Служанка с Земли: Радужные грёзы - Селена Сирена - Страница 10

Он всё никак не мог понять, как же он относится к Эллис Ларвине. Она совершенно точно вызывала в нём бурю противоречивых эмоций. На берегу лесного озера девушка поразила его тем, что без стеснения подошла к своей одежде и оделась на его глазах. Это не очень-то походило на действия застенчивой девственницы, скорее, все её движения и плавность шагов говорили о богатом интимном опыте, хотя он точно знал, что это не так. Эллис была сплошной загадкой, сотканной из противоречий, которую до зуда в кончиках пальцев хотелось разгадать. Валерн попытался смутить норгешку на берегу треклятого озера, а в итоге смутился сам и проявил чудеса силы воли, чтобы не опустить взгляд ниже её подбородка. Одни боги знают, чего ему стоило отвернуться от неё, когда она нагнулась, чтобы надеть штаны!

Князь Валерн с ненавистью посмотрел на тонкое кружево в своей руке и вновь сунул его в карман сюртука. Сегодня днём Эллис Ларвине фактически выгнала его из шатра собственного брата. Его! Правителя Донтрия! «Пожалуйста, покиньте шатёр, Вы и так сильно разволновали Винсента, сейчас это ему не на пользу». Он страшно хотел поставить её на место, но неожиданно понял, что ему просто нечего ей возразить.

В пылу ссоры старший князь много чего наговорил Винсу, в первую очередь, пытаясь убедить себя, что Эллис Ларвине – жалкая глупая бывшая служанка, не стоящая их княжеского внимания. Но добился ровно противоположенного эффекта, получив в ответ слова о том, что она эс хааэль аль шайне Винсента. А младший брат специально произнёс это на донтрийском, прекрасно осознавая, что воины всё слышат. Вот ведь идиот! Он же фактически сообщил, что собирается на ней жениться! Немыслимо!

Если поначалу Валерн считал, что Эллис лишь ловко похитила сына лорда с целью наживы, то последующие совместно проведённые в пути недели показали, что это не так. Она с такой нежностью и заботой кормила Ладислава, переодевала и развлекала мальчика, что напомнила ему самому, как когда-то он играл с маленькой Лиланинэль. Конечно, Винсент был во многом прав… но не как правящий князь Донтрия.

Валерн тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Вряд ли ему когда-нибудь вновь доведётся побаюкать малыша или малышку, а ему так хотелось бы иметь сына! Все чистокровные донтрийки отличались хрупкими фигурами, а потому могли выносить лишь одного, максимум двух детей, ведь каждый следующий ребёнок всегда крупнее предыдущего. Это закон природы. Виви с трудом смогла выносить и родить Лиланиэль, а третьи роды её просто убьют.

Выйдя из своего шатра, Валерн посмотрел на звёздное небо, будто бы припорошённое пылью, глубоко вдохнул свежий воздух. «Здесь в Донтрии всегда хорошо, в любое время суток или года», – подумал он, прогуливаясь по лагерю. Почти все спали, лишь один дозорный кивнул правителю.

– Как младший князь себя чувствует? – спросил Валерн.

– Его Светлость запретил нам заходить в его шатёр. К сожалению, я ничего не знаю о его состоянии, – чётко ответил донтриец.

– И Вы его послушали?! На Вашего князя напал чёрный аспид, после укуса которого обычно не выживают, а Вы даже не удосужились уточнить, как он себя чувствует? – Валерн говорил ровно, спокойно, но воин заметно побледнел.

– Ну… он там был не один… с девушкой… – донтриец не знал как оправдаться.

Князь Валерн грязно выругался и стремительным шагом направился к шатру непутёвого младшего брата. Нет, где это видано?! Он фактически вверил свою жизнь в руки глупой норгешке без капли магии и хоть какого-то образования! Дурак! А если у него начнутся судороги? А если девчонке удалось лишь замедлить действия яда?

Готовый практически ко всему, Валерн откинул полог шатра и остолбенел от увиденного. Его младший брат крепко спал, доверчиво прижавшись к Эллис. Длинные светлые волосы Винсента разметались по её коленям, а одной рукой он во сне обхватил девушку за талию. Грудь брата поднималась размеренно, дыхание было ровным, а на его лице даже сейчас светилась мягкая улыбка. Девушка же дремала полулёжа, опёршись спиной на сложенную груду одеял. Одну свою руку она запустила в золотые волосы Винсента, а второй обнимала сопящего рядом Ладислава.

Медленно, чтобы никого не разбудить, Валерн опустил полог шатра. Идиллическая картина спящих Винсента, Эллис и малыша почему-то задела какие-то струны в глубине души. Валерн постарался не думать о том, почему увиденное вывело его из привычного равновесия. Быстрым шагом он вернулся в свой шатёр, решив, что завтра же с утра приступит к реализации своего плана. Пока Эллис находится рядом с Винсентом, и они вот так вместе просто спят, это их слишком сильно сближает. Он доверяет незнакомой девушке, не приходящейся ему ни женой, ни невестой, трогать свои волосы, а это уже переходит все границы допустимого и разумного. Как только Эллис Ларвине из «загадочной недоступной девушки» станет «пройденным этапом», младший брат тут же потеряет к ней интерес. Необходимо позаботиться о том, чтобы это случилось как можно скорее.

/ Эльвира Лафицкая /

Полночи мы с Винсетом проболтали о всякой чепухе и не заметили, как уснули. Проснулись поздно, от требовательных криков голодного Ладислава. За ночь у Винса полностью прошёл озноб, и заметно спал отёк вокруг укуса на шее, но я попросила его полежать, максимально не двигаясь хотя бы ещё один день. Яд ещё полностью не переработался его организмом, всё-таки его атаковала гадюка, нежелательно так скоро нагружать кровеносную систему.

– Ты режешь меня без клинка! Сказать воину лежать на месте! Где это видано? За это я стребую с тебя ответную плату! – возмутился Винс.

– Это ты с меня ещё и ответную плату брать собрался? А ничего, что я тебе жизнь спасла? – наглость Винсента могла соперничать разве что с его обаянием.

– Спасла, но сейчас требуешь лежать, когда я хорошо себя чувствую! Я готов не садиться в седло и не упражняться с луком и мечом, но ты должна как-то восполнить это время.

– И как же? – я уже прищурила глаза, представляя, как дам затрещину одному не в меру красивому донтрийцу. Вот ведь наверняка сейчас всё к очередной пошлой полушутке-полунамёку всё сведёт.

– Развлекай меня, – предложил наглец, не моргнув и глазом.

«Хоть стриптиз станцевать ему не предложил», – фыркнула я про себя.

– Ну, уж нет, раз у тебя есть свободное время, и я тебе спасла жизнь, то это ты будешь развлекать меня! – ответила я в тон Винсенту, от чего его лицо вытянулось от удивления, а затем он заразительно рассмеялся.

На том и порешили. Как оказалось, князь Валерн покинул лагерь по каким-то неотложным делам среди ночи, но попросил его дождаться, так что наша договорённость с Винсентом растянулась на целых пять дней. Почти всё время, что я проводила в шатре Винса, он учил меня донтрийскому, смеялся над моим произношением, рассказывал о правилах и традициях родного государства, немного о своём детстве, матери и старшем брате. Я приносила в его шатёр еду, а также кормила Ладислава, который уже к этому моменту пытался встать на ножки и делать свои первые шаги. С отъездом князя Валерна принцесса Лиланинэль почувствовала себя свободнее и время от времени заходила в шатёр Винса, чтобы составить нам компанию.

Мне почему-то вспомнилась летняя практика, когда я ещё являлась студенткой на Земле. Меня и девятерых одногруппников отрядили в помощь какой-то захудалой больнице в Подмосковье, так как именно в том районе был зафиксирован всплеск активности энцефалитных клещей. Ожидая толпы покусанных грибников и дачников, руководство института отрядило в два раза больше студентов, чем требовалось. На деле же, именно в это лето власти города затеяли перекладывание асфальта на основной трассе, пролегающей через лес с повышенной активностью мелких паукообразных тварей, из-за чего временно сделали объездную платную дорогу бесплатной. В итоге мы целыми днями не знали чем занять себя, вдесятером вынимали клеща у единственного обратившегося в больницу пациента, и играли в слова, пытаясь показать их без звуков, используя лишь жесты и движения. Именно правила этой нехитрой игры в слова я с удовольствием объяснила Винсенту и Лиланинэль. Князь и принцесса некоторое время смотрели на меня с недоумением, но когда я храбро взялась показывать флюгер, то свистя, то кукарекая, то мыча, они покатились со смеху и всё-таки прониклись игрой.