Няня и Зверь (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 18

И Эйприл Винтерс тоже не сможет. Никто не сможет этого сделать.

Я заметил, что Алекс задержался, чтобы поговорить с ней. Отчего еще больше разозлился, представив, как он разговаривает с ней. Неужели он тоже хочет ее трахнуть? Я сглотнул комок ярости, застрявший в горле. Готова ли она также раздвинуть для него ноги, как и для меня? От ярости у меня сжались кулаки, а затем разжались, как только я услышал его шаги позади себя.

Я рывком распахнул дверь и вышел во двор. Уже было жарко и душно. Я услышал, как хлопнула дверь позади, и Алекс присоединился ко мне на ступеньках. Мы молча шли к машине.

Я проскользнул в салон, Алекс уселся с другой стороны.

— Я найду ей замену, — холодно сказал я.

— Она останется с Юлией, пока мы не вернемся. Юлии необходимо, чтобы кто-то был с ней рядом, — ответил он.

Я почувствовал, как по моему телу пробежала волна удовольствия и радости, но промолчал.

— Но идея найти ей замену — хорошая идея. Я попрошу Зельду подыскать новых кандидатов.

Я повернул голову и посмотрел в окно. Алекс был прав. Это было бы лучшим решением. Заменить ее и вернуться к нормальной жизни.

Я слишком далеко зашел или позволил всему слишком далеко зайти.

До безумства.

18

Эйприл

Мы с Юлией провели весь день на полу ее огромной ванной комнаты, выложенной розовым кафелем.

Чтобы хоть как-то компенсировать плохие новости, которые мне вскоре предстояло ей сообщить — о своем отъезде, я пообещала заняться с ней тем, что она больше всего хотела после ее уроков с репетиторами. Ее первой просьбой было перекрасить волосы в такой же цвет, как у меня.

Она была всего лишь ребенком, и я действительно не хотел красить ее прекрасные девственные волосы, но у меня возникла идея. Я попросила Зельду, не сможет ли она достать для меня американский рыжий «Кул-Эйд». Мне пришлось произнести его название по буквам, но меньше чем через час она нашла поставщика и принесла мне четыре пакетика, того, что я хотела.

Я разложила пакетики перед малышкой Юлией. Мы могли оставить «Кул-Эйд» на час, отчего ее волосы стали бы немного с рыжим отливом или могли оставить на три часа, и они превратились бы почти в такие же рыжие, как и мои. Я предупредила ее, что три часа в шапочке для душа не каждый выдержит, но она была настроена решительно.

Я решила, что она сдаться, но упрямая решимость видно была в крови этой семьи. Она держала «Кул-Эйд» целых три часа.

Порция свежеиспеченных пирожных, любезно предоставленная шеф-поваром, составила нам компанию, когда она сидела на столешнице в ванной, а я сушила ей феном волосы, доходящие до середины спины. Ее рот был забит пирожными, и, заметив мои смеющиеся глаза, она улыбнулась и предложила мне пирожное. Я откусила кусочек, намеренно прикусив ей палец.

С озорной усмешкой она отдернула руку, как раз вовремя, чтобы я не прикусила больше. Мне очень нравился этот ребенок. Если бы все было по-другому, я поняла, что смогла бы заставить ее заговорить. Со вздохом сожаления я снова обратила все свое внимание на ее волосы и голубоглазого дядю.

Я скучала по нему в сексуальном плане, хотя и не любила. Моя киска была горячей и странно набухшей от жестокого траха с Юрием, а тело стало каким-то полым.

Покончив с волосами Юлии, я провела пальцами по красной массе и повернула ее лицом к гигантскому зеркалу.

Я ожидала, что она испытает радость, по крайней мере, удивление, но когда она проглотила пирожное, то просто молча смотрела на себя новую в зеркало...я была слегка в замешательстве.

— Что? — Спросила я.

Прошло несколько секунд, но она не произнесла ни слова. Затем она улыбнулась, но это была такая грустная улыбка, что у меня защемило сердце.

— В чем дело, дорогая? — Взмолилась я.

Она начала плакать.

Я понимала, что она не может быть взрослой, какой изо всех сил пытается казаться, скрывая свои эмоции. Мне так хотелось помочь ей, но я не знала, как.

— Прошу тебя, не плачь, дорогая. Я здесь ради тебя. Просто скажи мне, что случилось. Прошу тебя. Что произошло? Может я смогу помочь, — умоляла я, притягивая ее в свои объятия.

Но она молчала. Просто выплакивая свое маленькое сердечко, ее грудь вздымалась от сдавленных рыданий.

Я крепко прижимала ее к груди и терпеливо ждала, поглаживая по спине, пытаясь успокоить. Я не понимала, как мне оставить ее в таком состоянии. Часть меня начала думать, что я не смогу от нее уйти. Мне только и нужно, держаться подальше от ее дяди, чтобы помочь этой бедной страдающей девочке. Если я не помогу ей, я буду страдать гораздо сильнее, чем если бы мое сердце разбил холодный, бессердечный человек, ее дядя.

Подняв ее со столешницы, я отнесла в спальню и уложила на огромную кровать принцессы. Тогда я впервые прижалась к ней всем телом. Задаваясь вопросом, может она решила молчать, так как была слишком травмирована потерей родителей и ее преследовали страхи?

Она имела столько, сколько я не имела никогда, когда была маленькой. Меня гоняли по приемным семьям, пока, в конце концов, я не переросла тот возраст, когда меня хотели удочерить. Вместо того, чтобы злиться на несправедливость своей жизни, я просто возвращала холодность и отчужденность всем и каждому вокруг меня без извинений. Кроме Шарлотты.

А теперь у меня появилась эта бедная маленькая девочка. Я почти верила, что сейчас она страдала больше, чем когда-либо.

Я обняла ее и прижалась головой к ее головке. Я знала по опыту, что слезы дадут ей освобождение от тех демонов, которые мучили ее постоянно.

В конце концов, она успокоилась. Когда она зашевелилась и попыталась выбраться из моих объятий, я тут же отпустила ее. Присев на кровати, стала наблюдать за ней.

Она встала с кровати и направилась к своему комоду с игрушками у окна. Она достала фотографию в золотой рамке.

Я терпеливо ждала.

Она подошла ко мне, держа фотографию. Я поняла, что она пытается впустить меня в свой мир, эта фотография была очень важна для нее.

С большим уважением я взяла у нее фотографию в рамке и посмотрела. Там был мужчина, похожий на Юрия, но не такие явные черты в его подбородке, рте и глазах. Я не знала, кто он. Я только поняла, что он не Юрий.

Однако не он привлек моего внимания. Мое внимание привлекла женщина рядом с ним. Юлия была ее точной копией. Ветер трепал волосы этой женщины. Она беззаботно смеялась. Мое сердце ушло в пятки. Я никогда не видела, чтобы Юлия смеялась. Ни разу.

Я была так поглощена фотографией, что когда Юлия подтолкнула меня своим блокнотом, я обернулась и посмотрела ей в глаза. И увидела то, что она нацарапала в блокноте, и от этих слов у меня сжалось сердце.

Маму и папу убили

— Что ты хочешь этим сказать? — Спросила я, до глубины души потрясенная.

Она открыла рот, словно собираясь что-то ответить, но вдруг покачала головой, словно напоминая себе, что этого делать не следует. Она забрала у меня фотографию и вернула ее на прежнее место — в комод. Потом забралась в постель рядом со мной и закрыла глаза.

Я понимала, что она делает. Она намеренно закрывается от этого жестокого мира. Я видела, как из ее закрытых глаз текут слезы. Я дала ей выплакаться. Ей это было необходимо.

Я подождала, пока она не заснет. Мне тоже хотелось спать и забыть обо всем, что меня окружает, но мой разум никак не мог успокоиться. Поэтому я поднялась с кровати и набрала номер Шарлотты.

19

Эйприл

— Юлия показала мне фото своих родителей, — сказала я, как только она взяла трубку.

— И что? — спросила она, ее голос звучал тихо ото сна.

— Бедная девочка плакала, пока не уснула, — печально добавила я.

Шарлотта зевнула, и только тогда я поняла, что ее разбудила. Я перевела взгляд на настенные часы. Было уже больше трех часов ночи. — Что происходит? Почему ты до сих пор не спишь в это время?