Влюбись за неделю (СИ) - Кручко Алёна - Страница 27

– Не завтракаете, пропускаете ланч и не обедаете, придя с работы, вы, разумеется, тоже из-за меня. - Норвуд вытащил из кармана бумажник. Повертел в руках светло-зеленую визитку. - Придется искупать вину.

– Что за чушь! – возмутилась я. - О сегодняшнем ланче вы знаете не хуже меня, а завтрак… мне просто приснился кошмар, и я напилась кофе и решила погулять перед работой.

– Под дождем, - Норвуд понимающе покивал. - Зонт улетел. Портал подвел. Герр Вольгер приехал. Кофе вылился. Хорошо хоть кексы остались. Что с обедом?

– Депрессия, – мстительно ответила я. – Запоздавшие поиски смысла жизни.

– Быть или не быть? Есть или не есть?

Я вцепилась в кружку. Руки задрожали.

– Не угадали. И не будем. ? то ваша смесь номер две тысячи двести сорок три без перца не поможет.

– Моя – поможет. Иначе бы я тут не сидел, а набирался опыта где-нибудь на Тибете. И тоже искал смысл жизни.

Еда появилась прямо здесь же, на столе. И даже сервированная, а не в коробках или пластиковых контейнерах. Огромный, исходящий душистым паром стейк, золотистые ломтики картошки, зеленый горошек. Сладкий рисовый пудинг, обильно политый джемом. Поджаристые гренки.

Вот и отлично. Никаких разговоров о смысле жизни. Потому что не могу я ему сказать. Просто – не могу. Почему-то чувствую, что это будет неправильно.

Первая за день нормальная еда разбудила волчий аппетит. Я смела свою порцию в мгновение ока и серьезно задумалась о добавке. Кажется, зря ограничила знакомство с местной готовой кухней только «Маленькой Италией».

Хотя ладно уж, на ночь наедаться вредно. А я, если уж честно, вполне наелась. И даже как-то незаметно допила чай с экспериментальной смесью.

– Вкусно, - сообщила профессору очевидное. - Спасибо.

– А теперь продолжайте утолять мое профессиональное любопытство. Опишите ощущения и желания.

– Сытость, – усмехнулась я. Прислушалась к себе: не тянет ли снова в истерику? Веселиться, конечно, не с чего, но и рыдать не получится. Даже если захочу. – Не знаю, считать ли достижением вашей смеси, что меня больше не тянет рыдать, вы пришли, когда слезы уже кончились и я собиралась умыться и пить чай. Но не тянет. Осталось… опустошение, так, наверное, можно сказать. Даже не грусть, потому что грустить – это эмоция, а эмоции все куда-то делись. Или нет, не делись, а… как бы это выразить…

Я замолчала, думая, как точнее всего описать свои ощущения. Норвуд ждал, с интересом меня разглядывая.

– Как будто смотришь на солнечное затмение через закопченное стекло. Да. Так, наверное, точно. И спать почти совсем не хочется, я почему-то думала, что от всех успокоительных тянет в сон. А болтать – хочется. Причем… – я снова задумалась и почему-то зевнула. – Как-то рационально хочется. С пониманием, что поболтать сейчас полезно, потому что иначе снова начнутся те самые мысли, от которых тянет в истерику. Вот. Наверное, все. На что-то еще надо было обратить внимание?

– Дайте руку, - приказал профессор. – Пульс.

Я не стала жеманничать, пульс так пульс. ?н посчитал, кивнул:

– В космос я бы вас сейчас запускать не стал. Но по другой причине. А на желание «поболтать» смесь не влияет. Это ваша собственная реакция на стресс, очевидная ещё до чая. Ну и о чем же вас так тянет рационально пообщаться?

Я задумалась: и правда, о чем? На самом деле мысли о проклятых трех днях могут возникнуть сейчас от любой темы. Даже просто от того, что Норвуд рядом. Но, может, имеет смысл воспользоваться таким любезным приглашением к общению?

– Скажите, а у вас есть мечта? Не в смысле «стать всемирно известным фармацевтом», а… как объяснить-то… – Мысли текли слишком вяло, заторможено, будто в полусне. - Что-то, что хочется обязательно сделать, попробовать, или побывать где-то, или кому-то что-то сказать. Что-то, что страшно не успеть.

– Необитаемый остров, - мгновенно ответил Норвуд. - В личное пользование. Хотя бы на неделю. Хотя бы в старости. Пальму. Гамак. Пещеру-лабораторию. Кокосы и акульи плавники на горизонте. Я стал бы добрым романтиком, общался с Венерой и Сатурном и был бы невыразимо счастлив, наверное.

– Грустно, - согласилась я.

– Как вы, вероятно, заметили, я не слишком люблю людей. Особенно некоторых. И эти некоторые имеют дивную способность размножаться со скоростью мухи-дрозофилы.

– Заметила. Ну… вы ведь не вечно будете сидеть в Академии? Может, даже не к старости, а раньше заимеете свой остров в личное пользование. Если взяться всерьез, это, наверное, не самая сложная цель.

– ? ваша? Крайне сложна?

– Нет. Слишком проста. Наверное, ее даже нельзя назвать мечтой. Просто место, город, в котором очень хочу побывать. Навязчивая идея, да. Так точнее. Но тем обидней будет, если… – Я замолчала, заглянула в пустую чашку. «Я могла бы всю эту неделю гулять по Сиднею, а у меня Вольгер, Эпплстоун, кучи ежедневной почты и тоска. И вы, дорогой доктор Норвуд. А через неделю может оказаться поздно. Безнадежно поздно». Нет уж. До такой степени откровенности я дойти не готова. - А знаете, есть и другое. Я ушла бы из Академии. Ездить по миру и писать. Обо всем. Это было бы здорово.

– Так уйдите. Правда, некоторым мечтам лучше оставаться мечтами, но угадывать заранее, какой не стоит сбываться, я бы не стал.

– Давайте уйдем оттуда вместе, - я снова зевнула и потрясла головой. Дремота подкрадывалась, настигала, и почему-то подумалось: интересно, увижу я продолжение вчерашнего сна? ? каких там деталях говорил Джейк? - Кажется, ваша смесь все-таки работает как снотворное.

– Очень щадящее, но эффективное и без побочных эффектов. Давайте-ка, поднимайтесь, сон носом в стол – не то, что вам нужно.

Он оказался рядом, потянул меня со стула. Очень кстати, потому что сама я напоминала себе кусок того самого пудинга, который недавно съела. Трепыхаться могу, осмысленно шевелиться – нет. Заснула бы, и правда, носом в стол – потрясающий прогресс после вчерашнего сна в кресле.

Я ухватилась за профессора, почти обняла. Что-то часто в последнее время он служит мне опорой – в прямом смысле. Спасибо, не отшатывается. Даже, вон, за талию обхватил. Наверняка, чтобы удобней было вести мою тушку в правильном направлении.

– Спальня наверху, – сообщила я.

– Крайне ценная и своевременная информация, - заметил Норвуд, как раз остановившийся возле лестницы. Почему здесь такие крутые ступеньки? До сих пор не замечала, но ведь в моем нынешнем состоянии преодолеть этот подъем реально разве что ползком! Наверное, дом строили для трезвенников и людей, ведущих модный в моем мире «здоровый образ жизни». Профессор тоже оценил препятствие. Хмыкнул, сказал: – Значит, решаем проблему самым приемлемым способом. Держитесь.

И я взмыла в воздух. Ой! Обхватила Норвуда за шею, а он держал меня под спину и под коленки, как ребенка. И с таким грузом бодро топал наверх. Силен.

– Меня еще никто не носил на руках, – зачем-то сообщила я.

– Наслаждайтесь. Так, куда теперь?

– Налево. Я и наслаждаюсь. Жаль, что это разовая акция. Я ведь не тот тип женщин, который вам нравится, да?

– Да, я просто в свободное время люблю таскать по лестницам всех страждущих дамочек. Знаете, мисс, не будь вы в полуобморочном состоянии, я бы решил, что вы флиртуете. Ага. Вот она!

– Я не флиртую, – обиженно возразила я. - Честное слово, я убийственно серьезна. Между прочим, вы уже можете поставить меня на ноги.

– Ну уж нет. Вы в вертикальном положении и без смесей бываете опасны для себя и окружающих. Наша цель – кровать. Самое надежное и безопасное место.

Как он откинул покрывало и одеяло, я не поняла. Движением брови, не иначе – а что, с него сталось бы. Уложил меня. Сказал:

– Туфли точно лишние. С остальным можно смириться.

Мне уже было все равно, заснула бы и в туфлях, если бы он их не снял. Как будто контакт головы с подушкой запустил снотворный эффект смеси две-тысячи-и-так-далее в полную силу. Сквозь подступивший сон почудилось тихое:

– Доброй ночи, мисс не-Блер. Отдыхайте.