Кузница душ (СИ) - Котляр Сашетта - Страница 13

— Что ж, женщина, — неприятно усмехнулся последний клирик. — Похоже, у тебя остался не очень богатый выбор.

— Именно, — согласилась Шиу, про которую Мариэн уже успела позабыть. А затем снова раздался звук выстрела из арбалета. От силы удара мужчина тут же упал лицом на землю. Болт торчал из его спины. Мариэн посмотрела на нее в полнейшем недоумении. Она знала, что Шиу как минимум не такая плохая, какой себя сделала, но, чтобы… помогать ей? Зачем? Именно об этом она и спросила:

— Мне казалось, вы с ним на одной стороне?

— Не с ним.

Шиу подняла руку и столп магического пламени почти до самого неба поднялся с ее ладони. Теперь все могли увидеть, где они находятся. Мариэн взяла ближайший к ней меч, оказавшийся приличнее, чем ржавая железка, которой она отбивалась раньше. Попытки понять Шиу она давно прекратила, считая ту своего рода стихией: не злой, не доброй, но и не дружелюбной. Так было проще. А о себе следовало позаботиться, ведь на свет наверняка сбегутся другие… желающие выиграть приз. Убежать Мариэн не успевала и понимала это.

Впрочем, «другой» появился всего один. Эшрод медленно слез со своего вороного коня, достал меч из ножен, полюбовался, как тот блестит на солнце. Он знал, что ему торопиться некуда. Как и Мариэн. Она устало вздохнула. Драться с богом, когда ты — ослабевшая, уставшая женщина, и так сделавшая за день больше, чем ожидала от себя самой — то еще развлечение. Однако и сейчас она не собиралась сдаваться и прямо глядела ему в глаза, словно бросая вызов. И стараясь задушить воспоминание об арене, с которым невольно ассоциировался этот миг.

— Давай, Мариэн. Чего ты ждешь? — насмехался он, поигрывая мечом.

— Чего-нибудь хорошего. Твоей внезапной смерти, например, — съязвила она, не сумев скрыть усталости в голосе.

А потом все-таки бросилась на него с мечом, надеясь быстрее закончить безумный фарс, которым стала эта охота. Зная, что скорее всего не попадет. И признавая чужое громадное преимущество. Фактически, это был самоубийственный выпад, но целилась она в горло. Эшрод вскинул свободную руку, и вдруг ее тело замерло на месте. Она стояла на одной ноге, и была не в силах пошевелиться. Казалось, чужая воля теперь управляла ее телом. Эшрод рассмеялся:

— Что же ты за тупица? Я — бог! Как ты можешь убить бога?

Мариэн оставалось лишь бессильно наблюдать, как ее рука отпускает меч, а затем ее тело обнимает и целует своего самого злейшего врага. Перед мысленным взором мелькнули старые, загнанные в глубины разума, воспоминания. А она-то гадала, почему эту карту Эшрод ни разу не разыграл! Выходит, безумный бог ждал подходящего момента? Дождался… тварь. Мариэн беспомощно злилась и пылала ненавистью, но ничего не могла сделать. Бог продолжил, заставив женщину раздеться догола, а затем отпустил ее. Тут она заметила, что боль по всему телу очень некстати начала возвращаться.

— Ну что, Мариэн, продолжишь корчить из себя упрямицу и терпеть пытки, или присоединишься ко мне по своей воле?

— Я очень похожа на законченную мразь? — мрачно осведомилась травница, не пытаясь прикрыться, и не показывая страха. — Потому что если нет, то и ответ — я скорее сдохну.

— Я думаю, ты похожа на человека, который мог бы отрезать себе палец, — сказал Эшрод, опять вскинув руку. Мариэн вновь была полностью подвластна его воле. Подняв меч правой рукой, она резким взмахом отрубила указательный палец на левой. Сознание озарила резкая вспышка боли, через которую пробивалось только безграничное отвращение от того, что кто-то влез в ее разум.

— Как насчет кисти? Если я верно помню, тебе это понравилось в твое время, — Эшрод ослабил контроль, но не полностью — достаточно, чтобы его жертва могла ответить.

— Отруби голову, не мучайся, — мрачно прошипела женщина, из последних сил стараясь не кричать, чтобы не доставлять ему еще больше удовольствия.

— Ха, это вполне сойдет за самоубийство. Придется пока ограничиться рукой.

Мариэн уже занесла клинок, как внезапно чужая воля резко отпустила ее разум. Картина, которая предстала перед ее глазами, вызвала в ней мрачное удовлетворение. Шиу резким, неожиданным ни для кого ударом, отрубила Эшроду руку. Тот выронил меч из второй, взмахнул ею, и Шиу взорвалась изнутри. Ее кровь разлилась неаккуратной лужей, и части костей разлетелись по округе. Бог повернул свое запятнанное красным лицо к Мариэн, но было уже поздно: та вонзила меч себе в грудь по рукоять.

— Нет! — прокричал Эшрод.

С его руки сорвалось черное пламя, но мерцающие полосы света уже окружили травницу. Заклинание замерло в нескольких сантиметрах от цели. Время остановилось. Что-то было по-другому в этот раз. Мариэн ощущала пульсацию камня в ошейнике. Не было напоминания о заповеди, не было никаких рун. «Все не так, как в первый раз», — подумала травница, и вдруг картина перед ее глазами сменилась ванной в ее хижине. Полосы света, впрочем, еще не исчезли.

«Значит ли это, что я могу выбрать, куда отправиться?» — мелькнула мысль у Мариэн.

Женщина быстро перебирала в памяти разные эпизоды, и понимала, что не хочет встречать «Рикарда». Не хочет переживать кошмар заново. А еще очень хочет сделать что-то, чтобы предотвратить как можно больше зла. Например, смерть любимой младшей сестренки.

Травница в подробностях представила тот день, когда Танил отпросилась на танцы, куда собирали самых хорошеньких девушек. Представила свою хижину, где еще стояли два тюфяка. Терпкий запах бульона с травами, что тогда варила. Смеющуюся, яркую, словно солнышко, тонкую и звонкую девчушку с удивительно открытым лицом, какой была ее девочка. Ее светящиеся умом ярко-зеленые глаза, и черные волосы, которыми она пошла в отца. И голосок. А потом вдруг ясно осознала, что та могла бы умереть куда более мучительно, доживи она до всего этого ужаса.

И передумала, выбирая иной момент. Миг, когда, вероятно, неосторожное слово, сорвавшееся с ее губ и привлекло внимание безумного бога. Вернее, два мига до него. Таверна. Тихая история, что она рассказывала чьей-то дочери. Да. Сюда!

Мариэн с некоторой самоиронией отметила, что приятно перемещаться во времени с помощью одной-единственной смерти. По крайней мере более приятно, чем «обычным» способом. Жаль, что эта возможность за ней не сохранилась. Впрочем, отсутствие ошейника — это прекрасно. Какие бы там преимущества он ни давал.

Возвращаться в этот момент было… странно. Другая жизнь, другое время, другая Мариэн. Должна была быть здесь. Наивная, мягкая, добросердечная и верящая в светлое будущее. Теперь про нее всего этого совершенно точно не скажешь. Она осмотрелась, обнаружив и зеленое с белым платье в пол, что было на ней надето, и старую, шумную таверну «Благодать», понятное дело, неизменную. Все тот же кислый запах дешевого пива, все те же редко смеющиеся люди, все тот же огонь в очаге, придающий лицам посетителей слегка загадочный вид. И разговоры, тихие и боязливые, но все же не умолкающие.

Когда-то, буквально в прошлой жизни, она считала атмосферу таверны идеальной, чтобы читать детям и взрослым сказки, несколько подрывающие авторитет власти. Менять сознание и пытаться зажечь сердца тех, кто еще не окончательно оскотинился. И она отлично помнила, какую историю рассказывала в этот день, когда в таверну впервые забежала втайне от отца дочка булочника. Молоденькой девчушке, едва переступившей порог пятнадцатилетия, хотелось не напиться, отнюдь. Послушать. Красивая девочка была. И здесь — она все еще есть.

Низкого роста, ниже Мариэн, с большими карими глазами доверчивого олененка и густыми волосами цвета темного каштана, постоянно норовившими закрыть ей один глаз, Кейлин всегда любила истории травницы. И всегда слушала очень внимательно, слегка прикусив пухлые девичьи губы и сосредоточенно глядя в лицо рассказчице, и никогда не пропуская ни единого слова. Одетая скромно и не слишком богато, она не привлекала особого внимания, но очень нравилась травнице, и потому, увидев ее снова, та улыбнулась как старому и давно не виденному другу. Это была хорошая встреча, хоть и ожидаемая.