Тени безумия (СИ) - Уленгов Юрий - Страница 33

Охранник заткнулся на полуслове, его голова безвольно откинулась назад, вокруг нее начала разрастаться кровавая лужа. Выругавшись, я быстро глянул в обе стороны коридора: чисто. Пока чисто. Но это ненадолго. Чертов ублюдок, успел все-таки поднять тревогу! Но какого хрена? Эта тварь же сказала мне, что внутри нет охраны!

– Мэг, не бойся, – бросил я через плечо. – Сейчас я разберусь с проблемой и вернусь за тобой. Только не…

Обернувшись, я замер на полуслове. Мэг меня не слышала. Та самая пуля, срикошетившая от стены, попала ей в голову. Девушка была мертва.

– Дерьмо! – процедил я. Так. Нужно срочно что-то делать.

По уму, нужно было сматываться. Вот только была одна проблема. Я не успел узнать ровным счетом ни-че-го! Нет, конечно, основываясь на рассказе проститутки из «Призрачных грез» и того, что я увидел здесь, можно сделать какие-то выводы, но этого мало, чертовски мало, мать его! Значит, придется еще задержаться. Но успею ли я отсюда выбраться, если задержусь? Сложный вопрос.

Затащив тело охранника в палату, я прикрыл дверь, и быстро двинулся по коридору. Нужно выяснить все до конца. Нельзя бросать дело на середине. Хотя бы осмотреть здесь все. Две минуты, мне нужно всего две гребаных минуты!

Я дернул дверь, ведущую в следующий зал, и замер на пороге. Твою мать, это еще что за дерьмо?

Больше всего помещение напоминало лабораторию безумного ученого из фильма ужасов. Оно было заставлено приборами непонятного назначения, вся эта машинерия гудела, пищала и щелкала, провода и шланги, переплетаясь подобно экзотическим змеям, тянулись от аппаратов к прозрачным бакам из стекла или пластика. А в этих баках…

Я, если честно, ни черта не понимаю в анатомии, биологии, или что там нужно знать, чтобы опознать человеческий эмбрион, но готов был поклясться, что в баках были именно они. Эмбрионы, на разных стадиях развития. От невнятного головастика до вполне сформировавшегося младенца. А вот с однозначной идентификацией принадлежности этих эмбрионов возникала проблема.

Когда-то очень давно, когда я был еще подростком, на Дно приезжала странствующая кунсткамера с выставкой под названием «Катастрофы человеческих тел». Там были выставлены образчики разнообразных генетических мутаций – то ли действительно настоящие и заспиртованные, то ли искусно вылепленные из воска, не знаю. «Заячья губа», «Волчья пасть», лишние руки, ноги, рудиментарные хвосты и жабры – самое безобидное, что можно было там увидеть. Луи и Фредди, пара моих дружков, которым посчастливилось попасть на выставку, прожужжали мне все уши о ней, я не выдержал, стащил у дяди пять баксов, чтобы оплатить вход и сбежал из-под замка на выставку.

Выставка произвела на меня ни с чем не сравнимое впечатление. Возможно, сейчас вспоминать об этом немного стыдно, но меня вырвало прямо на один из экспонатов. Меня вывели за ухо, и обидным пинком отправили на пыльную мостовую, где я продолжил опустошать желудок. Мне здорово влетело от дяди за украденные деньги и побег, а еще я понял, что и Луи, и Фредди ни на какой выставке не были, и лишь важно надували щеки, живописуя выдуманные экспонаты. Я отловил их поодиночке и хорошенечко взгрел за вранье, а себе поклялся никогда в жизни больше не посещать кунсткамеру.

То, что я видел перед собой, очень напоминало ту самую выставку. Огромное количество разнообразных уродцев, с тремя ногами, с растущим из затылка вторым лицом, с перепонками между пальцами и чешуей, с непропорциональными, вмятыми головами… От экспонатов выставки все это отличалось только одним, но очень важным уточнением: то, что было за стеклом, было однозначно живым. Я видел, как пульсируют жилки, как сокращаются конечности, как раскрываются и закрываются уродливые рты, и чувствовал, как откуда-то из глубин, из самых потаенных пластов сознания, поднимается ничем не прикрытая, первобытная ярость, а перед глазами начинают свой замысловатый танец почти забытые красные снежинки. Отлично, мать твою. Давно их не видел.

Криво усмехнувшись, я поправил ремень винтовки, и, стараясь не смотреть на чудовищные баки, быстро пошел к следующей двери. У меня накопилось слишком много вопросов, и кому-то определенно придется на них ответить.

Однако задать их я не успел. Позади послышался топот, постепенно переходящий в осторожные шаги. Охрана. Черт. Сколько их там, двое? Уже многовато, наврала, сука. Ну, ладно.

Мозг работал быстро и четко, как хорошие часы. Мысль еще не успела оформиться, а я уже воплощал ее в действие. Два шага назад, нащупать выключатели… Есть! Свет в зале погас, скрыв меня в темноте, охранники же должны были появиться на фоне хорошо освещенного коридора. Легкие мишени.

Присев за большим гудящим ящиком, выглядящим достаточно солидно, чтобы удержать пулю, я перевел переключатель в режим стрельбы очередями по три патрона. Охранников двое, они в бронежилетах, пусть и легких, и, как ни крути, с навыками у них будет явно получше, чем у меня. Пока что удача была на моей стороне, но оба раза я заставал охрану врасплох. Сейчас же они насторожены и готовы к бою. Не лучший расклад, но какой есть.

Я осторожно выглянул из-за ящика. Ага, есть! Охранники, прикрывая друг друга, двигались ко мне. И им, наверное, тоже было страшно. Идти по освещенному коридору в темный зал… Но выбора у них не было, да. Как, впрочем, и у меня.

Я открыл огонь, когда первый охранник, идущий чуть на полусогнутых и настороженно водящий стволом по сторонам, переступил через порог. Тщательно прицелившись, я покрепче сжал цевье винтовки, выдохнул и потянул спуск.

Винтовка коротко пролаяла, дернувшись в руках, будто пытаясь выпрыгнуть, приклад толкнул в плечо. Двенадцать граммов смерти, стремительной и невидимой, унеслись к противнику… Чтобы через миг сгореть в синей вспышке, с хрустальным перезвоном окутавшей фигуру наемника.

Охранные амулеты!

Достаточно легко справившись с двумя охранниками до этого, я даже не подумал, что эта парочка может пользоваться магической защитой! Идиот! Теперь расхлебывать свою глупость!

Короткая очередь ударила в ящик, одна из пуль пробила его насквозь и срикошетила о плитку. Черт! Я рванулся в сторону, прыгнул, прокатившись по кафелю на животе, кое-как сгруппировался, и, проскакав по полу на трех костях, скрылся за соседним аппаратом. По которому тоже сразу застучали пули.

Резко высунувшись, я поймал в прицел метнувшуюся в сторону тень, и выстрелил. Вспышка, перезвон… В зале ощутимо похолодало, температура будто разом опустилась на несколько градусов. «Хрустальная сфера»!

Я слышал об этом артефакте. Достаточно мощный охранный щит, да еще и многоразовый. Время перезарядки – несколько секунд, в качестве энергии – тепло окружающей среды. Вот почему похолодало: в зале и так было не слишком тепло, а две подряд активации «Сферы» еще сильнее уронили температуру. Теоретически, если разности температур не хватит для зарядки амулета, он начнет тащить тепло из носителя, достаточно быстро охладив его до трупного окоченения. Вот только для этого явно понадобится больше активаций, я столько времени не проживу. Черт, что же делать?

Я качнулся в сторону – и новая очередь разнесла бак у меня над головой. За шиворот хлынула липкая, вонючая жидкость, что-то мягкое прокатилось по спине и с противным шлепком упало на пол. Постаравшись не думать о том, что это было, я дернулся за угол, пытаясь поймать мысль, отчаянно бьющуюся где-то на грани сознания. Точно!

«Хрустальная сфера» не предназначается для использования в обстановке затяжного боя, это не самый дорогой артефакт последнего шанса, дающий защиту от пули в спину или случайного попадания. Во-первых – из-за того самого негативного эффекта, в результате которого амулет может полакомиться теплом собственного носителя. А во-вторых…

Во-вторых, энергии «Хрустальная сфера» запасает не так уж и много, и артефакт можно банально перегрузить, выдав большее воздействие в единицу времени, чем то, на которое он рассчитан.

Справа раздался шорох, и я, резко развернувшись, выстрелил наугад, просто чтобы отпугнуть противника. Раздался топот и грохот: охранник поспешил уйти с линии огня. Убедившись, что в ближайшие секунды с этого направления мне ничто не угрожает, я переключил винтовку в режим стрельбы очередями, подобрал с пола крупный осколок бака, и, широко размахнувшись, бросил его в дальний конец зала.