Награда для Регьярда (СИ) - Глинина Оксана - Страница 5

‒ Какой он огромный ‒ замок! ‒ выдохнула одновременно с удивлением, страхом и восторгом, разглядывая темные башни, залитые красным светом.

‒ Это крепость, ‒ поправил владетель, ‒ ее начал возводить еще мой отец, когда стал правителем этих земель.

‒ А ты закончил!  ‒ осознание само по себе пришло неожиданно и явно.

‒ Да, ‒ спокойно ответил Регьярд, ‒ я закончил.

Мне послышалось или в его словах и правда звучала грусть.

Из этой крепости не сбежать, подумалось мне с горечью. Я буду здесь заточена навечно. А ведь говорили, что горцы свободолюбивый народ, который не терпит ограничений своей воли. Но, видимо, чужая свобода в их понятия о чести не входила.

‒ Зачем вам в горах такое огромное строение? ‒ восторг в предыхании не смог скрыть нотки подавленности и досады.

‒ Так решил мой отец, ‒ Регьярд по-прежнему говорил спокойно, но в его голосе явственно проскальзывала то ли злость, то ли та же досада, что и у меня. ‒ Тогда наша страна долго и упорно воевала. Отец хотел защитить своих близких и свой народ от врагов. Кто знал, что враг окажется не снаружи этих огромных стен, а внутри.

Вот значит, как! Правителя Гримхайла гложут тяжкие воспоминания и страхи. А еще обида. И вряд ли он достроил крепость из страха перед врагами ‒ Регьярд не боялся никого. Скорее это была дань безвременно ушедшему отцу. Продолжение дела его жизни и нарочитая демонстрация преемственности носителя власти.

Мы въехали по тяжелому навесному мосту в огромный просторный двор, где собрался народ поприветствовать своего господина, вернувшегося с победой и наградой.

А его любили! Или боялись до подобострастия.

Нет. Люди действительно любили своего предводителя и уважали его.

От чего-то вспомнился мой отец. Любили ли его так же, как Регьярда ‒ нет. Уважали, боялись, но уж точно не любили.

В общей суматохе владетель все же спешился и сам повел коня, на котором я осталась сидеть, видимо, чтобы все видели, что правитель вернулся не с пустыми руками.

‒ Смотрите! ‒ вдруг послышалось в толпе. ‒ Регьярд привел владетельницу!

Слова разлетелись, как стая птиц и люди уже кричали слова приветствия новой правительнице. Повсюду стало раздаваться бряцанье оружия о небольшие круглые щиты.

С чего они так решили?!

Я не привыкла быть в центре внимания, а тут его слишком много к моей скромной персоне. Почувствовала, как щеки мои зарделись, перескакивая пламенем стыда на уши.

‒ Не дергайся! ‒ в очередной раз меня предупредил Регьярд. ‒ Люди приняли тебя ‒ это добрый знак!

Кому как! А одному из вожаков свиты владетеля явно не пришлось по душе происходящее ‒ оглянувшись, я поймала на себе взгляд горящих ненавистью глаз светлоглазого блондина. Еще на привале он силился поговорить с Регьярдом, но тот отмахивался.

Не будет мне здесь легко. Ох, не будет...

Илвар

Унбар ворвался в покои ‒ стучать не имело смысла ‒ надо было срочно разбудить брата, отсыпавшегося после ночных бражничаний с военачальником южан Хексусом.

‒ Пошла вон! ‒ рыкнул плечистый крупный юноша на девку, которая как раз выскользнула из объятий брата.

Она была не виновата, но дело не требовало отлагательств, да и хоть на ком-то хотелось согнать злость ‒ девица просто подвернулась под горячую руку, взвизгнув, когда вцепившаяся в спутанные волосы крепкая пятерня вытолкнула её за двери. Они и так опоздали, вовремя не получив извещение, а все эта хитрая лиса ‒ Хексус. Скотина! Теперь-то границы на юге укреплены, но вот на севере совершен прорыв. И кем? Подвоха можно было бы ждать от горцев, но те не желали ни с кем связываться ‒ высокомерные выскочки, а вот кочевникам было плевать. Тем более повод у них был значительный ‒ Хельдог отказался платить им дань.

‒ Вставай! ‒ в раздражении Унбар пнул брата под ребра.

‒ Ты чего… ‒ Илвар явно был недоволен таким бурным пробуждением. ‒ Еще даже не рассвет, какого лешего ты меня в бок тычешь?

‒ Просыпайся! ‒ рявкнул младший брат и стащил покрывало со старшего. Прямо, как в детстве, только сейчас было не до шуток.

‒ Да что с тобой такое?! ‒ Илмар вскочил с постели злой и негодующий. ‒ Клянусь именами всех богов, тебя будто лешак за задницу укусил! Ты можешь мне все объяснить?

‒ Могу, ‒ Унбар швырнул брату штаны, ‒ только оденься. Нет никакого желания пялиться на твоё, пока ещё целёхонькое, седалище.

‒ Черт… ‒ Илвар поспешно натянул штаны. ‒ А что-случилось-то?

‒ Пришлось попросить твою девку освободить постель, надо серьезно поговорить!

‒ Я не про это! ‒ старший брат поморщился. ‒ О чем разговор?

‒ Нас обманули!

‒ Кто? ‒ от догадки лицо Илвара вытянулось. ‒ Какого черта?!

‒ Пока ты выслуживаясь перед правителем, окучивал ему племя баргов, для укрепления границ на юге, сугуры ворвались на север и разграбили там все, что только было можно.

‒ Твою мать!.. ‒ с досады Илвар даже рубаху швырнул в сторону, новость была просто отвратительной.

Ублюдки хотели дани от Хельдога, но старый козел уперся рогом и вышвырнул сугурских послов вон. Теперь они будут совершать набеги на приграничные города и деревни до тех пор, пока правитель Смежных земель не придет к ним сам отдавать дань.

Младший брат принеся известие, сохранял глубокую задумчивость и мрачность.

‒ Это ведь еще не все? ‒ догадался Илвар и поднял вопрошающий взор на брата.

‒ Не все, ‒ согласно кивнул Унбар, ‒ Они напали на жилище госпожи Гилы, сестры правителя.

Илвар, в еще не выветрившемся хмелю, не сразу понял, о чем ему пытается сказать младший брат. Кто такая госпожа Гила, он помнил смутно, но если брат так опечален, значит она имела, какой-то определенный статус при дворе правителя.

‒ Ты бы иногда потрудился запоминать имена членов семьи Хельдога! ‒ раздраженно промолвил брат. ‒ Как-никак, ты с ним планируешь породниться.

‒ У меня всегда была слабая память на имена людей, которые не имеют ко мне никакого отношения.

‒ Да, ладно! ‒ скептически поморщился Унбар, наливая себе вина. ‒ Неужели и имя «Вилия» тебе ничего не говорит?

При упоминании этого имени, Илвар снова поморщился. Вилия-серая-мышь, как ее за глаза называли подданные ее отца. Он и сам называл ее не иначе, как именно прозвищем, которое дала Ульга. Серая мышь. В памяти возникло худое бледное существо с, по-щенячьи, преданным взглядом. Невеста Илвара.

‒ При чем здесь моя невеста? ‒ молодой мужчина потер ладонями лицо, чтобы прогнать, будто хмельной скверный сон, блеклый образ из памяти, как и чувство вины, что неожиданно стало расплываться в груди.

С чего это вдруг он стал испытывать стыд за свои поступки перед невестой, которую не любил и высватал только ради милостей и привилегий. А может все дело в чувстве гадливости и колких взглядах верной ему сотни ратоборцев, высмотревших в удачном сватовстве ‒ его неуёмное желание пригреться у трона.

‒ Слушай, брат! ‒ в раздражении Унбар отбросил серебряный кубок из-под вина. ‒ Завязывай со своими хождениями по девкам! Приводи себя в порядок и пойдем, тебя ждет правитель. Хельдог ‒ человек вроде и понимающий, но сомневаюсь, что он будет в восторге от того, что его дочь ты прозевал, нежась в объятиях дворовой девки.

‒ Что ты сейчас имел в виду?! ‒ Илмар непонимающе уставился на брата. ‒ Как я мог… прозевать…

Осознание того, что произошло, ударило хлестко и остро. В один момент хмель выветрился из головы и до Илмара дошло произошедшее. Память прояснилась и грани, между разрозненными кусками услышанного, стерлись. Госпожа Гила ‒ какая-то там родственница правителя, это к ней тогда на смотрины к своей невесте вынужден был таскаться Илмар вместе со всей своей свитой.

‒ Вот черт!.. ‒ слова проскрежетали, как гвозди, попавшие в жернова, когда, наконец, дошло осознание всего ущерба от дурацкого сугурского разорения. ‒ Правитель здесь?

Ответа не требовалось, когда было все и без того очевидно.

На обратном пути от короля Илвара распирало от кипящей ярости, злости и еще от чего-то, правда, Илвар сам не мог понять от чего именно. Младший брат благоразумно молчал, но по-прежнему шел не отставая от быстрого шага старшего.