Истории Эписа. Некромант (СИ) - Липатова Софья - Страница 12

Внимательный к деталям Эрик снова опустил голову над блокнотом. Несмотря на все свои изменения, Крейн был похож на себя прежнего сейчас, как никогда. Точно так же, чуть склоненная набок, голова, краешек слегка прикушенного уголка губы. Не хватало лишь свисающей на глаза белой челки. В период позднего пребывания в Доме, я очень часто видела Осириса в таком положение. Эрик любил возвращаясь из походов, присесть где-нибудь на тихом берегу Исиды и, погрузившись в себя, рисовать. Каждый переживал Бесконечную войну, как мог. Ему помогал блокнот, а мне … Я оборвала мысль, не давая ей появиться. Не сейчас.

— С призывом все сложнее. Этот ритуал на грани законов некромантии. Призыв запрещен, но осуществим. Есть подтвержденные случаи и технические знания. И я начну с рисков. Самый главный — смерть того, кто призывает. Даже если сразу после ритуала некромант остается жить, что маловероятно, то с течением времени существо, которое он создал, выпивает его. Это неминуемо, т. к питаться мертвое без преобразования само не может. Ритуал включает в себя и жертвоприношение, и артефакты. Минусы — это неконтролируемое и неуправляемое безумное, но совершенно разумное, существо.

Смысл в следующем — за счет сбора остаточной энергии с мертвых, создается искусственная оболочка для будущего призванного. Тело погружается в кокон энергии, создавая иллюзию живого. И как только запускаются биологические процессы — это важно не пропустить, иначе сгниет “заживо” — создается передача жизни потока из некроманта. Образуется ложно живое тело, в которое и проникает вместе с призывом дух. Нельзя выбрать конкретную душу человека — такую оболочку может занять лишь то, что само управляло потоками. То есть любой неупокоенный некромант, что сможет проникнуть в просвет, заберется в тело, — и, наконец, я сказала то, что собиралась, — и я думаю, что то, с чем мы столкнулись — и есть призванный.

В кабинете повисла тишина. Детектив встал со своего места и подошел ближе, внимательно разглядывая доску.

— Ты не рассказала про четвертый ритуал.

Сначала даже не поняла, о чем он говорит. Я не чертила отдельного столбца, не писала название. Просто потому что за пять лет это стало само собой разумеющимся. То, что делает некромант с любым своим ритуалом. Абсолютно с любым телом, на которое производил воздействие. Вой. Вааааа… Он завершает его.

— Упокоение — это то, что поможет нам избавиться от всех трех видов мертвого. Единственный вариант навсегда выбить искусственную жизнь из тела. После того, как тело упокаивается — его уже больше никогда и ни в каком виде нельзя вернуть.

— Риски, Вел, — я посмотрела в глаза Крейна, но ничего не смогла в них увидеть, — что будет с некромантом, если он упокоит тело?

Взгляд, невольно, опустился на мои руки. Сколько? После какого я перестала считать? Десять? Двадцать? Когда я перестала задумываться над тем, что если когда-то придумают, как вернуть мертвое — к жизни — я уже совершили для этих тел необратимое? Когда я перестала надеяться? Сколько времени понадобилось, чтобы понять, что мертвое — мертво, Вел? Что будет с тем, кто принял Дары Безмолвной, Валери? Рука, с гниющими кусками плоти… Я отпускаю тебя… Колени, разодранные в кровь на холодном камне… Крейн сделал шаг навстречу, выводя меня из размышлений. Он был слишком близко, словно снова чувствовал, что происходит в моей голове. Связь, которую считалось невозможным разорвать. Но мы смогли.

— Ничего не будет, Эрик. Упокоение сложно лишь с точки зрения морали. Если некромант сомневается в истинности Законов — то он просто не сможет упокоить тело. Вот и все.

Сморгнув туман, застывший перед глазами, я отошла к столу и отхлебнула уже холодный чай. В животе заурчало напоминая, что сегодня было бы неплохо поесть нормальной человеческой еды. В принципе я была согласна со своим организмом, но нам предстояло разобрать еще несколько важных моментов. Еще один жадный глоток. Сахар в крови хотя бы ненадолго притупит голод.

— У нас мало времени, Вел, — словно прочитав мои мысли, сказал детектив, — Так почему ты считаешь, что то, с чем мы столкнулись, не некромант, а призванный?

— Следы в квартире и на поляне. Мне с самого начала показалось странным, что оболочка Лилиан не имеет никаких следов присутствия жизни. В принципе это характерно для некромантов — мы всегда бережем свой ресурс, поэтому от обычного прикосновения не оставим потоковый след. Но уже в квартире я поняла — если бы к ней прикасался некромант, то остались бы следы присутствия всех остальных потоков. А она была чиста, будто младенец. Можно было предположить, что некромант, так же, как и я, просто их снял в том месте, где убил девушку. Но тут уже ответы дала квартира. Если бы он просто снимал следы — их можно было бы обнаружить рядом с моим домом. Существо поглотило их. Как я уже говорила, следы жизни — это уже мертвое. А питаться мертвым может только…

— Мертвое. Да, я понял. Дело за малым — найти призванного, готовящего ритуал Воскрешения по мотивам детских сказок и отправить назад к Безмолвной, — Осирис рухнул на стул, откидываясь на спинку, — проще простого. С чего начнем?

Потерев уставшие глаза, я открыла блокнот.

— Так понимаю, друзей, родственников, знакомых ты уже опросил, — Эрик кивнул, — ну а я не сомневаюсь, что свою работу Крейн всегда делает хорошо, — я взяла в руки губку и провела по доске, очищая ее, — давай я расскажу тебе все, что поняла про жизненные потоки людей не поляне возле Лилиан.

— Отлично, — Крейн ободряюще улыбнулся, — но я все же предпочту начать с кофе.

Еще очень долго мы выписывали и обсуждали каждую пометку из моего блокнота. Сначала данными расписали все три доски. Когда место закончилось — решили очистить одну и оставить ее под мозговой штурм, перейдя на листы бумаги. Крейну пришла в голову идея разместить все следы на карте места убийства, согласно старине, дальности, повторениям и яркости. Я активно поддержала и приступила к расставлению флажков. В итоге, когда уже давно в кабинете горел электрический свет, а время перевалило далеко за полночь, заметила, что Крейн тихонько задремал на своем стуле.

— Эрик, — тихонько тронув детектива за плечо, сказала я, — Эрик, просыпайся.

Потерявшийся в пространстве Осирис, потер глаза. Пустые стаканчики из под кофе заняли все свободное от раскиданных бумаг пространство. По-моему за сегодня мешки под глазами Крейна стали еще больше. Сейчас, в электрическом свете, он будто постарел. Хотя я и понимала, что это невозможно для Осириса его возраста, прорывы энергии вызывали беспокойство.

Крейн схватил стоявший к нему на минимальном расстоянии стакан и одним глотком осушил его. Угадал. Это был последний ледяной кофе, который мы делали часа два назад.

Мы молчали. День подошел к концу, а это значит, что первую партию наша команда проиграла. Совершенно не хотелось сейчас думать, что из-за наших ошибок сейчас где-то уже обрывается чья-то жизнь. Но и не забыть об этом было невозможно. Мозги отключались, ведь не спать такое количество времени просто невозможно. Три часа ночи. Если я прямо сейчас на что-нибудь не лягу — придется снова летать в стены.

— Безмолвная, я испортила День Рождения собственного сына, — ударив себя по лбу, я поморщилась.

— Не первый раз, — съязвил Крейн, растирая лицо руками.

— Он этого не помнит. А сегодня Макс очень хотел провести день не с няней, а со своим отцом, — то ли от усталости, то ли в попытках уйти от гнетущего чувства вины, разговор, вдруг, складывался сам собой, — Он очень редко видит тебя, Эрик и часто об этом переживает.

— Мы самые ужасные родители, Вел, которых только можно представить.

Сложно было не согласиться. Макс рос с отцом, которого не было дома целыми днями, без бабушек и дедушек, ведь из-за того, кто его мать, семья отреклась от него, когда он даже не родился. У сына не было друзей, ведь его защищали от мира всеми доступными способами. Обидеть ребенка с нулевым резервом энергии мог даже самый слабый. Про то, что его мать некромант, бросившая сына в младенчестве, даже и говорить не стоит. Оба мы хороши.