Карманник и дьявол - Ангелов Андрей - Страница 41

Светленький мальчишка с синими глазами сидел за школьной партой, и внимал, открыв рот…

***

Воспоминание исчезло, Саня услышал просящий голос архангела:

– Чадо! Прошу, открой дубовую Дверь.

– Слышь, Гаврила! – очнулся карманник. – Как драный помощник попал в помощники!? Разве инквизиторы не горят в аду, ёпт!?

Собеседник нравоучительно произнёс:

– В аду не горят, а подвергаются муке. Это совсем разные вещи!.. А Благочестивый… – гид чуть подумал, – он не попал в ад потому, что он грамотный и начитанный спец. Такие спецы везде нужны. – Старик скорчил жалобную гримасу. – Чадушко, открой Дверь, ну, пожалуйста! Я направлю тебя в гостиницу, и пойду домой отсыпаться.

– Хоккей, не кипешись, – задумчиво сказал Сидоркин. Он потянул на себя блестящую ручку. Дверь не поддалась. А рядом раздался мягкий вкрадчивый голос с нотками истеричности:

– Ты что, совсем соображалки не имеешь? Надо сначала повернуть ручку, а потом тянуть. Дебило!

Карманник непонимающе осмотрелся. Невдалеке, в паре метров, щерился «голливудской ухмылкой» лев Иисуса. Отвернуться Санечка не смог, так и стоял вполоборота, тупо уставившись на зверюгу. Однако лев остолбенение принял за вызов:

– Почему ты на меня так зыришь? – сразу же забеспокоился зверь. – Сукой буду, ты точняк псих! Архангел, будь с ним осторожней, он может укусить!

Сидоркин всё-таки моргнул и сказал резонно:

– Если ты такой умный, может, сам откроешь?

– Ещё чего! – фыркнула зверюга. – Между прочим, мной владеет сам Иисус! Понимаешь!? Архангел, где ты его откопал? Веришь, сегодня утром предлагал мне залезть на пальму. Типа я макака!

– Уймись, Теобальдус, – мягко пожурил архангел. – Чадо, ты не спорь с ним, умоляю!

Холод в теле превратился в жар. Всегда настаёт то мгновение, когда страх начинает утомлять. И уже побоку, какое именно чувство придёт на замену трусости.

– Погоди, Гаврила, – Сидоркин выпустил дверную ручку, полным фасом развернулся ко льву, упёр руки в бока. И напыжил наливающуюся гневом харю.

– Ты чего, земеля? – лев поджал хвост. – Я просто подсказал, как открыть Дверь. Ничего личного! Я собрался пойти в бар, попить «Ангельского Пунша»…

– Я тебе скажу, я чего! – заявил Саня, а потом и вовсе заорал. – Ты мерзкая, болтливая, трусливая и занудливая скотина! Про пальму ты всё врёшь! Давай, мля, занимайся своими кошками, а меня не трогай! Меня уже достал долбанный помощник с долбанными линзами на долбанной роже! И мне плевать, кто тобой владеет и куда тебя владеет! Ещё раз меня затронешь, и тобой уже никто и никуда не будет владеть! Ясно!?

Лев сжался в круглый комок. Жёлтые глаза бегали, мелкие зубки стучали.

– Угу, ясно… – лев изогнулся и бросился к ангелам у дверей замка. Запрыгал там и плаксиво запел:

– Не, вы слышали, ребята!? Настоящий маньяк и псих! Как быстрей отправить его в ад, не в курсе?..

Великаны молча стояли с огненными мечами наперевес. А Лёва продолжал скулёж:

– Придурок хочет меня убить! Я только глянул на его рожу, сразу понял – профессиональный цареубийца! Наверно, он убивал моих братьев на земле и продавал их шкуры!

Не добившись помощи или хотя бы сочувствия у стражников, лев поскакал за угол дворца.

– Благодарю, чадо! – нежданно сказал архангел.

– Обращайся, – перевёл дух воришка. Ручки дрожали, а головка мутилась. Но настроение стало светлым. Всплеск эндорфинов наполняет позитивом по самые гланды.

– Однако мой совет поторопиться, открыть Дверь и выйти наружу! – со значением предостерёг архангел. – Ты молодец, чадушко, но ссориться с Теобальдусом опасно. Он побежал за своим поваром, а повар сделает из тебя котлету.

– Да похрен, хоть ростбифом пугайте, – усмехнулись Санькины эндорфины.

Карманник повернул ручку, и потянул на себя дубовую Дверь.

Парочка вышла за ворота. Тяжеленная дубовая Дверь закрылась за путниками бесшумно.

– Чудесно! Прелестно! Аве! – парочка на минутку задержалась. Гавриил всегда тут отдыхал, любуясь видами, а Сидоркин впервые наслаждался таким природным великолепием.

Прямо уходила дорога, выложенная ровными каменными плитами. По её сторонам располагались одинаковые, двухэтажные голубые домики. К каждому домику вела плиточная дорожка. Пространство между дорожками были засажены декоративным кустарником и пальмами. Пейзаж окутывала лёгкая, туманная дымка, поэтому он казался нереалистичным. Главная дорога и домики простирались до самого горизонта. Конечно, вид потрясал своей гениальной простотой и красотой! Отельная зона «Небеса», состоящая из миллионов отелей!

Санёк глянул вправо – туда уходила дорожка из каменных плит, которая заканчивалась большой каменной площадкой. По площадке бродил Конь рыжей масти, один-одинёшенек.

– О, есть свободный Конь! Не отставай, чадо.

Архангел заспешил по дорожке. Карманник прогулочным шагом попёрся за проводником. На полпути Гавриил вдруг встал.

– Какой номер у твоей гостиницы?

– Не помню… На, смотри, – Сидоркин достал бумагу и сунул гиду.

– Я не умею читать, – погрустнел Гавриил.

Издержки вредной работы. Или издержки мозга? Такому можно только посочувствовать, что ворик и сделал.

– Мои соболезнования, – подмигнул Саня. Он развернул бумажку, приблизил к глазам, вгляделся. – Номер четыреста пятьдесят шесть.

– Чтоо? Таких номеров здесь нет.

По ходу дедуля уже спит. Хотя… Саня вновь заглянул в листок. Три цифры, и ни хрена больше нет. Прочёл по слогам:

– Четыре, пять, шесть… чё, блин, непонятно?

– Так бы и молвил сразу, – облегчённо выдохнул гид. – Четыре, пять, шесть. Отлично, за мной!

– Мля, чё за хрень? – в своей манере удивлялся Сидоркин, спеша за гидом. – А есть разница? Четыреста пятьдесят шесть… четыре, пять, шесть…

Где-то рядом заиграл «Вальс». Плавный, нежный, мелодичный…

Архангел снова встал, задрал белую хламиду, влез в карман тёплых шерстяных брюк и вытащил сотовый «кнопочный» телефон. Нажал кнопку, сказал раздражённо:

– Я весь внимание… Когда?..

Трубка рассказала нечто такое, от чего личико старца исказилось неподдельным негодованием.

– Послушай, Святой Патрик! Я только что разделался с душой, а душа была проблемная, грешная!.. Я очень устал и хочу спать. – Гавриил мучительно скривился. – Я знаю, что люди имеют обыкновение умирать. Но я только что… Здоровье не купишь!.. И тебе того же, – архангел отключился. По щекам и подбородку пробежали морщинки, оставляя на коже еле заметный след.

– Эт ты про меня?.. – воришка смотрел выжидающе, чуть усмехаясь.

– Угу, начальство… ты извини, если что-то не так, – повинился Гавриил. Строгие очи осветила слабая ясная улыбка.

Убогих не прощают, а их жалеют. Но вслух Сидоркин лишь согласно покивал.

– Похоже, чадо, тебе придётся самому добираться, – сказал Гавриил. – У меня срочный полёт на землю. Сегодня в Американских Штатах казнят Весёлого Роджера, надо успеть до вечера. Значит так… подойдёшь к Коню, скажешь номер гостиницы, и он довезёт до порога.

– Тоже разговаривает? – спросил карманник для проформы.

– Нет, но всё понимает. Удачи, мне пора! – архангел повернулся и вознамерился уйти.

Шанс хорош лишь горячим, в крайнем случае, тёплым.

– Постой, чувак! – Сидоркин крепко схватил деда за рукав. – Ты можешь звякнуть Иисусу?! Надо донести ему очень и очень важную вещь! Либо дай номерок, сам наберу…

– У Иисуса нет телефона, – просто ответил Гавриил.

– Ну, свяжись как-нить с ним! Пожалуйста, твою мать! Делюга не терпит отлагательств!

– Чадо, ты просишь о невозможном, – увещевательным тоном стал рассказывать дед. – Поверь, я бы помог тебе с радостью, но Иисус сегодня утром улетел на землю. Видишь ли, – старичок подпустил в голос пафоса, – каждый год, на Пасху, Иисус отправляется на землю по личному делу. Суть не знает никто, но Господин не нарушает традицию уж две тысячи лет…