Первые искры (СИ) - Криптонов Василий - Страница 59

Удачи! Где ж взять столько удачи? Это нужна редкая природная аномалия, чтобы меня подхватило ветром и трижды пронесло вокруг стадиона, иначе я даже не знаю… Окидывая взглядом масштабы грядущего подвига, я понимал, что шансов у меня нет. Двести шестьдесят шесть баллов… За длинную дистанцию, небось, еще и спишут сотку, а то и опять на костер загонят.

Вот мне ж было не привыкать к постоянным поражениям! И за каким Огнем я взялся в себя верить? Тут уже никто не поможет. Это не кино, где достаточно вспомнить лицо возлюбленной, и откроется прежде невиданный резерв сил.

— Ой, господин Мортегар, простите, пожалуйста, я случайно! — раздался почти над самым ухом взволнованный голос Авеллы.

А в следующий миг она пнула меня в щиколотку. Я вскрикнул и полетел носом в землю.

— Простите, умоляю, простите! — Авелла склонилась надо мной, в её глазах стояли слёзы. — Я такая неловкая. Задумалась и не заметила, что вы идете передо мной… О, как же я виновата! Вам больно? Вы можете идти?

— Что тут такое? — подошел рыцарь.

Авелла и Ямос как раз помогали мне встать.

— Кажется, я повредила ногу господину Мортегару, — всхлипывала Авелла. — Я просто случайно шла, и… Запнулась! — Она была близка к тому, чтобы зареветь в голос.

Я смотрел на нее с удивлением. То ли я начал слышать будущее, то ли она сначала извинилась, а потом — пнула?

— Идти можешь? — хмуро взглянул на меня рыцарь.

Ямос отпустил меня, я сделал пару шагов, прихрамывая.

— Н-да… — Рыцарь цокнул языком. — Ладно, ползи пока, может, пройдёт, ушиб.

Он ушел вперед. Авелла, подставив мне плечо, шла рядом и ревела:

— Какая же я дура! Господин Мортегар не сможет пройти испытание. Не поступит в академию, и мне придется учиться там совсем одно-о-о-ой!

Это был какой-то спектакль, но слёзы катились самые настоящие, и жалость с отчаянием в глазах Авеллы тоже было не сыграть ни одному актеру.

Я хотел бы ее утешить, сказать, что даже оторви она мне ногу, это бы не сильно повлияло на результаты последнего испытания, но не мог вставить ни слова в поток её стенаний.

Когда мы добрались до стартовой черты, к нам опять подошел рыцарь.

— Ну? — кивнул он на меня. — Готов к последнему рывку?

Я был, в принципе, готов. Нога побаливала, но это действительно был просто ушиб. Однако Авелла ответила за меня:

— Он даже идти не мо-о-о-ожет! Мне стыдно, стыдно, что я родилась на свет…

В последнем выкрике было столько отчаяния, что я от удивления опустился на землю. Выглядело так, будто упал. Рыцарь смотрел на меня с досадой, но не как на постылую помеху, а с выражением типа: «Ну что ж ты?.. Эх-х-х…» Наверное, слухи о моем вчерашнем триумфе с розочкой дошли и до рыцарей, и они тоже хотели заполучить меня в свои ряды. А я всех подряд так наломал...

— Простите, — услышал я голос Натсэ и с удивлением посмотрел в ее сторону. Как она успела сюда пробраться?

— Посторонние на стадионе! — заорал рыцарь, увидев ошейник. — Чья рабыня? Убрать немедленно!

— Я рабыня господина Мортегара, — спокойно ответила Натсэ. — Я хочу напомнить, что существует правило, согласно которому маг может выставить вместо себя замену в виде раба, если он по непредвиденно возникшим и не зависящим от него причинам не может выполнить одно из упражнений.

— И кто побежит? — удивился рыцарь. — Ты?!

— Если будет на то воля хозяина, — наклонила голову Натсэ.

До меня медленно дошло. Натсэ увидела, как меня заставили снять перчатки. Она сумела отыскать в толпе госпожу Акади — единственного человека, который стал бы ее слушать. Акади попросила Авеллу вывести меня из строя, а та разыграла целый спектакль… И всё это ради меня?

Мне сделалось стыдно. Столько людей тащили меня в академию, как утопающего за волосы…

— Мортегар! — окрикнул меня рыцарь. — Что скажешь? Можешь бежать?

— Нет, — тихо сказал я.

— Выставляешь рабыню?

— Выставляю, — кивнул я.

Взросление. Очередной урок. Иногда тебе будет плохо от того, что тебе помогают. И тебе придется найти для этого место в своем магическом расширении памяти, записать туда этот долг, врезать его намертво и — не забывать. Никогда.

— На линию! — приказал рыцарь, тут же потеряв ко мне всякий интерес.

Я сидел на земле в сторонке и смотрел на приготовившихся к бегу. Натсэ обернулась на меня и улыбнулась. Потом точно так же поступила Авелла.

— Пошли! — гаркнул рыцарь.

Бегуны сорвались с места, а рыцарь, проводив их взглядом, усталой походкой вернулся ко мне и сел рядом.

— Бегать-то она хоть умеет? — проворчал он.

— Готовьте дополнительные баллы, — угрюмо сказал я.

— Хорошо. Думаешь вступить в Орден?

— Хотелось бы. Для меня это большая честь.

Тут я говорил совершенно честно. Почему-то сама мысль о том, чтобы вступить в Орден Рыцарей наполняла меня благоговейным трепетом. Стать воином. Стать сильным. Стать человеком, у которого есть повод себя уважать. Чувствовать за спиной поддержку других, таких же… Кажется, я постепенно до этого дозрел.

— Доспех тебе пойдёт, — кивнул рыцарь.

В этот момент мимо нас пронеслась Натсэ, и рыцарь вскинул брови. Остальные плелись еще где-то очень далеко.

— А можно личный вопрос? — осмелел я.

— Ну рискни.

— Почему вы постоянно таскаете доспехи? Это ведь тяжело и жарко.

— Во-первых, не всегда, а только на службе. Форма такая. А во-вторых, не тяжело и не жарко. Мы — маги Земли. А металл относится к Земле. Вступаешь в Орден — открывается новая ветка заклинаний по работе с металлом, там — качать-не перекачать. В родной стихии не тяжело и не жарко.

— Ясно, — сказал я, преисполнившись к рыцарям еще большего уважения.

— А маги Огня вообще не потеют. Вот как ты сейчас.

У меня остановилось сердце. Я медленно повернул голову и посмотрел в грубоватое лицо рыцаря. Он прямо и жестко смотрел мне в глаза.

— Можно теперь я задам тебе личный вопрос, Мортегар? У Мелаирима что, вообще мозги из задницы вытекли? Он знал, как ты тут собираешься «проходить испытания»?

Я молчал. Язык будто онемел. У меня даже моргать не получалось.

— Слышал, у него с девчонкой беда. Это плохо, согласен. Но есть дела, которые важнее личных переживаний. Рыцари это понимают. Менторы, судя по всему, не очень.

Тут до меня осторожно дошла невероятная мысль.

— Так вы… Вы что… Вы тоже? — прохрипел я.

— «Тоже» — это Мелаирим. А я — это по-настоящему. Всё, молчать. Ты ничего обо мне не знаешь. Я ничего не знаю о тебе. Будет еще время языками почесать в более подходящем месте. Я тебя найду. Надо было давно тебя вытащить из лап этого двуличного маразматика.

— Мелаирим знает?

— Мелаирим не будет знать, даже если Огонь вспыхнет у него под задницей. И позволь ему дальше прозябать в этом блаженном незнании. Сиди спокойно, береги ногу. Того гляди срастется неправильно.

Он бросил мне на колени мои беспалые перчатки, встал и побрел к черте, ожидать финалистов, а я смотрел ему вслед, раскрыв рот.

— Авелла, бег — сто баллов, прошла, поздравляю. Ямос — девяносто пять, выдыхаешься быстро. Прошел. Мортегар — сто десять. Умница девочка, со свистом проходишь.

Я прошел с общим баллом — триста семьдесят шесть. И честных из них было — один… Упав спиной на землю, я закрыл глаза. Ни о чем думать не хотелось, хотя поводов для размышлений было — хоть отбавляй.

Всё завертелось бешеной канителью. День стремительно летел. Всё для меня слилось в одно пёстрое пятно. Стадион — меня поздравляют, жмут руку, вот меня обнимает госпожа Акади, вот скромно улыбается запыхавшаяся Натсэ. Ямос что-то восторженно говорит, сияет голубыми глазам Авелла.

Потом — не помню, как — я оказался в академии. Там тоже все стояли на ушах, галдели без умолку. Меня просто таскало в потоке то туда, то сюда. Прохладная вода в душевой, потом — комната. Я переоделся в парадную форму — откуда она у меня взялась?.. Всё чёрное, как свежая земля, и я напоминал себе могильщика, но остальные выглядели так же, и, благодаря сияющим лицам, наше сборище не казалось мрачным.