Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна - Страница 9

Предупреждение пришлось весьма кстати: в храм служанка идти не захотела, но, судя по ее загоревшимся глазам, была не против погулять по площади, поглазеть на столичных жителей, ну и себя показать. Не зря же она нарядилась в выходное синее платье! Но слова пана Иохана заставили ее заметно сникнуть.

— Да я бы всего на минутку! — жалобно протянула Карина.

— Знаю я твои «минутки»! Вовсе не хочется мне разыскивать тебя по всей площади. Сиди в коляске, это мое последнее слово.

Горничная насупилась, но промолчала. Барон же почувствовал на себе удивленный взгляд Эрики: девушка явно не понимала, как он может говорить со служанкой, словно с равной, да еще речью уподобляется простолюдинам. Наверное, она не поверила бы собственным ушам, если бы услышала, с какими словами ее брат обращается к слугам. Чистое, неискушенное в жизни создание. Наивное, как… ну, как оранжерейный цветок. Да ее и растили как будто в оранжерее.

Пригрозив напоследок Карине пальцем, пан Иохан предложил руку Эрике и повел ее в храм.

— Вы так добры ко мне, барон, — краснея и опуская глаза, шепнула ему девушка, прежде чем переступить порог.

Внутреннее убранство святилища имитировало пещеру. Если, конечно, нашлась бы пещера с куполом идеально полусферической формы, с прорезанными в этом куполе застекленными окнами, с колоннами, которые выстроились ровным кругом и с росписями на стенах — пан Иохан сомневался, были это фрески или что-то другое, в художественных терминах он всегда путался. Росписей было много, но кое-где они потемнели настолько, что разобрать изображение стало невозможно. А все оттого, что храм освещался по старинке, свечами: через потолочные окна света проникало недостаточно, а устроить газовое освещение не позволяло духовенство. Мол, никакой дракон не согласится жить при свете газовых рожков, тем более Великий, а Церковь — это обитель божества. А свечи — это исторично и атмосферно. К тому же живой огонь напоминает пастве о Драконьем Пламени, а значит, настраивает на возвышенный образ мыслей.

Меньше всего пан Иохан был склонен расстраиваться из-за испорченных копотью росписей. Едва ступив под своды храма, он немедленно загорелся желанием поскорее уйти отсюда. В помещении, как он и предвидел, было очень душно, пахло горячим воском и благовониями. Между колоннами и перед центральным алтарем толпился народ, хотя и не очень много — время было неурочное для службы. И что они здесь все забыли? с досадой подумал пан Иохан. Вот ведь бездельники. Несколько женщин стояли на коленях перед маленькими алтарями у боковых стен и, по-видимому, молились.

— Пан барон, давайте пройдем немного вперед? — робко предложила Эрика. Ее маленькая ручка доверчиво держалась на локоть спутника.

Он приподнялся на цыпочках и взглянул поверх голов.

— Там слишком людно. Вас затолкают. Идите лучше сюда, здесь на стенах рисунки. Говорят, их сделали очень давно известные мастера.

— Да, — благоговейно подтвердила Эрика. — Это очень старые фрески.

Мысленно пан Иохан отметил с удовольствием, что все же был прав, и все эти закопченные выцветшие рисунки называются фресками.

Они остановились перед стеной, роспись на которой сохранилась почти в первоначальном виде. Здесь можно было увидеть группу людей, принявших различные более или менее почтительные позы. Стояли они на краю обрыва, а в воздухе перед ними парил, развернув крылья и распахнув зубастую пасть, огромный красновато-коричневый дракон. По мнению пан Иохана, картинка не представляла собой абсолютно ничего выдающегося, и смотреть на нее было так же скучно, как читать периодическую прессу. Эрика же пожирала ее восхищенным взором, прижав к груди свободную руку — вторая рука по-прежнему едва ощутимо касалась баронского локтя. Глядя на ее лицо, пан Иохан понял, что стоять они тут будут долго.

Ему было отчаянно скучно, но из уважения к своей спутнице он терпел и молчал. Легко похлопывая по колену цилиндром, который он снял, войдя в святилище (против традиций ничего не попишешь), он блуждал рассеянным взором по обширному полутемному помещению. Далеко не сразу он заметил, что чуть поодаль стоит молодая дама, одетая элегантно, но неброско, и внимательно разглядывает ту же фреску, которая так заинтересовала Эрику. От нечего делать пан Иохан принялся разглядывать соседку. К сожалению, кроме тщательно продуманного туалета, ничего особенного в ней не было. Лет ей могло быть около двадцати, лицо ее, затененное полями отделанной кружевами шляпы, выглядело довольно заурядно: румяные щеки, круглый подбородок с ямочкой, совершенно неаристократичный большой рот. Темные, зачесанные кверху волосы, маленькие искорки сережек в ушах. Сложенный кружевной зонтик упирался острием в пол рядом с выставленным из-под юбки носком ботинка. Ладная, но совершенно обычная девушка. Как усердно ни пытался барон найти в ней какую-нибудь изюминку, ничего не получалось. Он даже рассердился на себя, поскольку опыт подсказывал: в любой женщине есть какая-нибудь особенная черточка, пусть даже мелкая, которая делает ее чертовски привлекательной. Разумеется, для того, кто умеет эти черточки выискивать. Пан Иохан умел. Или же полагал, что умел.

Почувствовав на себе изучающий и, откровенно говоря, довольно бесцеремонный взгляд, девушка медленно повернулась и взглянула прямо в лицо барону. В ней не чувствовалось ни малейшего смущения. Пан Иохан ждал, что сейчас она спросит, какого черта он на нее уставился, но вместо этого девушка четко, хотя и негромко, проговорила, жестом указывая на скучную картинку:

— Вам нравится эта роспись, сударь?

Барон пожал плечами.

— По правде говоря, я совершенно не разбираюсь в живописи, — ответил он так же вполголоса, чтобы не привлекать внимания молящихся.

— Ну а вы, сударыня? Как вы ее находите?

Эрика совершенно растерялась от того, что в общественном месте к ней обратилась незнакомая дама. С горем пополам она пробормотала, что фреска великолепна, и чувствуется кисть великого мастера. В ответ на это девица с зонтиком весьма невоспитанно фыркнула и категорично заявила:

— Это полный бред! Тот, кто малевал эти картинки, с трудом представлял себе, с какой стороны браться за кисть. И уж точно никогда не видел ни одного дракона!

Сам не зная почему, пан Иохан почувствовал к ней неприязнь. Но ответил сдержанно:

— А вы, вероятно, большой знаток и ценитель искусства?

— Насчет искусства ничего не стану утверждать, но если бы крылья дракона имели такое строение, как изображено здесь, он не смог бы даже взмахнуть ими, не говоря уже о том, чтобы летать с их помощью!

— И что же не так с его крыльями?

— А вы присмотритесь получше, — посоветовала девица с зонтиком.

Пан Иохан, хотя и с неохотой, последовал ее совету, вгляделся… и удивился собственной слепоте! Натурой для дракона — вернее, для его крыльев, — художнику, судя по всему, служил воздушный змей. В очертаниях крыльев без труда угадывалась характерная для этой игрушки конструкция — квадратный каркас и перекрещенные планки. Пан Иохан никогда не изучал биологию, но даже ему стало понятно, что устроенное подобным образом крыло не смогло бы поднять в воздух ни одно существо. Ну разве что на манер воздушного змея.

— Видите? — нетерпеливо спросила дотошная девица.

Барон взглянул на нее уже с бОльшей симпатией.

— Действительно, странная идея, — согласился он.

— Кроме того, — продолжала девица, — не знаю, как дракон мог бы зависнуть в воздухе наподобие колибри — а именно этим он и занимается здесь. Вы представляете, сколько фунтов он должен весить при подобных размерах?

— Никогда об этом не задумывался, — признался пан Иохан.

— Задумайтесь на досуге. А заодно и о том, какой силы ветер должен был подняться от ударов его крыльев. Смогли бы эти люди удержаться на ногах и так спокойно стоять на краю пропасти? В лучшем случае, их повалило бы на землю.

— По-моему, художник не ставил целью написать реалистичную картину…

— Если не ошибаюсь, все эти росписи претендуют на соответствие историческим реалиям, — девица с зонтиком повела вокруг себя рукой. — Кстати, советую осмотреть их все — найдете немало для себя интересного и забавного. Если, конечно, будете внимательны.