Эра Огня 3. Зажженный факел (СИ) - Криптонов Василий - Страница 18

— Нельзя так говорить, — буркнул он, когда мы уже выехали на окраину. — Орден за репутацией следит. Вот узнают, что такое болтаешь — утром не проснёшься.

— Зато высплюсь, тоже хорошо, — сказал я. — Вот этот дом. Не доезжай, не надо, я тут спрыгну.

Я спрыгнул. Парень, позабыв про серебряную монетку, назвал цену в десять дилсов. Я тоже сделал вид, что забыл об авансе, и отсыпал требуемую сумму. После чего мы расстались, довольные друг другом. И я медленно, настраивая себя на всё, что угодно, пошёл к домику Талли.

Сегодня окно было закрыто и грамотно зашторено. Учатся, Огонь их пожри. Ладно, буду вести себя благовоспитанно. Я подошел к двери и трижды торжественно стукнул.

Изнутри донеслись голоса, решительные шаги, и дверь распахнулась.

— Ты?! — вскричал Зован.

Я, не тратя время на эмоции, окинул его взглядом. Очень интересное зрелище. Чёрный фрак, белая рубашка. Не просто белая рубашка. Она была настолько белой, что грозила выжечь сетчатку глаза. У меня чуть не началась снежная слепота, и я поднял взгляд к лицу Зована.

— Я. А ты чего такой красивый?

Вновь запущенное магическое зрение показало мне его внутренний огонь. Ярость там была, да. Однако она после моего вопроса быстро улеглась, и пламя будто завернулось внутрь себя, занялось самоедством. Это ещё что за интересность такая? Смущение? Стыд? Чувство вины? За что?! Что это негодяй сделал с Талли?!

Я оттолкнул Зована с дороги и шагнул внутрь. Знакомым маршрутом прошёл в гостиную.

— Талли? Тал-ли…

Я замер. Талли стояла посреди гостиной, бледная, и, как мне сперва показалось, в трауре. Но логика подсказала, что для магов Земли чёрное кружевное платье, должно быть, означает не печаль, а совсем даже наоборот.

— Морти… — прошептала Талли, бледнея ещё больше, не зная, куда деть руки.

— Так что, теперь мы можем начать, или мне уйти? — проскрипел чей-то недовольный голос.

Я посмотрел в сторону кресла. Там сидел пожилой человек, которого я уже видел. Причём, видел не однажды. Это был один из Ордена Служителей, коллега незабвенного Наллана. И смотрел он на меня, как и подобало — с неприязнью.

— А я что — зря пришёл? — проворчал ещё кто-то, из другого кресла.

Я посмотрел и туда. Там сидел парень, постарше Зована. На нём не было ни плаща мага, ни балахона служителя. Однако выглядел он, как типичный маг Земли.

— Служитель Ларсис! — В гостиную вошёл Зован. — Прошу вас, войдите в положение, у неё нет кровных родственников, а если мы позовём Мелаирима…

— Молодой человек, я и так пошёл вам навстречу. Пожалуй, я прошёл больше половины пути навстречу! Может, и вам сделать хоть шаг? — Служитель, кряхтя, поднялся и метнул на меня ещё один уничижительный взгляд. — Этот юноша, насколько мне известно, называет себя братом Таллены.

На меня вытаращились все. Я же был на удивление спокоен. Ну ещё бы. Пока я сюда шёл, самой жуткой картиной, которую рисовало мне воображение, была разобранная измятая постель и Зован с Талли, в чём мать родила. А тут — все одетые, плюс, посторонние люди. Сидят, разговаривают. Я, пожалуй, был даже умиротворён немного.

— Он не согласится, — процедил сквозь зубы Зован.

— Разумеется, нет, — поддержал я его из мужской солидарности. — А в чём, собственно, дело?

— Вот именно для этого и существует традиция, — кивнул служитель Ларсис. — Магический брак — не какая-то безделица по воле сердца, вроде мирского брака. Это — серьёзное предприятие, заключаемое на века. И вот так вот, в простом доме, без…

— Брак?! — выкрикнул я.

Талли опустила голову, и я увидел на её щеках две слезинки.

— Ага, он самый, — отозвался парень из кресла. — Я свидетель со стороны рода Кенса. Но по традиции нужен ещё родственник невесты.

— Я и так закрываю глаза на то, что ваш брат, господин Зован, не обладает магической силой. Но соединить вас с девушкой, за которую никто не поручится — это выше моих сил.

Брат?! Я ещё раз внимательно посмотрел на парня в кресле. Сходство с Зованом, несомненно, было. Тут я вспомнил свой первый визит в Небесный дом, когда госпожа Акади обмолвилась о своих «детях». Она ещё как-то странно запнулась тогда. Наверное, у Тарлиниса было немало детей, но только двоих он не постеснялся продемонстрировать обществу. А теперь я смотрел на одного такого, кому не повезло снискать даже тени отцовской любви.

— Брак… — повторил я.

Посмотрел на Талли, которая готова была вот-вот разрыдаться. Из-за неё мой брак превратился в Огонь знает что. Но злиться на неё не получалось. Наверное, я её понимал. Если я сам — нечто среднее между собой, Огнём и неким Ардоком, принесённым в жертву, — порой веду себя неадекватно, то что взять с неё? Две личности, сплетённые воедино, две памяти, сохранившие смерть. Она ведь не хотела причинить мне зла, она лишь хотела для себя какого-нибудь крохотного счастья.

— У тебя точно никого нет, кроме Мелаирима? — упавшим голосом спросил Зован.

Талли покачала головой. Ни ему, ни мне она не решалась смотреть в глаза.

Я зажмурился, сосчитал до десяти. Слышал, как служитель идёт к выходу. Когда он оказался рядом со мной, я открыл глаза:

— Согласен.

— На что? — Служитель посмотрел на меня.

— Я, брат Таллены, согласен быть её свидетелем. Что там ещё нужно?

Служитель медленно отошёл от меня, остановился возле камина. Талли подняла голову, посмотрела на меня заплаканными глазами.

— Морт… — Зован, шагнув поближе, вдруг сжал мне руку. — Спасибо!

«В задницу себе своё «спасибо» засунь!» — подумал я.

— Должен будешь, — сказал вслух, но так, чтобы только он услышал.

Зован кивнул. Бывший рыцарь, он понимал, что значит долг.

Я сидел на крылечке и бросал камешки вниз. Они вприпрыжку летели по тропинке, а я — думал. Три месяца отучал себя от этой бесполезной привычки, и вот… Сначала Авелла со своим рыцарством, потом — Лореотис, с магическим зрением. И вот он опять я, запутавшийся, сомневающийся, ни в чём не уверенный.

Бракосочетание Зована и Талли окончилось быстро. Когда они целовались, я тихо вышел и уселся на крыльце, чувствуя полное опустошение. Зована я ненавидел, он был надменным подонком. Ему бы, по всем правилам сюжетостроения, обделаться по самые уши и остаться ни с чем. А он женится по любви на красивой девушке. Он будет сражаться со своими родителями за этот брак. Он — хороший. А я — сижу на крыльце и бросаюсь камнями.

Талли… Она ведь меня любила. Она меня так любила, что всю жизнь изгадила, не только мне, кстати. И что? Таллена из рода Кенса. Что ж это, мать её так, за любовь, если трёх месяцев хватило, чтобы выйти замуж за другого? Да, знаю, знаю, она моя какбысестра, и ни о каких браках между нами и речи быть не может. Но я даже не об этом. Я о том, что вокруг меня у всех всё получается, складывается, упаковывается в красивую коробочку. А я? Я сижу, блин, и швыряюсь камнями с крылечка!

Даже Ямос и Тавреси, уверен, не потеряют друг друга. Ямосу всего-то надо — проявить немного твёрдости и объяснить маме, на чём он вращает её бесценное мнение. Да, им будет трудно. Но потом они всё равно будут счастливы. А я так и останусь сидеть на крылечке, швыряясь камнями.

Три месяца у меня была цель. Три месяца я себя готовил к войне. А что в итоге? Сначала Авелла превратила моё решение записаться на турнир в фарс. Потом Натсэ стала убивать моих убийц. Да мне хоть что-то будет позволено сделать, а? Хоть чего-то добиться?! Вот так, чтоб самому? Или это крылечко — мой предел?..

Скрипнула дверь. Я с размаху запулил последний камень, тот звонко отскочил от дорожки и улетел в неизвестном направлении.

— Талли передаёт спасибо, — услышал я голос Зована за спиной.

— Угу.

— Я тебе тоже от души благодарен.

— Угу.

Зован помолчал.

— Тебя ведь за мной прислали?

— Угу, — не стал оригинальничать я; но потом всё же не удержался: — Я не тороплюсь, можете по-быстрому брачную ночь отрепетировать.