Цифрогелион (СИ) - Вайнберг Исаак - Страница 29

— Я вижу мир таким, какой он есть на самом деле. Я вижу, из чего состоит всё вокруг. Там, где кто-то видит вкусный соус и гадает над тем, из чего же он сварен — я вижу все его ингредиенты, их пропорции, время приготовления и даже больше: я вижу из чего состоят сами ингредиенты, и могу создать не только сам соус, но и все его составляющие… Я создал этот мир, чтобы доказать себе, что я понял рецепт, по которому была создана Земля. Можно сказать, что этот мир — мой успешно сданный экзамен.

— Многие верующие люди назвали бы тебя слишком самоуверенным, — отметил Худший. — И сказали бы, что в людях, кроме физического тела, есть ещё кое-что — душа.

— Большинство верующих всю свою жизнь молятся мне. Ведь так или иначе почти все существующие религии стали следствием моих дел в разные времена. Поверь: у человека нет души. Рецепт человека крайне прост — создать его не сложно, но он будет лишь пустым сосудом, если оставить его в пустом мире. Уникальность человека, то, что ты называешь его «душой» — создаёт его окружение.

Возьми любого человека и посади его в пустую комнату, лиши его знаний, лиши его возможности наблюдать, оставь его без пищи для размышлений, и человек будет не более чем цветком в горшке. Но стоит тебе окружить его жизнью, и тот же самый человек раскроется — он начнёт учиться, развиваться, подстраиваться под мир вокруг и менять его под себя, в нём появится душа… Часть этой души — опыта, передастся его потомкам, чтобы затем создавать и создавать всё более сложные «души», добавляя к ним новый и новый опыт, перемешивать его в различных комбинациях в поисках той, что приведёт человека на вершину мироздания...

Именно окружение создаёт человека во всём его потрясающем разнообразии. Именно окружение создает то, что вы называете «душой».

— Так значит тебе известны все тайны этой вселенной? — спросил Худший, снова бросив взгляд на Белого Человека. По его изуродованному лицу сложно было сказать, какие эмоции он испытывает и испытывает ли хоть какие-то.

— Не все, — с грустью ответил Гелион. — Я создал этот мир, но я до сих пор не нашёл того, кто создал ваш…

***

Я проснулся от стука в дверь. Надо мной нависал низкий бетонный потолок, тускло освещённый крысиным фонарём, внутри которого тихо поскрипывало колесо, которое старательно раскручивал грызун, не желая получить болезненный укол мотивационной иглы.

Стук повторился — на этот раз чуть более настойчиво. Сев на кровати, я поежился от холода, потёр друг о друга ладони, подышал на них тёплым воздухом и огляделся: меня окружало тесное подвальное помещение без окон. Из мебели тут была лишь кровать, деревянный стул и стол, на котором стоял фонарь, таз с водой для умывания, кружка с остывшим древесным кофе, который я не стал пить перед сном, побоявшись, что не смогу уснуть, и тарелка с недоеденным мною на ужин мясом, судя по всему крысиным или собачьим.

Меня разместили в столь некомфортных условиях, не чтобы проявить ко мне неуважение, а чтобы защитить от возможного нападения чудовищ: Губернатор был уверен, что чудовища нападают на тех, у кого в запасе осталось много времени, а у меня его явно более чем хватало для того, чтобы заинтересовать чудовищ. В общем, Губернатор предложил мне провести ночь в подвале, в котором ночевали офицеры и даже он сам.

Стук повторился в третий раз. Следом раздался приглушенный голос:

— Мистер Вилли! Мы выдвигаемся через час. Губернатор приказал сопроводить вас в оружейную, чтобы вы могли подобрать подходящее для операции снаряжение.

— Одну секунду… — пробурчал я, вставая с кровати и снимая свой плащ со спинки стула.

Сделав глоток холодного кофе и откусив кусок не менее холодного мяса (оно оказалось собачьим), я накинул пальто, достал из кармана коломёт, убрал в кобуру и вышел из комнаты.

За дверью меня ждал тот самый сержант, который вчера провожал меня к Губернатору.

— Как вам спалось, мистер Вилли? — поинтересовался сержант.

— Прохладно, — пожаловался я, зябко закутываясь в свой плащ.

— Прошу прощения за это — обычно тут тепло, но сегодня ночью случилась проблема с генератором — остановилось сердце. К сожалению, у нас не было готового к замене крупного генератора, так что пришлось подключать несколько малых, но от них оказалось мало толку... Сегодня обязательно наладим питание, и ночью прогреем подвал как следует…

— Жаль меня тут уже не будет, — напомнил я.

— Ах да… — смутился сержант. — Но когда вернётесь, всё равно будет теплее…

— Ловлю вас на слове.

По тёмному коридору с нависшим над самой головой потолком, мы добрались до каменной лестницы, и по узкой лестнице поднялись наверх. На улице было светло. Передо мной раскинулся просторный двор, с небольшим зелёным сквером, в центре которого стоял неработающий гранитный фонтан. Во дворе было полно патрульных, готовящихся к боевой операции. Поверх патрульной формы были надеты металлические защитные латы, руки и ноги тоже защищал металл. Вооружены бойцы были преимущественно пружинными тяжёлыми коломётами, которые сейчас были убраны в заплечные крепления, и гидравлическими гранатами, висевшими на поясах. Так же тут я видел боевых псов и даже одну тяжёлую шагающую машину.

— А вот и вы! — услышал я голос Губернатора. — Выспались?

Я повернул голову и увидел Губернатора, быстро приближающегося ко мне по узкой, усыпанной галькой, тропинке. На нём, поверх белого мундира, была надета эффектная золочёная броня.

— Да, спасибо, — поблагодарил я, разглядывая узоры на боевом панцире его доспехов. — А вы что, пойдёте с нами?

— О нет, что вы! — отмахнулся Губернатор. — Я лишь провожу вас до ворот и произнесу напутствующую речь. К сожалению, Губернаторские обязанности не позволяют мне покинуть район и тем более подвергать свою жизнь опасности — слишком многие от меня зависят. Вас поведёт полковник Сулейман — у него куда больше опыта в боевых операциях… Сержант, вы можете быть свободны, — я провожу мистера Вилли в оружейную сам.

Губернатор жестом указал направление и медленно зашагал в ту же сторону, задавая нашей прогулке крайне неспешный темп.

— Как видите, я действительно выделил для этой операции серьёзные силы, — заметил Губернатор, обводя взглядом своё войско. — Сто пятьдесят воинов, двадцать псов, два крупных экипажа, шагающая машина… Уверен, — этого хватит, чтобы стереть с лица Земли всех этих богомерзких чудовищ…

— А сколько вы уже успели уничтожить? — поинтересовался я.

— К сожалению, пока ни одного, — признался Губернатор. — Но лишь потому, что мы заняли оборонительную позицию. Мы не искали драки и просто защищались. И это была наша главная ошибка. Мы должны были давно показать им зубы — доказать агрессорам, что мы совсем не простая добыча…

— Вы имеете хоть какое-то представление о численности чудовищ? — продолжил я задавать неудобные вопросы.

— Крайне поверхностное, — Губернатор снял очки и принялся тщательно протирать, предварительно дыхнув на стёкла. — Но я очень сомневаюсь, что их окажется более двух-трёх штук. Жертв никогда не бывало много за одно нападение, а нападений не было больше трёх за ночь. Если бы счёт чудищ шёл на десятки, то погибло бы куда больше наших граждан, а если бы чудовищ были сотни… То придя в наши районы, вы не нашли бы ни единого живого человека.

— Ну, если чудовищ действительно всего два или три, то у вас все шансы одержать над ними верх, — без тени иронии согласился я.

— Я на это очень надеюсь… Ну, вот мы и пришли.

Мы оказались у распахнутых металлических ворот, покрашенных бесчисленное множество раз. За воротами скрывалась экипажная, переоборудованная в арсенал: в ящиках на полу было полно боеприпасов, на сотнях крючков, вбитых в стены, висела боевая форма. Тут и там были свалены в горы латы, в открытых бочках стояли копья с гидравлическими наконечниками, луки и воздушные мушкеты.

— Ну, мистер Вилли, выбирайте что вам придётся по вкусу, — обвёл руками помещение Губернатор.

Я выбрал лёгкие латы, которые надел поверх своих рубашки и жилетки, накинув сверху плащ, из оружия я взял пружинный коломёт с четырьмя дополнительными обоймами и пару гидравлических гранат.