Людочкины выкрутасы (СИ) - Арутюнова Татьяна - Страница 1

Лето. Утро. На часах без двадцати минут восемь. Над горизонтом уже высоко поднялся яркий, но ещё не очень горячий солнечный круг. В воздухе начала чувствоваться примесь выхлопных газов. Из жилых кварталов потоком повалил народ, спеша по своим делам, к остановкам городского общественного транспорта, станциям метро. На дорогах с каждой минутой всё больше нарастало количество машин, местами образуя пробки. И вот уже улицы от стуков каблучков, шуршания шин автомобилей, скрежета тормозов, человеческой речи, превратились в сплошные потоки шума. Город ожил, забурлил.

К стоянке у городской больницы повернул чёрный автомобиль, остановился, и из него вышел импозантный мужчина лет сорока — главный врач больницы. Перед расширенной планёркой с заведующими отделениями и руководителями служб он появлялся на работе раньше обычного, и лично, по-хозяйски осматривал всю территорию больницы, её внутренние помещения, все отделения, разговаривал с несколькими больными, заглядывал на кухню. Вот и сегодня, пройдя во двор больницы через центральные ворота, он внимательно оглядел всё вокруг и направился в приёмный покой. Напротив входа в него, в кабинете со стеклянной дверью сидела медсестра Оксана Соколова. Ей двадцать три года. Девушка с нетерпением ожидала свою сменщицу. Больных за ночь поступало очень много. Кареты скорой помощи подъезжали одна за другой. От усталости и недосыпания её душа замерла. Ноги «гудели». Сердце билось в замедленном темпе. Глаза, словно стеклянные, холодные, уже почти ничего не видели, лишь выражали сплошную муку. Кожа лица приобрела сероватый оттенок.

Главный врач вошёл в её кабинет, поздоровался и потребовал:

— Прошу пройти со мной.

Оксана поднялась со стула и, с обезумевшими от усталости глазами, поплелась за ним. Он провёл её через длинный коридор к центральному входу, открыл дверь и пропустил вперёд. Медсестра вышла во двор и остановилась, как вкопанная, перед большой клумбой, посредине которой росла ещё молодая, но очень пушистая двухметровая ёлка. Её нижние ветви лежат почти на земле.

— Вы не знаете, кому принадлежит эта часть тела? — с серьёзным выражением лица показал главврач пальцем под ёлку.

Соколова посмотрела туда и не сразу нашла, что ответить. Из-под ели торчал голый женский зад, слегка прикрытый лапкой ели, и стопы. Вся остальная часть женщины была спрятана под деревом. Хозяйка этого тела стояла на четвереньках.

— Нет, не знаю, — растерялась Оксана.

Потом всмотрелась внимательней. Из-под ветви ели выглядывал кусочек, задравшегося выше талии, подола платья.

— А-а-а! — вспомнила она, узнав знакомую расцветку ткани. — Эта больная сбежала из нашего отделения.

— Что за больная?

— Её вчера поздно вечером скорая помощь привезла с улицы. Она находилась в коме, была бледная, одета только в одно платье. Обуви и нижнего белья на ней не было. Мы всю ночь с ней провозились. Провели всё обследование, ставили капельницы, вводили сердечные препараты. Дежурные врачи долго не могли поставить ей диагноз и определить, в какое отделение её положить. А утром она открыла глаза, села на кровати и спросила: «Вы что здесь со мной делаете?»

Врач объяснил, что привезли её в коматозном состоянии. Всю ночь её выводили из него. Больная покрутила пальцем у виска и спросила:

— Вы чё, ку-ку? Я спала! Я всегда сплю хорошо, когда напьюсь «синявки».

— Как решил дежурный врач с ней поступить? — тут же отреагировал главный врач.

— Потом она мгновенно заснула, а врач просил, не трогать её, пока не проснётся сама.

— Что такое «синявка»? — вдруг спросил главный врач, чем здорово удивил Оксану, так как обычно все врачи знают, с какими отравлениями чаще всего поступают в больницу больные.

— Это средство для мытья окон, — пояснила медсестра. — Вероятно, когда я была в другом кабинете, женщина решила уйти домой, но сил не хватило. Вот и пристроилась под елью отдохнуть в такой интересной позе.

— Сходите за санитаркой, — распорядился Сергей Эдуардович, — и отведите её снова в палату. Пусть там отоспится и придёт в себя, а потом её отправьте домой.

— Хорошо, — вздохнула Оксана и, ворча себе под нос, пошла в отделение, — кто бы меня до дома довёл? Как эти алкаши уже надоели!

Пока она искала санитарку, в отделении появилась сменщица Соколовой.

— Привет, Оксаночка! Как смена прошла?

— Лучше и не спрашивайте! Не минуты покоя. Сейчас ещё главный врач распорядился сходить за санитаркой, вытащить из-под ёлки у центрального входа женщину с голой задницей, привести её в приёмный покой и дать ей отоспаться. А Лариску, похоже, с работы уже ветром сдуло. Юлия Владимировна, мне одной её не довести. Сходите, пожалуйста, со мной.

— Ну, пошли, — согласилась та.

Они остановились у ёлки, но под ней уже никого не было.

— Баба с воза, кобыле легче, — выдохнула Оксана. — Хоть с ней вам не придётся возиться.

Она вернулась в отделение, переоделась, взяла сумочку и отправилась на автобусную остановку. Народу на ней было мало.

— Очевидно, автобус только что отошёл, — огорчилась Оксана и перевела взгляд вперёд на дорогу.

Перед остановкой стояла старая машина «Нива». Двое мужчин насильно запихивали в неё ту самую любительницу «синявки».

— Наконец-то муж отыскал свою жёнушку, — с облегчением вздохнула медсестра. — Теперь уж она точно не попадётся больше на глаза главному врачу.

До дома она добиралась почти час. Жила Оксана в двухкомнатной квартире на седьмом этаже. Одну комнату занимала она с трёхлетней дочерью, а другую — её бывший муж Александр. Дочку Ирочку мать Оксаны утром отвела в детский сад. Оксана приняла душ и улеглась в постель. После такой тяжёлой ночи надо было как следует выспаться. Но заснуть никак не могла. Измученная частыми ночными дежурствами психика не давала мозгу отключиться, а вечером снова на работу. Оксана крутилась в кровати и вздыхала:

— Чего бы выпить, чтобы заснуть?

Потом сама же себе и ответила:

— Нет, пить больше ничего нельзя! Организм не выдержит. Я и так каждую ночь на работе пью «милк-тоник», а дома снотворное.

«Милк-тоник» — это напиток, изобретённый в их же отделении ещё лет тридцать тому назад. Его рецепт, а точнее — пропорция двух ингредиентов, входящих в него, передавалась по наследству от старых работников к новым. И, хотя он приобрёл современное название, но актуальности своей не потерял. Готовился он очень просто. На плитку ставилась трёхлитровая кастрюля молока. Как только оно закипало, плитку выключали, а в кастрюлю бросали пятьдесят граммов чёрного листового чая, перемешивали и давали настояться десять минут. Напиток получался крепким, сытным, красивого цвета. После его приёма сознание до самого утра оставалось ясным, настроение бодрым. Есть у него и побочное действие — настроение становилось ещё и игривым. Поэтому сотрудницы приёмного отделения, наученные горьким опытом, старались не угощать этим напитком своих коллег мужского пола.

Ну, так вот, пока Оксана мучилась бессонницей, в прихожей послышался звук, проворачивающегося в замочной скважине ключа. Она сразу поняла, что это пришёл Санёк — бывший муж.

— Сейчас будет шарахаться по квартире, — подумала она с огорчением, — тогда вообще не смогу заснуть.

Она услышала топот ног не одного человека. Спустя какое-то время в его комнате заиграла музыка, и стал слышаться заливистый женский смех.

— Совсем обнаглел! — разозлилась Оксана. — Уже баб начал сюда водить! А эта дура, чего там так верещит?

Дверь в соседней комнате то открывалась со скрипом, то снова закрывалась. Кто-то постоянно ходил в кухню, в ванную. Она не выдержала, встала и вышла в прихожую. Ей навстречу с подносом в руке двигался Шурик, в чём мама родила. На подносе стояли две чашечки горячего кофе. Увидев бывшую супружницу, он демонстративно вильнул перед ней несколько раз голым задом и скрылся за дверью своей комнаты.