Сашкина Любовь (СИ) - Белова Полина - Страница 7

А что? Разве этот Гор не хулиган?

К счастью, больше мама ничего не выпытала, поэтому про спасение Сашей, и всё такое, благополучно додумала сама, и сама же поверила в свои выдумки.

С другой стороны, вышло так, что папа с дедушкой и бабушкой получили уже вариант событий от мамы со всеми несуществующими подробностями и тоже стали спрашивать о Саше и просить их познакомить.

Рассказывать правду, для Любы был не вариант, и Сашка превратился для её семьи, и даже для дочери, которая тоже прониклась новой версией появления синяка у мамы, эдаким рыцарем на белом коне.

Не выдержав восхвалений не существующему благородству мужчины, Любаша подхватила Настёну и решительно отправилась к Косте. Подумалось, что дом мужа - это единственное место, куда она могла сбежать.

Дура! Но как-то не случилось Любаше обзавестись житейской мудростью в отношении полов.

Едва они с дочерью вошли в новые, ещё не крашенные ворота, девочка побежала к появившемуся во дворе отцу. Из когда-то интеллигентного юноши в костюме и с аккуратными подпиленными ногтями, он превратился в крепкого мужика в грязных старых штанах, подходящих для работы на стройке, с заскорузлыми крепкими ладонями и вечным тёмным ободком на кончиках пальцев.

- Папа! Папа! А на маму напал хулиган! Видишь у неё на лице синяк? А дядя Саша её спас! Мы были у него дома. Там такой хороший котик. Его зовут Трактор. Он сосиски украл! – выложила дочка отцу все новости сразу.

- Ты уже к мужикам домой с дочерью ездишь? – хмуро спросил Костя.

- Мы просто ездили отдыхать к знакомым, на барбекю, - равнодушно ответила Люба.

Она недоумевала: Костя не любит её, они давно не спят вместе, какая необходимость оправдываться?

- Бабушка сказала, дядя Саша очень хороший и красивый, и машина у него большая, - из уст Настёны донеслось от собачьей будки, где она радостно забавлялась с Пиратом, молодой овчаркой, важное дополнение к предыдущему короткому рассказу.

- Значит, уже и с родителями его познакомила? Пока я тут вкалываю, строю нам дом… - не дослушав тираду мужа, Любаша, пожав плечами, вошла в дом.

Она, как обычно, привезла судочки с приготовленной едой.

- Есть сейчас будешь или пока в холодильник спрятать? – спросила она у вошедшего на кухню, следом за нею, Кости.

Внезапно муж толкнул её сзади между лопаток, и, от неожиданности, Люба упала грудью на стол. Она попыталась сразу подняться, но крепкая мужская рука надавила на спину, прижимая к столешнице. Второй рукой Костя задрал подол, грубо стащил вниз трусы, коленом раздвигая ноги.

- Ты что делаешь, придурок?! Отпусти! – закричала Люба, задёргавшись.

Но его член уже вдирался внутрь неподготовленного тела, причиняя сильную боль, насилуя. Стол скрипел и качался в такт сильным, резким движениям.

Люба кусала себя за руку, затыкая рот, стараясь стерпеть боль и не кричать, чтобы не прибежала случайно Настёна и не увидела всё это.

- Сволочь! Никогда тебе этого не прощу! – сквозь слёзы шипела Люба.

Костя же словно обезумел. Кончив, он не отпустил Любу, а схватив за волосы, потащил в подвал. Он был, как и весь дом, не достроен. Просто глубокая зацементированная яма под полом с вытяжкой. Костя, толкая, заставил Любу спуститься вниз по приставной лестнице, которую потом просто достал, лишая женщину возможности самостоятельно выбраться из каменного мешка.

Люба механически поправляла подол и растерянно смотрела на серый цементный пол и такие же стены. Она подняла к верху голову. Через большую квадратную дыру в потолке её неожиданной темницы проникал какой-никакой тусклый свет – будущий вход в подвал находился под широкой изгибающейся лестницей на второй этаж дома.

Люба никак не могла поверить в то, что происходило. Она боялась кричать. Вдруг прибежит Настёна и упадёт? Да и чем поможет пятилетняя девочка? Соседские дома далеко, да и многие не заселились в них ещё, кажется. Электричество к новострою подвели, а с водой получилась какая-то загвоздка. Костя сейчас набирает и носит воду вёдрами из колонки на углу улицы через шесть домов.

Люба не решилась сесть или, тем более, лечь на цемент, хотя колени дрожали. Так и стояла по центру подвала, ощущая полную растерянность и саднящую боль между ног. Только через пару часов Костя сбросил ей вниз старый матрас и толстое одеяло.

- Я в туалет хочу! – успела крикнуть ему Люба и, спустя пять минут, вниз с грохотом упало старое ведро.

Вечером Люба слышала, как муж кормит Настёну и отводит на второй этаж, спать.

Вот он ведёт девочку по лестнице, на второй этаж, и на вопросы о матери, отвечает, что она уже отдыхает и нужно вести себя тихо, чтобы её не разбудить. Люба молчит, опасаясь напугать дочку. Малышка наигралась, нагулялась, накормлена и отправляется спать. Так лучше. Можно быть спокойной за неё. Люба с нетерпением ждёт Костю. Она горит желанием высказать всё, что думает о его жутком поведении. Гнев просто клокочет в душе. Неприятный запах из открытого ведра в углу подвала дико раздражает. Страшно хочется вымыться, особенно, после Костиной выходки на кухне.

Когда в потолке появляется лестница, страха совсем нет. Только гнев! Скорее, Любаша даже чувствует облегчение. Она думает, что, наконец-то, закончился этот, не укладывающийся в голове, кошмар.

Но он только начинался.

Любаша бросилась к Косте с кулачками и упрёками, стараясь, всё же, говорить тише, чтобы не разбудить дочь. Мужчина грубо толкнул жену в сторону матраса, одним движением с треском раздирая тонкое летнее платье. Ничего нормального или человеческого Люба не увидела сейчас в глазах мужа. Обычно голубые, они показались ей чёрными…

Костя насиловал её на матрасе, лежащем на цементном полу, всю ночь. С короткими перерывами на собственное восстановление. Словно восполнял весь не полученный супружеский долг.

В эту, самую первую ночь в подвале, Костя брал жену традиционным способом. Зато, начиная со следующей, начал воплощать в жизнь свои извращённые фантазии и наказавать её за все неудачи в своей жизни: за потерянную любовь, безденежье, отсутствие нормальной семьи.

Прошла неделя.

Любаша лежала на матрасе, прикрытая одеялом и слушала, как Костя довольно смеётся и болтает с их дочерью на кухне.

На женщине не было живого места. Костя каждую ночь, а иногда и днём, бил её, и рукой, и ремнём. Сегодня особенно страшно болели интимные места. Вчера ночью мужу пришло в голову связать жену, засунуть ей в рот кляп и зажимать соски, половые губы и клитор бельевыми прищепками. Боль была адская и Люба утробно страшно мычала, корчась и давясь слезами, соплями и слюной.

Она не мылась и не ела ничего уже неделю и, казалось, сойдёт с ума от собственного мерзкого запаха и запаха засохшей спермы. Костя только давал ей воду и то ограниченно, за хорошее поведение. Она уже не ждала опускающуюся лестницу с нетерпением. Сейчас остался только животный страх перед мужем и впервые родившееся в её душе чувство ненависти.

- Мама? – до Любы донёсся удивлённый детский голосок.

- Где папа? – быстро прохрипела вопрос Люба.

- Он отвел меня к девочке, Наташке, через три дома от нашего, а сам куда-то уехал. Я за куклой прибежала, – ответила Настёна. – А что ты там делаешь?

- Доченька, брось маме сумку. Скорее! – истошно попросила Люба.

Дочь убежала и её долго не было. Люба начала впадать в отчаяние. Дикая надежда выбраться из подвала пыток стремительно таяла.

Настёна появилась снова неожиданно и Люба испугалась, что она упадёт в яму.

Девочка бросила вниз сумку. Женщина чудом смогла поймать её ослабевшими руками. Не с первого раза достала телефон. Зарядки совсем немного. Набрала мать – занято, отца – не берёт! Дедушка с бабушкой? Нет! Как такое старикам объяснить? Среди последних вызовов Саша…

Послышался хлопок входной двери.

- Папа! Мама там, внизу! – звонкий голосок дочери разнёсся по дому.

Времени на принятие решения не осталось. Люба быстро нажала вызов и, едва услышала мужской голос, быстро проговорила: