Ярина (СИ) - Орлова Екатерина Марковна - Страница 6

Я выключила свет и легла под одеяло, спать рано, а больше делать ничего не хочется. Из соседней комнаты слышу, как мама кричит папе, что компьютер сломался. Папа на всю квартиру ей также и отвечает:

- У одной телефон, у другой компьютер. Девки, может вам вязанием заняться или икебаной какой. Все польза, и вреда для техники никакой. Тут еще, я смотрю, и часы остановились, и таймеры все неправильное время показывают. Электричество что ли вырубали?

- Вииить! – не успокаивалась мама.

- Да иду я, иду. Не трогай там больше ничего.

Лежу, ворочаюсь, слушаю разговоры родителей, копаюсь в своих тяжёлых мыслях и никак не успокоюсь. Краем глаза вижу, как в углу комнаты возле изголовья кровати загорелся огонёк. Маленький человечек шёл с малюсенькой свечкой, прям, как светлячок. Да это ж мой сегодняшний знакомый. Слезла с кровати и подползла к нему поближе.

- Семён, это ты? – на всякий случай спрашиваю ночного гостя.

- Ну а кто ж ещё? Поди мала ещё, чтоб к тебе женихи похаживали.

Семён скривил лицо, наморщил нос и… чихнул.

 - Ох, хозяйка из тебя никудышная. Пыль в углах, задохнуться можно. – решил отругать меня Семён. – Завтра за генеральную уборку возьмёмся.

- Так я вроде и не хозяйка! Сам же мне сегодня наговорил. Даже наорал. Теперь я могу и вовсе не убираться. Разведу тут грязи, чтоб ты даже пройти не мог. – съехидничала я.

- Ишь чего захотела! Токмо жук навозный грязюке радуется. А ты девка вроде красивая, на жука не похожа.

Я аж забыла, что сказать хотела. Этот суровый, вечно чем-то недовольный домовой, мне комплимент сделал!

- Спасибо за красивую. – смутилась я.

- На здоровье. А ты чаво мне не сказала, что терем ваш так мудрено устроен? Как муравейник. Этажов ажно двадцать, да сотни хозяев. И во всей этой громадине помимо меня, есть только два домового: Гаврюша да Прошка. И то, бедолажные, из последних сил порядок наводят. Не хорошо это! Дел много, а рук мало.

- У нас ещё тут есть домовые? – удивилась я.

Семён сощурил один глаз и уставился на меня снизу-вверх. И вот странное ощущение такое возникло, что я - ничтожное создание, которое меньше самого Семена раза в два.

- А ты как думала, дурында? Дом есть, а домового нет? – сурово сказал он.

- Семён, ты меня, конечно же, извини, но до сегодняшнего дня я считала, что домовые это вымысел, герои сказок. Была уверена, что вас не существует. А сегодня я вообще сама не своя. Голова разрывается просто от разных новостей. – оправдалась я.

Семён хмыкнул и что-то пробурчал себе под нос.

- Не обижайся на меня. Я не знаю, как нужно вести себя с домовыми. - как могла, извинилась я.

- Да не обижаюсь я. – сел по-турецки на пол Семён и продолжил. - На обиженных воду возят. Я токмо вразумить не могу. Как же ты меня из упокою вытащила, коли про меня даже и не ведала?

- Я случайно, наверное… Порезала палец, брякнула набор звуков, ты и появился.

- Случайно? - пробурчал Семён. – Случайно даже кошки не родятся. – задумался он, почесал макушку и выдал. – Сила в тебе есть, которая нас домовых пробуждать может. Вот что!

Ой, домовой что-то знает. Он же с чего-то взял, что я не родная Наумовым. А может и про настоящих родителей в курсе. Ура! Вот, пришла помощь в лице маленького воришки. Семён, вредный домовой сможет приоткрыть завесу тайны моего происхождения.

- Семёнушка, а расскажи, что ты знаешь про эту силу. Может это наследственность такая от моих настоящих мамы и папы?

Я снова села на кровать, отодвинула одеяло и легла так, чтоб видеть Семена. Но света от его свечки, или что это у него было, не хватало, и я включила ночник. Он убрал свой светлячок в карман, быстро и легко вскарабкался на мою кровать и встал на подушку, прям возле моей головы. Повёл носом в мою сторону, а потом и вовсе, глубоко вдохнул и выдохнул прямо возле моего лица.

- Ты что, опять меня понюхал? – поинтересовалась я.

- В запахах больше правды, чем в словах. Он тебя обмануть не сможет. – заинтриговал домовой. - Знакомый у тебя дух, да токмо откуда ведаю его, запамятовал совсем. Долго я спал, сном беспробудным, покойным, а такой сон, знаешь, он как сквозняк в доме, все, что не прибито выдувает. Не могу тебе всего растолковать.

Вечно хмурое лицо Семена стало отрешенным и даже грустным.

- А расскажи, что помнишь. Может начнёшь говорить, и мысли сами к тебе вернуться. – предложила я один из мною самых любимых психологических методов активизации памяти. Часто так помогала маме искать потерянное.

- Ишь ты - усмехнулся домовой. – Все-то тебе расскажи.

- Я не настаиваю. Просто хотела помочь.

- Ладно. Слушай. – спокойно начал он. – Мы- домовые к домам привязаны, как стебель к корню. Корень нам силы даёт, а мы корню расти помогаем. Не даём мы дом в обиду, так как без него и нас не будет.

- А откуда вы вообще беретесь? – поинтересовалась я.

- Да пёс его знает. Ты как родилась помнишь?

Я замотала головой.

- Вот и я нет. Так ты меня слушать будешь или перебивать? – нахмурился Семён.

- Всё, молчу. – закрыла ладошкой себе рот.

- Хозяевам мы не служим, но помогаем так, чтобы они дом держали в порядке и чистоте. Хозяева меняются, мы - нет. И дом свой храним от всех несчастий. Ни сырости, ни чёрной плесени не допускаем, пожары предотвращаем и даже грабителей можем отпугнуть.

- Ого! – не удержалась я. – А ты действительно полезный.

- А я тебе что втолковывал, девке неверующей. Дом, к которому мы привязаны, любим больше всех богатств на свете. Силу жизненную черпаем от стен, от пола, от потолка, от предметов, что здесь издавна стоят и с домом сроднились. И если, кто решает его разрушить, мы на защиту встаём. Нет страшнее в мире существа, чем домовой, у которого дом отнимают, а с ним, получается, и жизнь его. Мстительный мы народ. Страшшшный.

Вроде Семён не больше пупсика, и голос у него писклявенький, а сказал и от страха мурашки по коже побежали.

- Чтоб дом снести, надо сначала с домовым договориться.  Ему отдельную часть дома сохранить, а потом в новый дом пригласить. Или же, чтоб не мешал, попросту взять и упокоить. А уж как это делают - не знаю, не ведаю. Токмо, не каждый на то способен. Ведь люди, которые сему обучены, не простые, особливые. В них сила течёт не человеческая, но и, видать, не божья, коль они духа от родных мест изгоняют и сеё место без защиты оставляют. Благо не насовсем уничтожают. Видишь, обратно вернуться смог. – Сема на секунду улыбнулся, а потом снова серьёзным стал. - Вот мне чуется, что ты из них, кто силой этой владеет, но так судьбе угодно было, чтоб не знала ты об том. Пади от мамки с папкой с умыслом разлучили, чтоб чего-нибудь не натворила, аль ещё что.

Я заплакала. Что такое? Просто водопад слез. За всю жизнь столько жидкости из глаз не выливалось. А домовой встал и погладил меня по носу.

- Нуууу, будет тебе. Я ж предупреждал, что домовые сырости не любят?

Я покивала головой.

- Вот и не разводи её.

Легче сказать, чем сделать. Утерла слезы, а Семён вздохнул и продолжил уже совсем ласково.

- Ты прости меня, дитя, что я наговорил тебе сегодня не подумавши. Птенец ты ещё желторотый, неразумный, а я испугался тебя спросонок. Не хотел тебе больно сделать, душеньку твою дитячую поранить словами обидными. Я ж теперь, напротив, поблагодарить тебя должен, что пробудила ото сна вечного и к такому дому могучему привязала.

Хотела возразить, что ничего подобного не делала, но Семён меня опередил.

- Знаю. Сама не ведала, что творишь. Попить, поесть дала, спать уложила, а домовому больше чести от людей и не надобно.

Семён поклонился в пол, верней в подушку, руку к сердцу прижал и заговорил.

- Я домовой Семён, скрепляю твёрдой клятвую слова свои, что отныне не наврежу Ярине и хозяевам этого дома ни словом, ни делом. Скажи: «Принимаю клятву твою Семён – домовой.»

- Зачем? – недоумевала я.

- Говори и вопросов ненужных не задавай. - сердито произнёс Сёма. - Слышала же в чем клянусь-то. Второй раз предлагать не буду.