Десятый сосед - Хаан Ашира - Страница 11

Вот и не говорите мне потом, что мои ритуалы – сущая ерунда. Даже не смейте! Они работают. Было бы проще, если бы они работали всегда, если бы в 100 % случаев можно было найти закономерность и проверить ее. Я бы тогда доказала окружающим, что недвинутая!

Я немножко поплакала в офисном туалете, ругаясь то на соседа, то на начальника.

Правда вообще-то состояла в том, что оба выговора были заслуженными. Рабочий понятно почему – мне даже слезы было нечем вытереть, бумага и в самом деле кончилась. А от соседа – потому что на самом деле в глубине души я надеялась найти в том ящике какое-нибудь письмо для него и узнать, как его зовут. Мне чертовски надоело мысленно звать его то красивым хамом, то просто соседом.

Его загадочность, то, что он так явно не вписывался в атмосферу нашего дома, не знал элементарных вещей и исходил из каких-то диких предпосылок, настолько сильно выделяли его из общей массы, что сложно было перестать думать о нем и гадать, почему так получилось.

Где он жил раньше? Почему теперь живет здесь? Где его жена? Как он попал к нам и почему так торопился снять квартиру?

Я вымыла лицо, вышла из туалета и посмотрела на часы.

«Да, молодец, Ева. Сорок минут прорыдать из-за того, что незнакомый мужчина обвинил тебя во взломе почтового ящика. Сорок минут рабочего времени думать о его руках, его костюме и его запахе. Ты молодец! Просто молодец».

За полчаса до окончания рабочего дня я отправилась на офисную кухню – избавлять холодильник от неопознанной и просроченной еды. Кто не подписал свою котлетку и оставил ее на полке одинокой, мог при выходе с работы встретиться с ней и пойти домой вместе.

И в тот момент, когда я спрашивала у гречки в пол-литровой банке, чья она, а гречка упорно не отвечала, начальник похлопал меня по плечу, перепугав до смерти. Боюсь, что гречку тоже – я чуть ее не уронила.

– Ева, я бы хотел перед тобой извиниться за утреннюю резкость, – начал он, и вот тут я и правда испугалась.

– Сергей Андреевич?!

Он никогда не признавал свою неправоту. Никогда. Так что наверняка сегодня где-нибудь пройдет дождь из жаб в честь такого события.

Если только сейчас не выяснится, что все гораздо хуже, чем я думала. Например, утренняя резкость была из-за того, что он не знал, как сообщить мне об увольнении.

Доброта начальства куда хуже начальственного гнева. Лучше всего – спокойный нейтралитет.

– Ева, я понимаю, ты можешь быть на меня обижена, и мне бы хотелось как-то загладить свою вину, – продолжил Сергей Андреевич, загоняя меня в натуральную панику. – Поэтому давай на неделе вместе пообедаем. Например, в «Эзопе»? И обсудим твои карьерные перспективы. Я тут посмотрел твой диплом и не понимаю, зачем ты себя гробишь на должности «подай-принеси». Есть куда более интересные альтернативы.

– В «Эзопе»? – опешила я.

На первом этаже нашего здания находились несколько ресторанов, в которые мы могли ходить на обед: от дешевой чебуречной до более-менее пристойных заведений, где бизнес-ланч состоял из тех же блюд, что и обычное меню, только порции поменьше. «Эзоп» был из них самым пафосным и на бизнес-ланчи не разменивался. Максимум – скидка на меню в обеденное время. И то лишь потому, что здания бывшей промзоны вокруг занимали исключительно офисы – днем ждать клиентов было больше неоткуда.

Но с их ценами даже со скидкой обедать там могло себе позволить только высокое начальство. Я вот в «Эзопе» ни разу не была, даже после новогодней премии.

– Не хочу, чтобы о нашей беседе сплетничали в курилке. – Сергей Андреевич положил ладонь мне на плечо, задержал ее там на полсекунды дольше приличного, улыбнулся и вышел из офисной кухни.

Ну да, зато о том, что он пригласил меня в ресторан, сплетничать никто не будет.

Что-то начальник и правда меня чересчур выделяет…

Я занервничала еще больше. Может быть, это просто ерунда? На свидание он бы пригласил меня после работы. Да и сам сказал – мол, только если я расстанусь с Олегом…

А я не собиралась.

– Ир, я, наверное, расстанусь с Олегом.

С Иркой мы дружим уже года три. Когда моя жизнь становится слишком запутанной, я прихожу к ней, в ее аккуратную вылизанную квартиру, и там, на старомодном кожаном диване, завернувшись в пушистый плед, под неизменный чай с чабрецом и малиновым зефиром, потихоньку раскладываю все по полочкам и нахожу правильные пути.

Наша дружба началась в тот момент, когда я выла в подушку от горя после того, как меня бросил мой номер восемь.

Строго говоря, напрямую он меня не бросал, только заявил, что отныне он полиаморен – то есть любит сразу несколько женщин, причем всех одинаково! И, конечно, намерен оставаться со всеми. Если я соглашусь, мы создадим полиаморную семью: он, я и его знакомая с курсов английского. Кстати, он с ней уже начал отношения, она не против… А я оказалась «мещанкой» и «ограниченной».

Выла я не метафорически. Каждый вечер на меня накатывала такая тоска, что я рыдала и кричала, била себя в живот, утыкалась в подушку, но сдержаться не могла и часами просто скулила, лежа щекой на холодном полу.

Когда я увидела на двери квартиры записку с просьбой выгуливать собаку по вечерам, то поняла, что с этим нужно что-то делать. Написала в женское сообщество в Интернете, что мне очень-очень нужно с кем-нибудь выпить кофе и поговорить. Откликнулись несколько девушек, но почему-то слово «поговорить» они поняли так, что они мне будут рассказывать про своих собак и детей. Каждый раз, встречаясь с ними, я сидела напротив, пила свой латте, и внутри меня росло желание просто заорать, заглушая их слова, музыку, играющую в кафе, шум шоссе за окном и свою невыносимую боль.

Только Ирка оказалась нормальной. Пришла, заказала бутылку шампанского и велела: «Рассказывай!» В первый раз я проговорила три часа и три бутылки. Во второй – два часа и две. В третий справилась за час, но бутылок все равно ушло две. Потом мы встречались уже не каждый день, а пару раз в неделю, и как-то незаметно я оказалась в курсе всех ее дел, а она моих. И не только про бывшего.

Я стеснялась ей звонить – она всегда звонила и писала первая, вытаскивала меня гулять, требовала похвалить ее новую вышивку, обижалась, когда я критиковала. Она давала мне непрошеные советы, лезла с ногами в мою жизнь, не отличала манипуляций от просьб и просьб от требований. Ни единого грамма такта, ни малейших сомнений в том, что она знает, как лучше…

С тех пор как в восемнадцать лет я оставила Веру в том лесу с тремя подонками, у меня не было других подруг. После того как она перестала ходить в колледж, меня начали сторониться однокурсницы. Да я и сама не стремилась с ними общаться. Мне было не до дружбы – надо учиться, некогда гулять. Хватит, погуляла!

Ирка просто навязала мне себя, и всей моей вежливой непреклонности не хватило, чтобы отделаться от нее. С ней дышалось чуть легче. Ее беспардонность снимала все мои сомнения. И в людях она разбиралась лучше.

Олега мне нашла, кстати, именно она.

– Так. Рассказывай! В чем он провинился? Ударил? Изменил? Проиграл все деньги в автоматы? Испортил лимитку диоровской помады? – Ирка всучила мне чашку с чаем. Запах чабреца я люто ненавидела, но говорить ей об этом было бесполезно. Так что одной порции мне хватало на всю беседу.

– Я пока думаю, Ир… Я не знаю, – теперь мне было совсем неловко жаловаться на Олега. В самом деле, что он такого сделал-то?

– Ну расскажи, что не так?

– Секс. – Я попыталась покраснеть и отпила сразу половину содержимого своей чашки.

– Тебе же нравилось? – удивилась она. – Ну, он тебя до оргазма доводит?

– Не каждый раз…

– Никого не каждый, – отрезала Ирка. – Не балованные.

– Не в этом дело.

– Он тебя не хочет? Ты мне про своего рассказывала… Алексей? Который тебя год не трахал.

– Алекс, да. – Я вздохнула.

Номер семь. Полтора года отношений, из них год как брат с сестрой. Все время оправдывался тем, что он устал. Даже отпуск не помог. Я была готова прожить с ним жизнь и состариться вместе, но все-таки не в двадцать пять.