Приключения либроманта в СССР (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 11

Постарался отключить слух, насколько это возможно, и начал осматривать инструменты. По меньшей мере странный набор. Полуакустический бас, в симпатично раскрашенном расходящимися полосами корпусе и надписью ORFEUS на головке грифа, JOLANA Star VII у Саши, видимо клон Стратокастера, изготовленный в одной из соцстран, и Eterna de Luxe II у соло — гитариста. Этакая здоровенная чёрная дура, с кучей ручек и переключателей, и огромной головкой грифа. Может мне кажется, но мензура у неё удлинённая, а гриф толстоват даже на вид. Крайне скромная новенькая ударная установка "Tacton" в весёленьком темно — красном пластике, с отвратительно звучащим железом.

Повеселили усилители. Честно говоря, я сначала было подумал, что рядом со мной стоит аппарат для электромагнитной терапии. Оказалось, нет. Это был басовый усилитель "BEAG", напрочь убивший меня своим минимализмом. А уж как я веселился, разглядывая усилитель, в который был включён электроорган, и не передать. Начнём с того, что у него на передней панели было маленькое окошечко, никогда не угадаете, с чем. С цветомузыкой! Угу, этакая цветомузыкальная установка, размером с пачку дамских сигарет, озаряющая сцену сиянием нескольких лампочек от фонарика.

— Видал, какой у нас аппарат, — с гордостью похлопал Саня по БИГу, когда они закончили прогон и засобирались на выход, — Батя мой через Москву выбил. Не у каждой филармонии такой увидишь.

Если бы я и хотел что ответить, то точно бы не смог. Слова просто застряли в горле.

— Нет, ну как мы дали, а, но всё равно что-то не то, — возбуждённо махал руками Саня, когда мы вышли в коридор и пошли в курилку, устроенную у окна на пожарном выходе.

— Гитару попробуй настроить, — буркнул я, всё ещё впечатлённый увиденной аппаратурой.

Мда-а, великая страна, осваивающая космос, а ни инструментов, ни усилителей приличных нет. Мне, привыкшему работать с киловаттами звука, и больно и досадно смотреть на венгерский супердефицит, понимая его ущербность и немощность.

— Нормально у меня всё гитарой, — недовольно отозвался Александр, — Каждую струну по органу перед репой настроил.

— Значит по грифу не строит, — пожал я плечами, — Кобылку покрути и пружины проверь. У тебя уже на пятом ладу аккорд враздрай слышен.

— Покурим, проверю, — кивнул Саня, — Ты чего пришёл-то?

— Я же тебе камеры обещал. Вот и заехал по пути. Заберёшь?

— Конечно. Сразу ко мне в машину и перекинем. Слушай, а пойдём гитару посмотрим, пока парни курят, — притушил Сашка добрую половину недокуренной сигареты.

Вот же беспокойный.

Гитара, конечно же не строила. Сильно не строила. Пришлось спускать струны и сдвигать кобылку. Найденной где-то отвёрткой я подкрутил регулировочные винты на ней, окончательно выровняв строй. Настроив, пробежался по грифу, проверяя ещё раз всё аккордами и флажолетами. Ну вот, хотя бы так. Я не гитарный мастер, но элементарщину делать умею.

— Держи, — протянул я настроенный инструмент Сане, и замешкался, увидев его выпученные глаза.

— Валер, а ты где так играть научился?

— В смысле? — постарался я сделать невинное лицо, в темпе придумывая ответ.

— Ну, вот это… Сейчас. Ты как это… — пытался Александр что-то показать обеими руками.

— Да откуда я знаю. Что-то у артистов подсмотрел, что-то по телевизору увидел, а потом сам попытался изобразить. Не сразу, но кое-что стало получаться со временем, — отмахнулся я, помогая Сане просунуть провод под ремень, — Ты вот ещё что. Бой не только сверху играй, а попробуй вниз — вверх, и сразу струны приглушай на обратном ходу.

— Так? — попробовал Саня следовать моему объяснению.

— Да нет же, — я взял в руки гитару соло-гитариста, и присев на колонку, показал предлагаемый мной вариант. Сначала медленно, а потом, как нужно.

— Хм, здорово. Покажешь ещё что-нибудь? — попробовал Александр поиграть так же, и у него пусть не сразу, но вскоре вышло вполне прилично.

— Чёс, разве что. Играется простенько, а звучит хардово, — отвлёкся я, ощупывая гриф только что взятой гитары, — Слушай, а что это за полено?

— Итерна? Да ладно тебе. Самая крутая гитара. Славич её на Глине за пятихатку взял. А что такое хардово?

— Как-то она не очень. Звук на перегрузе вообще не читаем, — попробовал я пару простых рифов с фуззом, — Хардово, это москвичи так хард — рок называют. Что-то вроде такого.

Я показал квинтовый риф, в несколько тактов. Ничего сложного, играется на зажатом аккорде, а звучит тяжело.

— А-а, вот тут кто развлекается, а мы-то гадаем, откуда музыка, — возникли в дверях участники ВИА, как бы не в полном составе, — Ты на соло умеешь?

— На всём понемногу, — ответил я, аккуратно укладывая инструмент обратно.

— Сбацай ещё что-нибудь? — попросил меня клавишник.

— На этой гитаре не смогу, — покачал я головой.

— Гитара плохая? — насмешливо спросил меня соло — гитарист, видимо, тот самый Славич, отдавший за неё большие деньги.

— У тебя струны на двенадцатом ладу чуть ли не на сантиметр отходят, — покривил я душой. Нет там сантиметра, миллиметров шесть — семь, не больше, но и это явный перебор. Раза в два струны выше стоят, чем нужно.

— И что? — уставился на свою гитару её владелец.

— Да я сам удивляюсь, как ты на ней ещё играть умудряешься. Я вот точно не смогу. Разве что по нотке тыкать, так кому это интересно. Ладно, пойду я. Саш, ключ от машины прихвати, камеры тебе выгружу, — напомнил я другу цель своего приезда.

— Э-э, постой. Тебя как зовут? — ухватил меня клавишник за рукав рубашки.

— Никак не зовут. Я обычно сам прихожу, — сходу ответил я и дождался, пока все просмеются, похоже, что этот прикол парни ни разу не слышали, — А вообще, кому как больше нравится. Можно Валера или Грин, а можно и вовсе Джон, — переглянулся я с Саней, ухмыляясь. Рассказал мне батя их историю про Джона. Краснел при этом, правда, но я от души поржал, как они с Кругловым девчонку лихо на групповушку развели. Батя тогда из себя американца Джона изображал, а в заботливо сохранённой бутылке из под виски у них самогон был налит. С тех пор Саня часто меня молочным братом называет.

Мда-а. Теперь уже меня, получается…

— Слушай, Джон, — начал было клавишник, но тут ему пришлось остановиться и подождать, а то нас с Сашкой что-то вдруг на ха-ха пробило резко, — А на клавишах ты тоже играть умеешь?

— Плохонько, — ответил я, вытирая набежавшую слезу. Давно я так не смеялся. Вообще, впервые в этой, новой жизни, ржу по-настоящему.

Подойдя к Вермоне, я потыкал в клавишу, пытаясь подобрать звук поинтереснее. Хаммонд не Хаммонд, но чего-то добился, заодно обнаружив подобие атаки. Демонстративно хрустнул пальцами, зажав их в замок и вывернув руки, замер на секунду.

Клавиатура на органе неплохая, такая, как я люблю. Это на рояле, с его механикой, я бы не стал ничего играть. А тут почти как у синтезатора клавиши. Лёгкие и с коротким ходом. Для начала взял пару сложных джазовых аккордов, во все десять пальцев. А потом, с форшлагами, скатился джазовой вкуснотищей вниз, пройдясь по всей клавиатуре.

Джаз штука такая. Если ты его чувствуешь и можешь исполнить, то и он к тебе лицом поворачивается. По нотам его не сыграешь. Будут просто ноты, а джаза не будет. И тут никакая техника не поможет. Хоть сто двадцать восьмыми играй, но если это не будет вкусно, то джаз — это не твоё.

Покрутил ещё регулировки, подбирая под найденный звук подходящие фрагменты музыки. Что могу сказать. Бедненький инструмент этот электроорган. Где-то в ансамбле ему ещё есть место, а самостоятельно Вермона не слишком жизнеспособна. Надо сильно извернуться, чтобы на нём что-то приличное удалось сыграть.

— Ты где так с клавишами наловчился? — под общее молчание спросил у меня Саня, когда я отошёл от инструмента.

— Школу по аккордеону закончил, — озвучил я деталь из биографии отца.

— Не говорил же никогда.

— Так ты и не спрашивал, — моментально сообразил я, что музыкальное образование отцом не афишировалось, скорее всего, из-за предмета обучения.