Магистр! Вы, кажется, влюбились (СИ) - Огинская Купава - Страница 30

А он не пришел.

Я не хотела думать о том, почему меня это так задело, я просто хотела злиться.

Готова была даже идти к Анушу и требовать, чтобы меня тоже записали в группу смертельно обиженных на магистра. Останавливало лишь понимание, что я-то со временем успокоюсь, а из обиженных уже не выпишусь. Привиденчик не позволит.

В конце рабочего дня, отвлекая меня от глупых обид, на огонек заглянула неприлично счастливая Малика. Смерила меня оценивающим взглядом и кивнула:

— Живая. — И сразу же велела: — Пойдем.

— Куда?

— В канцелярию. Получать наше вознаграждение за непосильный труд. — Малика хитро прищурилась. — А по дороге ты мне расскажешь, как прошло с профессором.

Я не была уверена, что успела что-то там заработать, но с травницей пошла.

И даже попыталась рассказать о своих впечатлениях от чаепития с Тадэш.

Малика прервала меня почти в самом начале. Она уже давно, во всех деталях, изучила каждую тему, которую целительница могла затронуть. Интересовало травницу немного другое:

— Ну а плесенью тебе после не пахло?

Я отрицательно качнула головой.

— Специально проверяла.

— Странно. — Малика нахмурилась.

Я ничего странного в этом не видела до следующих ее слов:

— Пить чай с кем-то для Тадэш своеобразная традиция. Каждое утро, в одно и то же время, она кого-нибудь к себе приглашает. В основном студенток своего факультета. Самых талантливых и сильных. Раньше по вторникам к ней ходила одна из выпускниц. Девочка выпустилась, и ее день оставался свободным, пока не появилась ты.

Малика хмыкнула и покачала головой. Она не смотрела по сторонам, уверенно ведя меня вперед незнакомой дорогой.

Свернула в глухой коридор, уводя меня от горящего за окнами рубинового заката. Я послушно следовала за ней, запоминая новый для себя маршрут.

— Так вот, я общалась с тремя студентками, которым профессор… скажем так, благоволит, — продолжила травница. — Каждая из них ощущала после чаепития на своей одежде запах плесени. Они думают, что камень под стенными панелями в кабинета Тадэш отсырел и запах оттуда. Но почему мы ничего не чувствуем во время самого чаепития, никто не понимает.

— А никто не думал отказаться? — задала я очень важный для себя вопрос.

— Шутишь? Кто упустил бы шанс получить немного внимания профессора Тадэш, на данный момент декана факультета целительства? Получить от нее приглашение на чай — это шанс заручиться ее расположением. Добровольно от такого никто не откажется, даже если придется полчаса слушать рассказы о ее дочери. — Малика вздохнула и, противореча своим же словам, призналась: — Да и как ей откажешь? Я три раза ходила к Тадэш, собиралась прекратить эти наши бессмысленные чаепития. Готовилась, монолог свой заучивала, а потом приходила к ней, и все. Язык у меня не поворачивался просто признаться, что мне не нравятся наши встречи. И что она мне тоже не нравится. Профессор… ну ты ее видела. Кто посмеет ее обидеть?

— Никто, — грустно согласилась я. У целительницы был какой-то противоестественный талант обезоруживать всех своей добротой…

Несмотря на мои сомнения, жалование мне все же выдали, что не могло не радовать. Мои сбережения подходили к концу, финансовое пополнение оказалось очень кстати.

— О чем задумалась? — спросила повеселевшая после посещения канцелярии Малика, когда мы тем же путем возвращались обратно в библиотеку.

— Нужно зимние вещи купить, — призналась я.

Еще на прошлой неделе, когда температура на несколько дней ощутимо понизилась, я осознала, что из теплых вещей у меня есть только плащ.

Побег из дома по большей части был спонтанным, я почти к нему не готовилась. Неслыханным чудом можно было считать уже то, что я не забыла прихватить с собой шкатулку с украшениями. Следующим чудом стало то, что шкатулку у меня не украли и я даже смогла достаточно выгодно продать все свои драгоценности.

— Пойдем в выходные за покупками! — решила травница, азартно потерев ладони. Быстро опомнилась и уточнила: — У тебя же будет на выходных свободное время?

— Найду, — пообещала я.

Первый в моей жизни поход по магазинам с подругой… Выходных я уже ждала с нетерпением.

Магистр пришел, когда я о нем уже и забыла. Сразу после обеда, с большой коробкой очень интригующего вида, пахло от которой просто умопомрачительно.

На мой удивленный взгляд Гэдехар ответил легкой улыбкой.

— Ануш к чаю меня не устраивает. Думаю, вас тоже. — И так значимо пододвинул коробку ко мне.

На какое-то время я лишилась дара речи. Как и привиденчик, появившийся за спиной ректора и прекрасно слышавший его слова.

Я неохотно осознавала, что Гэдехар вчера на чай, конечно, напросился, но не обещал прийти в тот же день. Он время вообще не назначал, я сама себе все придумала и сама обиделась. И зря обиделась, выходит.

Ануш же просто пытался смириться с тем, что опять пропустил момент появления ректора в библиотеке. Теперь-то, после того как магистр оказался внутри, не пускать его было несколько проблематично. Вот только со смирением у него были явные проблемы…

У привиденчика было очень примечательное выражение лица. Такое непередаваемо дерзкое, обещающее много неприятных минут всем нам.

А мне неприятных минут еще вчера хватило. Потому я схватила коробку, бережно прижала ее к груди и уже на бегу предложила магистру следовать за мной.

Первым в каморке ожидаемо оказался Ануш. Вырос из пола прямо передо мной, взирая с молчаливым укором.

— Вот только не начинайте, — попросила его раздраженно. — Я с магистром не ссорилась. И вообще, он мой начальник.

— А я тебе кто? — трагично вопросил Ануш, изрядно переигрывая.

С трудом подавив искушение сказать какую-нибудь гадость, я сдержанно предположила:

— Коллега? — Назвать его подчиненным у меня язык не поворачивался.

Высказаться Ануш не успел, дверь открылась.

Не найдя в моем лице поддержки, он гордо удалился, напоследок обласкав ректора тяжелым взглядом, а я смогла в тишине поставить чайник.

Когда чай был готов, а пирожные извлечены из коробки, по всем правилам хорошего тона мне бы стоило предложить магистру какую-нибудь бессмысленную тему для беседы. Да и кощунственным казалось портить вкус удивительных сладостей серьезным разговором, но я не смогла сдержать любопытства.

— И как чувствуют себя студенты? — спросила я, примеряясь к песочной корзинке.

Магистр неопределенно пожал плечами.

— Желают узаконить свои отношения.

— А что-нибудь полезное…

— Нет, — качнул головой ректор, не дав мне договорить. И, предупреждая другие вопросы, добавил: — Ничего полезного рассказать они не смогли. Аника также ничего нового не вспомнила. Меня осаждают родители студентов, требуя вернуть их в семьи. Чего сделать я опять же не могу. Тип воздействия выявить не удается, раньше с таким никто не сталкивался…

Магистр запнулся и несколько обескураженно посмотрел на меня. А я молчала и сочувственно кивала.

— Вы жалуйтесь-жалуйтесь, — предложила ему. — Я очень хороший слушатель.

Он почему-то моим предложением не воспользовался. Нахмурился и с затаенной угрозой сказал:

— Слышал, вы помогаете в управлении.

Просто виртуозно сменил тему разговора.

Недовольство его я уловила сразу и тут же начала оправдываться.

— В свободное от работы время.

— Похвальное желание облегчить жизнь мужа, — мрачно заключил магистр.

И меня бы, несомненно, обеспокоил его тон, если бы я в ужас не пришла от его слов.

— Мужа. Да… А вы с командором и об этом говорили? — спросила осторожно, ощущая легкую досаду. Я же тогда сбежала специально, чтобы мое отсутствие позволило им к важной теме вернуться. К травмоопасной влюбленности студентов и к племяннице командора. А они чем вместо этого занимались? Сплетничали, что ли?!

Гэдехар неохотно кивнул.

И вот вроде трагедии не случилось, командор меня каким-то невообразимым образом не выдал и даже подыграл, укрепив мою ложь. Но это же выходит, Зот теперь все знает.