Бомбардировщик - Дейтон Лен - Страница 43

• Предыдущая
• 43/45
• Следующая

Механик оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что его никто не слышит.

— Ударь меня! — сказал он.

— Что?

— Ударь меня и беги. Ударь покрепче, чтобы это было убедительно.

— Спасибо, ты хороший друг, — сказал Гиммель и пошел к ожидавшей его группе людей.

Мунро очень легко посадил свой «ланкастер», будто это был не тяжелый самолет, а какое-то перышко. Однако при всем его мастерстве спустившая покрышка колеса, ударившись о твердое бетонное покрытие на скорости восемьдесят миль в час, сначала сплющилась, а затем разорвалась на длинные резиновые полосы. «Ланкастер», описав правильную дугу, свернул с взлетно-посадочной полосы и, слегка накренившись на один борт, почти невредимым остановился на мокрой от дождя траве. До обломков «скрипучей двери» оставалось не больше двухсот ярдов.

— Экипажу можно сойти на землю! — нарочито четко произнес Мунро. Он снял кислородную маску, отключился от переговорного устройства, отстегнул привязные ремни, открыл замок подвесной системы парашюта и протянул руку за своей фуражкой и тростью.

— Вот это да, черт возьми! Посмотри-ка сюда, Джок.

Мунро взмахнул обломком своей трости. Маленький осколок разломил ее на две части. Мунро поморщился и решил, что больше никогда не будет брать с собой никаких талисманов. Если бы перед тем, как совершить эту цирковую посадку, Мунро узнал, что трость его перебита, неизвестно, удалась ли бы ему тогда посадка.

— Поздравляем, командир! — сказал Джок. — С отличной посадкой и окончанием рейда!

— Спасибо, — ответил Мунро.

Сержант Бинти Джонс позволил Флэшу Гордону вывести свой мотоцикл из котельной, куда он ставил его, когда отправлялся в полет. Засунув в карман зубную щетку, Бинти помчался на мотоцикле на свидание с Роуз в Питерборо. Он повел мотоцикл по протоптанной летчиками тропинке позади столовой, чтобы кратчайшим путем попасть на шоссе. Бинти уже почти поравнялся с шедшим ему навстречу человеком, когда узнал его. Это был Мунро.

— Э-э, я вижу, некоторые из вас… — удивленно начал подполковник. — Куда это вы собрались?

Встреча для Бинти была слишком неожиданной, чтобы говорить неправду.

— В Питерборо, сэр.

— На свидание с женщиной? Да?

— Да, сэр, — ответил Бинти, не в состоянии скрыть волнения в голосе.

— А не подвезете ли вы меня на железнодорожную станцию Питерборо? — неожиданно вырвалось у Мунро. — Я тогда успею на поезд. Хочу съездить домой.

Когда Ламберт пришел в раздевалку, там уже никого не было. Он открыл свой шкафчик. В это время появился Бэттерсби. Он вытер рот рукой и спросил:

— Ну как, ты доволен мной, командир?

Ламберт подмигнул ему.

— Лучше любого ветерана, Бэттерс. Бэттерсби радостно улыбнулся.

— Я звонил в лазарет, — сказал он.

— Я тоже звонил, Бэттерс.

— Я хотел там побыть, но они сказали, что никакой пользы от этого не будет. Они делают все возможное.

— Иди поспи, Бэттерс. Самое страшное осталось позади.

Бэттерсби хотелось о многом спросить Ламберта, но он лишь улыбнулся и пошел к двери. Ламберт достал с полки свои ботинки и увидел в них групповую фотографию. Все парни на ней широко улыбались, будто бессмертные. Он засунул фотографию в шкаф и бросил туда же Фланаган.

Ламберт вышел из помещения и вывел свой велосипед. До деревни было всего десять минут езды. Ему нравились эти поездки. Кругом стояла тишина. От деревьев исходил пьянящий аромат. Иногда под ними раздавался негромкий шорох — это копошились маленькие зверьки. Во время таких поездок Ламберт поздравлял себя с тем, что вернулся живым еще из одного рейда. Он прислонил велосипед к живой изгороди и, стараясь не шуметь, вошел в дом.

Рут не спала. Она всегда ждала его возвращения. Ламберт догадывался, что она вообще никогда не спала, пока он находился в полете. Правда, он ни разу не спрашивал ее об этом. Не зажигая света, он медленно разделся. Луна, которая так ярко светила над голландским побережьем, здесь пряталась за легкие облака и освещала комнату мрачно-голубоватым полусветом.

— Ну как, все в порядке, дорогой?

Ламберт ничего не ответил, и Рут поняла, что вылет закончился плохо. Вот так же он молчал в тот день, когда их обстреляли и убили штурмана. Ламберт лег в постель, вытянулся и долго лежал, как бревно. «Будто мертвый», — подумала Рут, но тут же отогнала эту мысль. Его кожа была шероховатой и холодной, а дыхание — почти беззвучным. Рут положила голову на плечо Ламберта. Он никак не отреагировал, но и не отодвинул плеча. Он вернулся из рейда, и уже за одно это надо быть благодарным судьбе. Тысячу раз умирают не только трусы. Жены, матери и невесты тоже умирают тысячу раз.

— Коэн и Гримм, — выговорил наконец Ламберт. Он ничего не сказал о Мики.

Рут промолчала.

— Я ведь обещал его отцу, — сказал Ламберт.

— Он сам заставил тебя пообещать, — возразила Рут.

— Я обещал. Она хотела рассказать ему о разговоре с полковником, но не стала причинять еще одно огорчение.

— Не можешь же ты нести ответственость за всех за свете, Сэм, — сказала она. — Ты не должен…

— Я больше не полечу. Пусть делают что хотят, Рут. Я выдохся. Кончено. Капут.

Рут протянула руку к прикроватной тумбочке и достала снотворную таблетку для него. Он принял ее, как маленький ребенок, нисколько не интересуясь, что это такое в откуда взялось.

— В воскресенье тебе, пожалуй, лучше сыграть в крикет. В Лондон мы можем поехать на следующей иеделе.

— Ты прелесть, Рут. — Он обнял ее и закрыл глаза, но очень долго еще не мог заснуть.

Примерно в то же время, когда Ламберт закрыл глаза, бургомистра нашли на пепелище его дома. Он собрал в кучу все уцелевшие кирпичи и пытался построить из них стены. Разумеется, он клал кирпичи без цемента, поэтому, когда подъехавший на велосипеде посыльный задел за стену, все сооружение развалилось, как карточный домик. Бургомистр очень расстроился, и четырнадцатилетний посыльный стал помогать ему восстанавливать стены. Прошел почти целый час, прежде чем мальчик понял, что бургомистр пытается построить для себя маленький домик.

На площади Либефрау группа солдат из инженерных частей под руководством Рейтера дружно тянула такелажные снасти. С каждым новым рывком хвостовая секция «ланкастера» Суита поднималась все выше и выше, пока, поддерживаемая со всех сторон подпорками, не вытянулась в центре города во всю свою длину. Ее слегка покачивал порывистый ветер, тот самый, который так помог разгореться большим ночным пожарам. Поднятая хвостовая секция напоминала какое-то доисторическое животное, подвешенное здесь для того, чтобы смягчить гнев богов.

— Да здравствует победа! — воскликнул один из солдат, и его поддержали другие. Разбитый «ланкастер» Суита постоит здесь около недели, затем его переплавят, и через семь недель он поднимется в воздух уже как немецкий самолет.

Радиолокационной станции люфтваффе «Горностай» повезло в этот день с почтой. Станция оказалась первой береговой частью люфтваффе на пути почты из Роттердама. В почте имелось письмо для Августа Баха. Это было письмо от ювелира в Альтгартене — расписка в получении задатка и счет за свадебное кольцо. Как сообщал ювелир, свадебное кольцо — самый рискованный предмет из всех, которые продаются в кредит.

В комнате дежурного по аэродрому Уорли-Фен раздался телефонный звонок. Телефонистка сообщила дежурному сержанту:

— Мне нужно соединить вас с одним полицейским участком. На вашем командно-диспетчерском посту никто не отвечает.

— О'кей, — ответил старший сержант Бишоп, — соединяйте участок со мной.

— Аэродром королевских военно-воздушных сил Уорли-Фен? — раздался голос в трубке. — С вами говорит сержант Форд из полицейского участка Кембриджшира. У нас здесь авария. Столкнулись мотоцикл и грузовая машина. Превышение скорости. Летели как сумасшедшие. Вот их имена… — Наступила пауза: полицейский листал лежащие у него на столе документы. — Мунро Джон — подполковник авиации. И Джонс Уильям Гаррет — сержант. Вы знаете их?

• Предыдущая
• 43/45
• Следующая