертов, театра. Правда, для искусства было отведено очень немного времени. Он ходил смотреть и слушать только самые избранные вещи в самом лучшем исполнении. Как пропустить концерты Шаляпина и Рахманинова, гастролировавших в Киеве?

Любовь к музыке привила Отто не только мать. Он должен был «поблагодарить» и директора гимназии. Как-то при организации гимназического оркестра тот подошел, ткнул в него пальцем и изрек — «Ты будешь играть на контрабасе».

— Может быть, на эту мысль его толкнул мой высокий рост? — с улыбкой вспоминал об этом Шмидт.

В эти годы студент очень много читает. Он засиживается за книгами до утра, причем изучает литературу не только по своей прямой специальности. И каждая новая прочитанная книга, — как Шмидт отмечает в записной книжке, — «вызывает целый ряд вопросов и мыслей, которыми хотелось бы заняться подробнее… Они ждут окончания экзаменов и более благоприятной обстановки…»

Шли годы большой работы над собой. Успехи молодого талантливого математика обращают на себя внимание его профессора Д. А. Граве, известного ученого, создавшего первую в России алгебраическую школу. Он охотно привлекал молодежь к научной работе.

Уже в 1912 году, будучи студентом второго курса, О. Ю. Шмидт пишет исследование, посвященное новым доказательствам известной теоремы Ремака, удостоенное золотой медали. Ему шел тогда двадцать первый год.

^{О. Ю. Шмидт в студенческие годы.}

Вскоре Шмидт начинает писать монографию «Абстрактная теория групп». В этой работе он проявил уже полную научную зрелость. Книга Шмидта, вышедшая в 1916 году, оказала впоследствии влияние на развитие алгебраических исследований в нашей стране.

Выполнение «программы-минимума» не прошло бесследно. Студент-выпускник тяжело заболевает и почти на полгода выбывает из строя. В больнице он начинает отпускать свою ставшую потом знаменитой бороду. Ему хочется казаться постарше. Борода растет отличной — шелковистая и пышная.

— Вот что, юноша, — сказал Шмидту один из лечивших его докторов, — вам надо беречь себя, легкие у вас того… Угроза туберкулеза, как дамоклов меч, будет висеть над вашей головой всю жизнь… Поменьше работайте, побольше отдыхайте… а главное для вас — воздух, чистый воздух! Побольше бывайте на воздухе, закаляйтесь, помните, что меч может упасть и поразить…

Побольше отдыха и поменьше работы — это никак не подходило к деятельной натуре Шмидта. А вот свежий воздух — это хорошо! Молодой человек охотно выполняет совет врача. Он совершает загородные прогулки. Пешком или на велосипеде скитается по Киевщине. Поездка для поправки здоровья в Крым рождает новое увлечение — горы! Они притягивают, как магнит. Как хорошо штурмовать горные вершины! А воздух, какой воздух в горах!

Отлично сданы экзамены на звание магистра наук. Талантливого математика оставляют при Киевском университете для подготовки к профессорскому званию. Наконец, он утверждается приват-доцентом и начинает читать лекции.

Молодой научный работник получает допуск в секретную часть университетской библиотеки. Там, в запертом на ключ шкафу, он находит книги Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина и впервые знакомится с марксистской литературой.

…Началась первая мировая война. По Крещатику маршируют полки, уходящие на фронт. Развешаны трехцветные флаги. Всюду звучит медь духовых оркестров. Безудержный разгар шовинизма. Слезы женщин и детей, провожающих на войну своих кормильцев. Ура-патриотические речи. Победные реляции в газетах и первые беженцы на улицах Киева.

Приват-доцент университета не подлежит призыву в армию. Он наблюдает и читает «запрещенную литературу». Он многое видит и многое начинает понимать. По-новому оцениваются воспоминания о девятьсот пятом годе: и бесчинства казаков на улицах Одессы, и еврейский погром.

Война помогла Шмидту глубже продумать и прочувствовать учение Карла Маркса. Конечно, он не был тогда законченным марксистом, но стоял на пути к этому.

В 1915 году в Киевском университете, одном из самых реакционных в России, образовалась организация «Молодая Академия», объединившая профессоров и преподавателей, противопоставляющих себя правым элементам. Критически настроенный О. Ю. Шмидт — один из самых активных членов «Молодой Академии».

Уже в Февральскую революцию «Молодая Академия» делает скромную попытку реформировать Киевский университет, но ей оказывает противодействие меньшевистско-эсеровский исполком, испугавшийся ее «крайне-левых требований».

Это было маленьким, но важным уроком, показавшим Шмидту, «насколько наука и просвещение подчиняются политике», и убедившим его в том, «что никакой прогресс не возможен отдельно в науке и в просвещении без прогресса политического…»