Влюбленный эльф (СИ) - Эм Михаил - Страница 1

Друг друга любят дети главарей,

Но им судьба подстраивает козни.

Шекспир У.

И сынок мой по тому, по снежочку

Провожает вертухаеву дочку…

Галич А.

Отрывок из «Всеобщей эльфийской энциклопедии», статья «Крылья эльфийцев, их толкование и отображение в религии и искусстве»:

«Крылья эльфийцев — удлиненные и прозрачные — исполняют более декоративные, нежели практические функции. Как известно, эльфийцы не летают, поэтому следует признать: крылья у них являются атавизмом, сохранившимся от времен, когда полеты по воздуху являлись обыденным средством передвижения. О том, что такие времена существовали, нам известно по древним легендам и сказаниям, рассказывающим о путешествиях эльфийцев по воздуху. Известны иллюстрации древних художников с изображением летящих по воздуху эльфийцев. Как правило, полеты были групповыми — вероятно, сакральными, связанными с религиозными торжествами, потому что участники полетов держали друг друга за руки. Согласно другой гипотезе, на рисунках изображены воспаряющие ввысь души умерших эльфийцев: мнение основано на том, что летящие эльфийцы не имеют волос, следовательно, не могут быть признаны живыми существами.

Как происходила эволюция эльфийцев, в конце концов вылившаяся в невозможность оторваться от земли, в точности не известно. Одни ученые полагают, что способность к полетам была утрачена ввиду увеличения массы тела. Вместе с тем увеличение телесной массы привело к увеличению объема мозга. В таком случае древние эльфийцы были летающими, но вряд ли в полном смысле слова разумными, поскольку разум не соотносится с малым объемом мозга. Согласно альтернативной эволюционной теории, масса эльфийского тела не изменялась: просто, вследствие переселения эльфийцев с деревьев на землю, произошедшего несколько миллионов циклов назад, крылья атрофировались. Они все уменьшались и уменьшались в размерах, одновременно истончались, пока не достигли современного состояния. Чистый декор — без которого, однако, ни один современный эльфиец себя не мыслит.»

На шелковистой траве между могучими дубами играли пяти- и шестилетние дети: судя по наличию крылышек, также белокурым волосам — эльфийские.

Дети бегали по поляне между могучими дубами и занимались кто чем: одни пытались поймать бабочек, порхавших с цветка на цветок, другие играли в принесенные с собой игрушки, вырезанные из дерева и украшенные цветистыми тканями, третьи дети обучались магическим пассам. Последнее было заметно по искрящимся волосам.

Как известно, эльфийцы— как темные, так и светлые — с рождения обладают магическими способностями, сосредоточенными в области их волосяного покрова: в том смысле, что магия в буквальном смысле слова утекает с их волос. Волосяные искры, получаемые при магических действиях, могут быть любого цвета, от лимонно-желтого до коричневого, переходящего в черный. Для выполнения магического действия необходимо особым образом сосредоточиться: если все сделано правильно и эльфиецобладает достаточной магической силой, тогда его волосы поднимаются вверх, как будто наэлектризованные, или, по желанию, принимают любую, иногда совершенно невообразимую, форму. В этот момент волосы начинают искрить, искры перекидываются с волос на видоизменяемый объект — магия совершается. В принципе, для выполнения магического ритуала пригодны любые волосы: произрастающие не только на голове, но и подмышкой и даже на лобке, хотя по гигиеническим и эстетическим соображениям эльфийцыпредпочитают колдовать с помощью головного волосяного покрова.

У детей, резвящихся на поляне, способности к магии находились на начальном уровне. Изредка то у одного, то у другого ребенка белокурые волосики приподнимались и начинали искрить, но это было очень слабое колдовство: его не хватало даже для того, чтобы поймать бабочку или кузнечика, не говоря о том, чтобы сделать нечто большее — например, силой мысли переломить цветочный стебель или сгенерировать чашку желудевого кофе. Поэтому большинство детей, с искрящимися прическами и трепещущими за спинами прозрачными крылышками, разбрелись по поляне и играли в доступные им немагические игры.

За детьми присматривала пожилая и толстая эльфийка-воспитательница, сидевшая под дубом и время от времени издававшая грозные окрики, типа:

— Амидель, ты куда направился? Ты что, шибко умный? Немедленно вернись на место и не вздумай отдаляться от меня больше чем на двадцать шагов.

Или:

— Галадриэль, немедленно отпусти бабочку! Или я тебе сейчас руки и ноги пообрываю, как ты крылышки несчастному насекомому.

Полуденное солнце то выплывало из-за облаков, то снова в них пропадало. Ветер приятно обдувал тело. За линией горизонта высились горные пики.

О, это были величественные горные пики, покрытые самыми настоящими ледниками! Солнечные лучи отражались от ледников, как от зеркальной поверхности, поэтому казалось: пики такие же хрупкие, как зеркало. На самом деле горные пики не были хрупкими — они лишь казались таковыми за счет многочисленных световых преломлений, а в действительности были страшно далекими и неприступными.

Привлеченные их недосягаемой красотой, мальчик и девочка взялись за руки и замерли.

Мальчика звали Ариэль, а девочку — Мюриэль. Мальчик был темным эльфом, тогда как девочка — светлой эльфийкой. Мальчик был чуть выше девочки и на цикл старше. Он носил короткие волосы, тогда как девочка — длинные, схваченные на затылке ленточкой. Эльфийки не использовали сложных причесок и заколок для волос вследствие того, что при магических действиях волосы растрепывались.

— Когда я вырасту, то обязательно побываю в Алармейских горах, — мечтательно сказал мальчик.

— Я тоже, — согласилась девочка.

— Я первый в них побываю, Мюриэль.

— Почему ты?

— Потому что я долечу быстрее всех. Никто меня не обгонит.

— Да ведь эльфийцы не умеют летать. Даже взрослые не умеют.

— А я долечу!

Ариэль из всех сил затрепыхал крылышками.

— Видишь, не умеешь!

Мальчик набычился и не ответил. В его коротких стриженых волосах проблеснула одинокая лиловая искра.

Мюриэль взглянула на него и дрогнула.

— Хорошо, — сказала она. — Сейчас не умеешь, а потом научишься. Я тоже научусь. Хочешь, Ариэль, полетим к Алармейским горам вместе? Возьмемся за руки и полетим. Хочешь?

Волосы мальчика поднялись дыбом. Фиолетовые искры замелькали в них одна за другой.

— Я первый долечу!

— Ладно, ладно, ты первый.

Поздно: губы мальчика задрожали от неконтролируемого гнева, в волосах заплясало уже не лиловое, но фиолетовое пламя. Ариэль оттолкнул от себя девочку и, затопав маленькими ножками в кожаных мокасинах, в горести закричал:

— Не спорь со мной, Мюриэль!

Его лицо перекосило обидой, а белокурые, как у всех эльфийцев, волосы начали извиваться огненными змеями.

— Ариэль, твою ж мать! — послышался рык воспитательницы.

В этот момент с волос юного эльфа сорвалась молния и ударила девочку в щеку. Мюриэль звонко ойкнула и заплакала, схватившись рукой за пораженное место: из-под прижатой ладони потекла кровь.

Подбежавшая воспитательница, с криком: «Всем оставаться на своих местах!» — отшвырнула Ариэля в сторону. Мальчик упал на траву и тоже зарыдал от перенесенной обиды.

Сквозь слезы он наблюдал расплывающийся, искаженный мир: как воспитательница склоняется над девочкой и ее — то есть воспитательницы — волосы завиваются и раскручиваются над головой в мелькающий клубок. Волосы у воспитательницы длинные: крутящийся клубок сползает воспитательнице на лицо и оттуда вытягивается в сторону лежащей на земле Мюриэль. Волосы приближаются к девочке и наконец достигают. В тот же момент искрящиеся желтым магические разряды начинают перетекать с волос на невидимую рану.