Босс (СИ) - Траум Катерина - Страница 22

— Няньки бывают сильно раздражающими, — бездумно шепчет Эми, с лёгким холодком впитывая такие истории. Но если она хочет понять его, то должна узнать ещё больше. — И что сделал Эдвард? Наказал сына?

Кларксон грустно усмехается, складывая руки на груди.

— Ты ещё не поняла? Маленькому принцу было позволено абсолютно всё. Эдвард злился, пока собственноручно закапывал няньку, не хотел огласки среди подчинённых. Но в итоге просто уволил всех приближённых, кроме меня и управляющего фирмой, чтобы его отпрыск больше никого не покалечил. Алексу даже пальцем не погрозил, чем распустил его окончательно. Я пытался открыть ему глаза, доказать, что его сын растёт агрессивным, эгоистичным манипулятором. Надеюсь, хотя бы в ночь своей смерти он всё это осознал. Ты же спрашиваешь поэтому, да? — проницательность старика несколько обескураживает, и Эми сконфуженно улыбается. Конечно, у неё на лбу написано, к чему ведут все эти вопросы. — Я обеспечил ему алиби лишь в память об Эдварде, который бы перевернулся в гробу, если бы его отпрыск попал за решётку. Но выгораживать его не стану, как и оправдывать хоть что-то из того, что Алекс творит.

— Если ты его так осуждаешь — почему же не уйдешь на заслуженную пенсию? — удивлённо поднимает брови Эми.

— Лишь потому что без дела, которым занимаюсь половину жизни, я снова начну прикладываться к бутылке, — Кларксон опускает виноватый взгляд в пол, неловко замолкая. Чтобы не смущать его ещё больше, Амелия забирает из кофеварки две наполнившихся чашки и с улыбкой подносит одну из них дворецкому:

— Я понимаю. Все мы тут находимся потому что сами так решили. И спасибо за откровенность, Кларксон.

***

Стучит несмело, одной рукой, потому как в левой держит негромко звякнувшую о блюдечко фарфоровую чашку с кофе. Эми не страшно, даже после всего, что узнала с момента предыдущей встречи с Боссом. Пусть все окружающие считают Алекса законченной мразью, но для неё возведённый пьедестал не пошатывается ни на миг. Тёмно-вишнёвый атласный халат неприятно морозит плечи: в Браунвилле всегда несколько прохладно, а возле кабинета хозяина в конце коридора особенно ощущается холодок. На третий робкий стук в дубовую дверь ей наконец-то слышится чуть хрипловатый голос, вызвавший мурашки предвкушения:

— Войди, Эми.

И как узнал, что это она? Улыбка сама поселяется на лице, и Эми осторожно протискивается в дверь, тщательно стараясь не расплескать капучино в чашке. Даже давящее до сих пор чувство вины отходит на второй план, когда видит сидящего за столом Алекса. Его кабинет она любит едва ли не больше своего крохотного балкона. Большой и минималистично-элегантный, пропитанный ароматом кубинских сигар и восточных пряностей. Высокое окно за спиной хозяина завешано жалюзи, и тусклый жёлтый свет создают современные панели на потолке. Его удобное кожаное кресло примыкает к широкому массивному столу тёмного дерева. По правой стороне комнаты длинный и узкий аквариум с голубоватой подсветкой, на который Эми предпочитает не смотреть лишний раз: уж очень не нравятся ей его хищные жильцы с острыми зубами. Напротив стола, в противоположном конце кабинета, располагается удобный чёрный диван с велюровой обивкой — в первую неделю проживания тут Амелии даже повезло несколько раз проверить его на прочность своим телом. Левую сторону помещения занимает шкаф, набитый книгами и папками с документами.

— Ты, кажется, просил кофе? Перехватила Кларксона в коридоре, — она с тихим стуком ставит своё подношение перед Алексом, предусмотрительно не загораживая раскинутый ворох бумаг со множеством мелких цифр. — Отчёты?

Она не обольщается, что он хотя бы поднимет на неё взгляд. Слишком занят. Но сейчас ей требуется его присутствие столь остро, что в ход идут все приёмы, какие могут быть в арсенале сходящей с ума без внимания женщины. Атласный халат экстремальной длины, изящное нижнее бельё из дальнего уголка шкафа. Распущенные волосы, даже чуть завитые на кончиках: слишком много свободного времени у неё было сегодня в ожидании его возвращения домой.

— Минусы владеть легальным бизнесом, — чуть раздражённо закатывает глаза Алекс, напряжённо вчитываясь в очередную бумажку со столбиками цифр. — Чёртовы налоги…

Густые брови сурово сведены, и вид у него сегодня максимально растрёпанный и усталый. Таким Эми доводилось его видеть крайне редко за всё время знакомства. Чтобы помята тёмно-коричневая рубашка, даже не заправленная в брюки, чтобы практически торчком не приглаженные каштановые волосы. Алекс на удивление рассеянно нащупывает пальцами чашку и не глядя отпивает кофе. Не прогоняет, но и не обращает особого внимания на присутствие наблюдательницы. И она принимает это за предоставленный шанс извиниться — пусть даже не вслух, ведь смелости не хватает, чтобы признаться в поцелуе с другим.

Наклоняется над столом, максимально прогибаясь в спине, так, что небрежность её одеяния позволяет заметить кружево элегантного лифа насыщенного винного цвета. Если бы, конечно, кто-то вообще собирался это замечать. Облокотившись и подперев личико ладонями, Эми задумчиво произносит, с лёгкой насмешкой окидывая взглядом стопки бухгалтерских документов:

— А Эдвард совсем не запаривался со всей этой волокитой. У него ведь был управляющий для всего этого, — наигранно-нечаянно, словно говорит о чём-то вполне себе обыденном. Задерживает дыхание, ожидая реакции. Она сегодня узнает правду из первых уст. Довольно шепотков за его спиной.

— И потому его наёбывали на миллионы долларов все, кому только было не лень, — спокойно комментирует Алекс, наконец-то отрывая взгляд от бумаги в руке и переводя его на Эми. С лёгким удивлением сводит брови, как будто только сейчас замечает, что она уже столь близко. — Хм, и кто же тебе рассказывает подобные факты? Уж не старый ли сплетник Кларксон?

— Не вини его, — извиняющаяся улыбка ярко-бордовых губ дополняется игривым наклоном головы. — Ты же знаешь, если мне нужно, я умею быть паинькой и добиваться интересующей меня информации.

Пользуясь тем, что отхватила себе хоть секунду его драгоценного времени, Эми жадно глотает любимый аромат из шоколада, пряностей и кофе. Настоящий наркотик, без которого ломит кости. И пока Алекс вновь не отвлёкся на что-то ещё, она скользит пальчиками по своей шее, ниже и ниже, невесомо очерчивая чёрными ногтями проглядывающие из-за лифа полушария груди.

— Я и не сомневаюсь в твоих талантах, милая, — лишь усмехается Алекс на эту открытую приманку и вновь делает глоток из чашки. — Но знаешь, если тебе что-то интересно, то просто спроси. Давай прямо: пустые сплетни обычно состоят из домыслов и грязи.

— Хорошо, — решаясь, Эми прикусывает щёку изнутри. Задавать такие вопросы просто безумие, но раз уж он хочет прямоты, то пусть потом не возмущается. — Ты и правда, сам прикончил своего отца?

Напряжённо всматривается в его лицо, однако Алекс невозмутимо отставляет чашку на блюдце. Откидывается в кресле, и тонкие губы кривятся в лёгкой насмешке её очевидному напряжению.

— И?

Она открывает и закрывает рот, теряя слова. Шок не в том, что он не отрицает. Шок от полного похуизма в грязном шоколаде, даже чёрного уголька не зажигается. Нет, этому должно быть разумное объяснение. Слова Кларксона и Ника не могут быть правдой. Он не бесчувственная сволочь.

— Эми, и что дальше? — устало протягивает он, тяжело вздыхает, но видимо, сегодня у него нет сил увиливать и играть с ней, а потому честно поясняет. — Да, это я пустил пулю в его голову. Потому что старик выжил из ума, с каждым месяцем превращая фамильный бизнес в сущий дурдом, плодя лизоблюдов и не слушая моих разумных предложений по модернизации системы поставок. Если бы я ждал ещё хотя бы год, пока алкоголизм, наркозависимость или собственный беспросветный долбоебизм сведут его в могилу сами, мне бы уже нечего было наследовать. Это бизнес. И это рациональный подход. Ты научишься убирать в сторону все сантименты.

— Я не хочу учиться такому дерьму, — с горьким осознанием шепчет Амелия, пытаясь смирить свой разум с истиной. Для него и правда, все люди — лишь шестеренки в едином механизме налаженной системы. Любая гайка заменяема. А износившиеся детали подлежат уничтожению. — Когда ты стал таким беспринципным? Эдвард втайне издевался над тобой, или…