Награда для Регьярда (СИ) - Глинина Оксана - Страница 27

‒ Рано? ‒ в слабом голосе мне удалось даже изобразить возмущение. ‒ А когда будет пора?

‒ Ты еще не достаточно окрепла для этого.

‒ Прекрати… ‒ взмолилась я. ‒ Что толку в такой жизни, если, и жизни-то настоящей для меня больше нет!

Я снова сделала попытку встать.

‒ Изо дня вдень я лежу здесь, и не понимаю ‒ зачем?

Чтобы подняться на ноги, мне пришлось опереться на низкую печь, которая оказалась довольно горячей, словно шелудивый пес, подворачивающийся под руку, стараясь чувствительнее цапнуть за ладонь.

‒ Ты выжила, ‒ спокойно констатировала шаманка.

‒ Да, но не пойму, почему…

Мне казалось, что свалившись с такой высоты, я должна была умереть, разлететься просто на осколки. Но даже тогда, по ту сторону жизни я смогла бы воссоединиться с Регьярдом. А что сейчас? Я лежу калекой и не могу ничего сделать.

‒ Потому что должна была выжить! ‒ твердо произнесла моя вынужденная сиделка. ‒ Значит ты еще нужна здесь ‒ в мире живых.

‒ В таком состоянии?

‒ Ты встанешь на ноги, вот увидишь. Дай время своему телу и… себе самой.

И снова я оказалась на своем лежаке. На этот раз еще и с волдырями на ладонях от жаркого приветствия печки. Песня шаманки опять убаюкивает мое сознание, и оно снова летит в ущелье…

В воздухе запахло весной, когда шаманка впервые сама позволила мне встать. Она по-прежнему поила меня отваром с отвратительным вкусом, но приятным запахом. Видимо, он был довольно полезным, раз я до сих пор не исчахла с голоду, потому что никакой другой пищи, мне не предлагалось. Однако, мне не очень-то и хотелось. Удивительно, как до сих пор на мне не появились пролежни, от столь длительного пребывания в горизонтальном положении.

Мне дозволялось передвигаться только по дому, на улицу выходить запретила Тенхай, изредка открывая для меня единственное малюсенькое окошко в хижине. Это окошко стало моим миром ‒ только через него я могла любоваться на падающие снежинки, первые лучи солнца, россыпь звезд на ночном небе. Удивительно, как начинаешь ценить такие вещи, совершенно обыденные в повседневной жизни, они становятся бесценны, когда исчезают из нее.

‒ Расскажи, как ты меня нашла? ‒ однажды сделала попытку разузнать по подробнее, как попала к старой шаманке.

‒ Я же уже говорила, ‒ насмешливо отвечает Тенхай, ‒ змей выплюнул тебя к здешним берегам.

‒ Что это значит? ‒ от слов старой женщины у меня внутри все похолодело.

‒ Ты должна была остаться жива, раз тебя не поглотило ущелье. Да, искалечило, но не убило. Иногда, чтобы что-то понять или изменить нам приходится заплатить высокую цену. Ты свою уже заплатила, а теперь ответь на мой вопрос.

Я замерла, глядя на шаманку во все глаза.

‒ Ты знаешь о своем предназначении?

‒ Я… ‒ запнулась, даже не знала, что и ответить на такой внезапный вопрос. ‒ Где находятся Вершины Когтей?

На одном дыхании выпалила свой вопрос, но старуха все равно расхохоталась.

‒ Кто тебе о них сказал?

Сегодня, по-видимому, вечер вопросов. А мне нужны были ответы, поэтому спрашивать, что развеселило мою вынужденную сиделку, было верхом моего терпения.

‒ Надо же… ‒ утерла Тенхай проступившие слезы, ‒ кто-то еще помнит о них.

Я чувствовала себя глупо, как будто мне пообещали, что-то очень важное, но забыли сказать, что это всего лишь шутка.

‒ Не важно, ‒ отмахнулась я, ‒ это был сон.

‒ Расскажи о нем, ‒ резко посерьезнела старуха.

Ну и перемены! Не успеваешь отследить настроение сиделки.

‒ Не вижу смысла, ‒ я тяжело встала на ноги и отряхнула испачканный передник. Тенхай заставляла разрабатывать руки плетением циновок из тростника. Получалось на редкость убого, но на меня не злились, наоборот, сиделка всё время говорила, что от раза к разу получается все лучше и лучше. Где именно лучше, я пыталась рассмотреть, но безуспешно, с завидной регулярностью у меня выходили уродливые клоки из сухой травы.

Но старуха мне не дала сбежать к лежаку, довольно крепко схватив меня за руку.

‒ Что ты видела во сне?

‒ Ничего, ‒ в глаза я ей не смотрела, не было желания. Но следующие слова старухи заставили забыть о лежаке и обидах:

‒ Это легенда…

‒ Ты это о чем?! ‒ сегодня, и правда, вечер сплошных вопросов.

‒ Вершин Когтей не существует в природе!

‒ Но… ‒ на большее слов у меня просто не нашлось, внутри и так все оборвалось от разочарования и негодования, а я осела обратно на свой коврик, где сидела до этого.

‒ Да, многие верят, что эти «когти» находятся далеко на севере или в самых извилистых дебрях Гримхайла далеко на западе. Многие отправлялись на поиски Вершин в надежде обрести удачу, но никто их так и не отыскал. Потоки бегущих дней и лет в купе с тщетностью поисков смыли всю память о них, но…

И тут она будто в себя ушла, остекленев глазами, чем меня сильно обеспокоила.

‒ Да не томи же ты! ‒ не выдержала я, когда молчание мучительно затянулась.

‒ Говорят, что владетель Гримхайла их все же нашел, иначе никто не мог объяснить его невероятную силу и быструю победу над врагами.

‒ Который… владетель? ‒ слова пришлось с силой выдавливать из себя, потому что дыхание сперло и воздух застрял в легких. Я даже не заметила, что от слов Тенхай дышать перестала вовсе.

‒ Регьярд, конечно же! ‒ она произнесла это так обыденно и естественно, будто бы Регьярд и сейчас спокойно восседал в своей крепости и управлял горной страной.

Память так и запестрила последними днями жизни в Гримхайле, которые я старательно запрятала глубоко внутри. Вспомнила молчаливого и мрачного Регьярда, после того, как Ошана рассказала ему о том, что видела. Почему? Ну почему мы не поговорили после этой истории с его сестрой. Мне казалось, он отстранился от меня, я расценила всё по-своему, и случилось то, что случилось. Боль острой плетью хлестнула душу. Надо ли мне жить после этого?

Но шаманке будто мало было моих терзаний, от того продолжала свою речь, как ни в чем не бывало:

‒ Вон правитель Смежных земель опять собирается напасть на неприступный Гримхайл, но Регьярд…

Опять невыносимая тишина, от которой у меня уже звенит в ушах. И первая мысль, которая просто оглушила, холодной ладонью схватившая за горло: «Он жив!»

Жив… Регьярд… не погиб!

Сознание словно помутилось, совершив очередной резкий поворот, и я снова увидела перепутье у развилки. Регьярд стремительно идет ко мне на встречу, подгоняемая рвущимися наружу чувствами, бегу ему на встречу. Хочу обнять его и многое сказать, и только в последний момент замечаю ‒ его взгляд направлен не на меня, Регьярд проходит мимо. Нет сил держать крик в себе, но по-прежнему передо мной вырастают каменные когти. Как прежде мое место не с Регьярдом…

‒ Вставай, ‒ надо мной возвышается Тенхай, морщинистое лицо ее расплывается в улыбке, ‒ сегодня я отведу тебя на свежий воздух, покажу лес и его окрестности.

И ни слова о вчерашнем разговоре. Или уже не о вчерашнем.

‒ Ты пролежала в беспамятстве два дня, ‒ отвечает шаманка на мой безмолвный вопрос, ‒ надо тебя почаще выводить из дома, а то ты совсем тут исчахнешь.

Я исчахну без Регьярда ‒ хотела сказать, но передумала. Если и суждено мне с ним, когда-нибудь свидеться, то судьба вновь сведет нас, а если ‒ нет, то так тому и быть. Пусть мое сердце обольется кровью разочарования ‒ это моя личная ноша, мое наказание за содеянное.

‒ Возьми, ‒ Тенхай протянула сверток, ‒ пока ты была недвижима, я пошила его для тебя.

Плащ был темно-синего цвета, просторный и легкий. Интересно, где шаманка взяла ткань, если жили мы совершенно уединенно в, какой-то совершенно затерянной, глуши. Но выход на свежий воздух тут же выветрил все не нужные мысли из головы. На удивление яркий свет резанул по глазам, ослепил на мгновение. Вокруг царила весна, пели птицы и цвели цветы. Прекрасное время, когда сама земля дышит надеждой и радостью. Если бы не воспоминания, которые грызли душу, произошедшие ровно год назад…