Дама в автомобиле, с ружьем и в очках - Жапризо Себастьян - Страница 13

– Это неправда!

Она хотела вскочить, изо всех сил мотала головой. Болю пришлось помочь Манюэлю удержать ее. В вырезе ее жакета было видно, что на ней из белья только кружевной белый лифчик, а кожа на открытой верхней части груди такая же загорелая, как и на всем теле. Потом она перестала сопротивляться и села, и тогда они отошли. Она повторяла, надевая очки, что все это неправда.

– Что? Что именно неправда?

– Утром с рукой у меня было все в порядке, а даже если бы и нет, вы все равно бы не увидели – я была в Париже.

И снова тот же ровный голос, надменный тон. Манюэль чувствовал, что все это деланое, что она просто старается не расплакаться, выглядеть светской дамой. Она рассматривала свою левую неподвижную руку и эту странную полосу, проходившую возле костяшек пальцев.

– Вы не были в Париже, мадам, – сказал Манюэль спокойным голосом. – И никого не сможете в этом убедить. Не знаю, чего вы добиваетесь, и что я вру, вам здесь никто не поверит.

Она подняла голову, но посмотрела не на него, а в окно. Они проследили ее взгляд: Миетта заправляла бензином малолитражный «ситроен-пикап». Манюэль сказал:

– Сегодня утром я починил задние фонари вашего «Тандербёрда». Провода отсоединились.

– Неправда.

– Я никогда ничего не выдумываю.

Она приехала на рассвете, они пили кофе с коньяком на кухне и услышали, как она сигналит. Он вышел – она выглядела точно так же, как сейчас, – спокойно и в то же время напряженно, готовая разреветься из-за любого пустяка, но при этом, если кто-то тронет, сумеет за себя постоять. Посмотрела поверх этих темных очков, как он заправляет в брюки пижамную куртку. Он спросил: «Сколько налить?» – потому что думал, что она приехала на заправку. Но она высокомерно ответила – фары не горят, она вернется за машиной через полчаса. Взяла на заднем сиденье летнее пальто белого цвета и ушла.

– Вы принимаете меня за кого-то другого, – сказала дама. – Утром я была в Париже.

– Ну да, принимаю вас за кого-то другого. Только выходит, как ни крути, что эта другая – вы сами! – ответил Манюэль.

– Вы могли спутать машины.

– Если я хоть раз чинил машину, то в жизни ее не спутаю ни с какой другой, даже если у нее есть сестра-близнец. Это вы принимаете меня за кого-то другого, мадам. Я могу еще добавить, что когда я заменил наконечники проводов, то поставил новые винты крепления, мои фирменные, ни у кого таких больше нет.

Он вдруг пошел к двери, но Волю поймал его за руку и удержал.

– У тебя ведь должна была остаться какая-то запись о ремонте.

– Ты же знаешь, мне некогда заниматься всякой бухгалтерией, – сказал Манюэль, которому хотелось быть предельно честным. – И вообще, не буду же я записывать какую-то мелочь, чтобы Ферранте тоже что-то с этого поимел!

Ферранте был налоговым инспектором, жил в деревне, а по вечерам они все вместе пили аперитив. Будь он сейчас здесь, Манюэль сказал бы то же самое.

– Но ей я что-то нацарапал.

– Квитанцию?

– Что-то типа. Бумажку, вырвал листок из блокнота и штамп поставил. Все честь по чести.

Она по очереди смотрела то на Болю, то на Манюэля. Прижимала правой рукой распухшую левую. Наверное, ей было очень больно. Трудно понять, о чем человек думает и что чувствует, когда глаза закрыты очками.

– В любом случае, есть один человек, который может подтвердить мои слова.

– Если она замыслила втянуть вас в грязную историю, – сказал агент по недвижимости, – то свидетельства вашей жены и дочери не считаются.

– Оставьте мою дочь в покое! Какого черта стану я впутывать ее в эти дрязги! Я говорю о Пако.

Пако были владельцами деревенского кафе. Мать и невестка вставали ни свет ни заря, чтобы обслужить рабочих, которые ремонтировали дорогу в Осер. Туда Манюэль и направил даму в белом костюме, когда она спросила, где сейчас можно выпить кофе. Вообще-то странно – женщина путешествует в одиночку ночью, не снимая в темноте темные очки (он тогда не догадался, что у нее близорукость, и она пытается это скрыть), все это было настолько странно, что только в последний момент он обратил внимание, что левая рука у нее перевязана. Белая повязка в рассветной полутьме.

– У меня болит рука, – сказала дама. – Отпустите меня. Мне нужен врач.

– Минутку, – сказал Манюэль. – Прошу прощения. Вы пошли к Пако, они подтвердят. Я сейчас им позвоню.

– Это кафе? – спросила дама.

– Точно.

– Они тоже перепутали.

Все замолчали, она смотрела на них, не двигаясь, и если бы можно было увидеть ее глаза, то стало бы ясно, что она просто упорствует, но теперь Манюэль уже понял, что она слегка чокнутая и вовсе не хочет ему нагадить, просто дама с приветом, и все дела. Он сказал очень мягко, даже сам этому удивился:

– У вас утром рука была перевязана, честное слово.

– Но, когда я сюда приехала, повязки у меня не было.

– Не было? (Манюэль вопросительно взглянул на других, но те пожали плечами.) Ну, нам это не бросилось в глаза. И что с того? Я вам точно говорю: утром-то она была!

– Но это была не я.

– Тогда зачем вы вернулись?

– Не знаю. Я не возвращалась. Я не знаю.

У нее снова потекли слезы.

– Отпустите меня. Мне нужно к врачу.

– Я отвезу вас к врачу, – сказал Манюэль.

– Не стоит.

– Я хочу услышать, что вы будете ему рассказывать, – сказал Манюэль. – Надеюсь, вы не собираетесь втягивать меня в какие-то неприятности?

Она покачала головой – конечно, нет, но с раздражением – и поднялась со стула; на сей раз отступили они.

– Вы говорите, что я перепутал, Пако перепутали, все на свете перепутали, – сказал Манюэль. – Я не понимаю, чего вы добиваетесь.

– Оставь ее в покое, – сказал Волю.

Когда они вышли из конторы – она первая, за ней агент по недвижимости, потом Волю и Манюэль, – у бензоколонок уже скопилось несколько машин. Миетта, всегда отличавшаяся медлительностью, бегала от одной к другой, явно не поспевая. Девочка играла с другими ребятишками на куче песка возле дороги. Увидев, что Манюэль вместе с дамой из Парижа садятся в старенький «фрегат»[31], она бросилась к ним, растопырив ручки, все лицо перепачкано.

– Иди играй, – сказал Манюэль. – Съезжу в деревню и вернусь.

Но она стояла возле машины и молчала, пока он заводил мотор. Она не спускала глаз с дамы, сидящей рядом с ним. Когда он поворачивал у колонок, Волю и агент рассказывали о происшедшем собравшимся водителям. Он увидел в зеркало заднего вида, что все смотрят им вслед.

Солнце скрылось за холмами, но скоро должно было показаться снова на другом конце деревни, словно повторяя закатные сумерки. Манюэля тяготило молчание, и он сказал даме, что, наверное, поэтому деревня называется Дё-Суар-лез-Авалон [32]

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.