Сага листвы (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна - Страница 29

Салзар кивнул и уселся в кресло напротив, а Хельга тихо отошла к входу на балкон. Прислонилась к косяку и стала наблюдать за мужчинами.

— Если ты думаешь, что я ратую за приличия, или там маменьку ревную, то ошибаешься. Я злюсь, что она посмела устроить настоящий раёк в столовой и крутила этим болваном Иларом, как хотела.

— А, по-моему, он не слишком сопротивлялся, — некромант пожал широкими плечами.

— Ты не понимаешь, — Торус вздохнул. — Моя матушка сильная колдунья, и, помимо всего прочего, сведуща в любовной магии. Чувствовал запахи?

Цветочные ароматы? Нет, я помню, что ты не элвилин, но столовая сегодня больше напоминала оранжерею.

— Чувствовал, — Мидес усмехнулся и тоже откинулся в кресле, — и, откровенно говоря, не только сегодня.

Торус недоуменно глянул на друга, а потом расхохотался:

— Ну… в общем, да. Мне тоже досталась кое-какая сила, но она не идет ни в какое сравнение с Исиной. Так что, теперь ты понимаешь? Наш алхимик попал, точно кур в ощип, и теперь маман станет крутить им, как только пожелает.

Легкий сквознячок мазнул Хельгу по открытой шее, и девушка поежилась. А что, если и сама она находится под действием колдовства? Она невольно принюхалась — влажный ветерок принес с балкона кисловатый запах болота да пахли пряной горечью разгоравшиеся дрова. И никаких цветочных ароматов. Девушка глянула на Торуса, а он, точно ожидая этого, поймал ее взгляд. Сердце толкнулось в грудь. Мисс Блэкмунд отвернулась, комкая в руках тонкую шелковую занавеску, и решила непременно разобраться со всей этой историей.

Пришлый продолжал:

— И все бы ничего, но я слишком хорошо знаю маменьку. Она, точно паучиха — набрасывается на жертву, выпивает всю без остатка, а потом вышвыривает пустую оболочку. Да и то, это если еще повезет.

— Знаешь, — Салзар задумчиво потер переносицу, — мне кажется, что ты преувеличиваешь. Что взять с небогатого алхимика? Тайну древнего рецепта?

— Или же потерянную любовь, — элвилин зло усмехнулся. — Я раньше не замечал — обстоятельства мешали, да еще эти очки уродские… В общем, наш Иларчик очень похож на неспетую песню Исы. Ну, не то, чтобы неспетую совсем, но недопетую — уж точно.

— Надеюсь, не на Равелту? — Салзар не сдержался и прыснул в кулак.

— Я, между прочим, говорю о серьезных вещах, — в глазах Торуса снова сверкнули льдышки. — Неужели ты думаешь, что высокородная элвилин может привязаться к давнему? Ее возлюбленный — один из наших князей. И, кстати, Равелта. Этот сморчок тоже может дел натворить. Он и так-то недолюбливает элвилин, а уж ежели пришлый перейдет ему дорогу…

— Так что, ты хочешь сказать, что твоя маменька и епископ… — Салзар покосился на Хельгу и многозначительно замолчал.

— Мидес, — Торус скривился и с жалостью посмотрел на некроманта, — ты что, вовсе э… наивный? Да ежели моя матушка чего захочет, тут любой целибат по швам затрещит. А хочет она всегда.

Хельга почувствовала, как кровь приливает к щекам, и, неизвестно на кого больше рассердившись — на Торуса или себя — шагнула на балкон. За границей замшелых стен замка, куда хватало взора, раскинулись болотные пустоши. Зеркальца воды ловили солнечные лучи и сияли, словно драгоценные камни, вкрапленные в зеленовато-бурую оправу болотной растительности. Мисс Блэкмунд залюбовалась оригинальной красотой пейзажа. А потом подняла глаза к небу и прищурилась, заметив переливающуюся, точно лед на свету, долговязую фигуру. Призрак медленно летел куда-то по направлению к дороге, и девушке вспомнилась старая байка о крысах, что бегут с тонущего корабля. Сзади почудилось движение, и Хельга резко обернулась, с досадой отгоняя вспыхнувшую вдруг сумасшедшую надежду. Салзар улыбнулся и, подойдя к подруге, облокотился о перила:

— Сейчас нам принесут завтрак. Торус наконец-то внял голосу разума и моего живота и самолично отправился распоряжаться. Видимо, теперь, когда в замок приехала хозяйка, слуги на остальные звонки не отзываются.

— А чем закончился ваш разговор? — девушка с трудом удержалась, чтобы не убрать с перил руку, которая соприкасалась с запястьем некроманта.

Если ее чувства к эйп Леденвалю колдовство, она станет сопротивляться.

— Наш друг вбил себе в голову, что Илара непременно нужно спасать. И, кажется, уже вплотную обдумывает стратегию.

— Салз, — девушка сглотнула и взглянула в светлые глаза Мидеса, такие спокойные и надежные, — а тебе не приходило в голову, что Торус просто забавляется?

— Забавляется? — некромант удивленно вскинул соболиные брови и поправил волосы надо лбом Хельги, — я не думаю, дорогая. Согласен, он несколько экстравагантен, но, по-моему, сейчас вполне серьезен.

— И… как же вы собрались спасать алхимика?

— Наверное, первым делом нужно сделать так, чтобы он и леди Иса не пересекались. Хотя, честно говоря, не представляю, как это выполнить.

Ну, и, конечно, расстроить поездку за ожерельем.

— Знаешь, — девушка задумалась. — Пока вы купались, Илар рассказал мне, что умеет гадать на картах. Может, предложить устроить сеанс? Это могло бы отсрочить планы леди Исы. А, там — посмотрим по обстоятельствам.

— А я бы предложил еще привлечь к делу епископа, — Мидес, приобняв девушку, засмотрелся на болото. — Как заинтересованное лицо. И все же здесь красиво, правда?

— И какое раздолье для некромантии, — раздался сзади насмешливый голос, — если подумать, сколько костей лежит в этих трясинах. К лешему епископа, — Торус стоял на пороге, сложив руки на груди, и тоже смотрел вдаль.

— Почему?

— Придется слишком многое ему объяснять. Да и не тянет меня брать в соратники эдакое… существо. Нам принесли полдник, так что заканчивайте любезничать и прошу к столу.

За вторым обильным завтраком, состоящим из жареной рыбы и овощей, Салзар передал разговор о способностях Илара. Идея с сеансом гадания, как первым шагом к спасению алхимика, была одобрена, и Торус поторопил друзей, дабы перехватить всерьез настроившуюся на поездку леди Ису.

Впрочем, как оказалось, спешили они зря. Спустившись в гостиную, приятели застали безмятежную картину — колдунья, со спицами в руках, сидела у очага. Илар напротив, в кресле, покорно держал на коленях пушистый черный клубок, а епископ ходил из угла в угол, рассказывая о новой пассакалии, которую ему удалось услышать в одном из столичных салонов.

— Матушка, — воскликнул Торус, — ты вновь меня поражаешь! Когда ты выучилась вязать?

— Если бы ты проявил ко мне хоть чуточку внимания, дорогой, — голос колдуньи был мягок и печален, — тебя бы ждало множество открытий.

Понимаете, Илар, — она осторожно потянула за нитку, и алхимик послушно крутанул клубок, — в последнее время мое дитя меня избегает. Кажется, он вбил себе в голову, что уже вырос и в советах матушки не нуждается.

Грустно, не находите?

Илар кивнул, точно марионетка, а Хельга принялась украдкой массировать переносицу, чтобы не чихнуть — в гостиной точно флакон духов расколотили. Торус раздраженно втянул сквозь зубы воздух, и Иса послала сыну самую безмятежную улыбку.

— Молодежь всегда так, — поддакнул от окна Равелта, — говоришь им, говоришь, заботишься об их же благе, а в ответ получаешь только непокорные взгляды да скверные поступки. Наверное, Судия через наших детей посылает нам испытания.

— Не знал, что у вас есть дети, ваше святейшество, — неожиданно поднял голову Илар и с интересом обозрел тощую фигуру в рясе.

— У меня? — епископ высоко вздернул подбородок. — Что за ерунда. О детях — это образно. А мне достаточно несносной племянницы.

Мидес вспомнил зашуганную беленькую «мышку» и удивленно покачал головой. Не похоже, чтобы Ингрид была бунтаркой.

— Впрочем, — Иса эйп Леденваль сложила вязание на коленях и поправила высокую прическу, явив миру тонкую белоснежную руку из скользнувшего к плечу рукава, — что толку говорить о том, чего не в силах изменить.

Зачем вы явились, сын? Сомневаюсь, что вашим друзьям будут интересны наши скучные разговоры.