Я знаю — ты мой! - Любимка Настя - Страница 21

Кармен Амано — словно сошла с витрины кукольной лавки: белые волосы мягкой волной лежат на плечах, бант-заколка стягивает пару прядей от висков на затылке; Огромные синие глаза лучатся счастьем и радостью, пухлые розовые губы улыбаются так, что меня не на шутку тревожит вопрос, не порвется ли рот от таких усилий? Простое платье бирюзового цвета на талии стянуто белой лентой, мягкие туфельки на маленьком каблучке нетерпеливо постукивают по полу. Кармен переминалась на месте и, устав ждать, сама бросилась ко мне. Я усмехнулась и с радостью ее обняла. Какой же все-таки идиот ее жених! Понятно, что ему не оставило выбора врожденное обаяние, использованное ее сестрой, чтобы заполучить причитавшегося Кармен лорда, но… что ему мешало влюбиться в нее по-настоящему? Тогда чары мелкой нахалки были бы нипочем. А еще я подумала, что если бы Кармен прикипела к тому мужчине всей душой, сама вернула бы его расположение. Ее сестрица не знает меры, а Кармен умеет контролировать свою магию. Однако… с цепи сорваться может каждый. И разъяриться, и раздать обидчикам по заслугам.

Наши объятия разбила рыжеволосая непоседа Тайс Мэллоу, ворвавшись в них бесцеремонным вихрем. Она придирчиво ощупала едва ли не каждый миллиметр моего тела, нахмурилась, закусив губу, и без обиняков заявила:

— Паршиво выглядишь, Алиса.

И я с ней согласилась, хотя чудом сдерживала смех. Какая же Тайс забавная. И как же я скучала по ним!

Арабель Хатэвей с напряженным взглядом стояла в сторонке. Я всегда поражалась краскам, щедро раздаваемым природой. Взять Тайс и Арабель — обе рыжеволосы, обе кудрявы. Но если у первой морковный оттенок локонов с беспорядочными завитушками, которые сложно расчесывать, то огненно-красного цвета волосы Ари вились мелко, плавно ложились на спину, полностью укрывая хозяйку от посторонних взглядов.

— Ты не скучала по мне? — спровоцировала подругу, прекрасно зная, что этот гениальнейший артефактор — жуткая скромница.

Она вспыхнула, как маков цвет, и мелкая россыпь веснушек на лице стала еще заметней. И я сама подошла к ней и обняла. Потому что когда появится Сицилла, начнется настоящий гвалт, и блондинка, обожающая розовый цвет, перетянет все внимание на себя. Она тоже по всем скучала, может, даже сильнее, чем я. Но самое главное, она любит потрепаться обо всем и ни о чем, даря ощущение, что нет никаких проблем, а если и есть, то несущественные.

А мне предстоит отчитаться о своей жизни и ввести подруг в курс дела.

Грядут жаркие обсуждения, споры, возможно, жалость и обещание надавать по шее всем демонам.

Я уже предвкушала нашу беседу.

Подтянув остальных девушек к нам с Арабель, попыталась обнять всех сразу. Так мы и стояли полукругом: головы почти соприкасаются, руки лежат на талиях соседок. На миг вспомнился ведьминский круг, к нам сюда еще Сициллу — и считай, мощнейший источник энергии открыт.

— Практически так и есть, — вслух отозвался на мои мысли Мур. — Я бы сказал, персональный круг, в который посторонним, даже ведьмам, хода нет.

— Но они же не ведьмы, — растерянно пробормотала я.

— Кто сказал? — хором выдали все.

— Кажется, я догадываюсь. — Глаза Ари заблестели. — Алиса, познакомь же нас скорее!

Я рассмеялась, Мур что-то неразборчиво проворчал.

Подвела подружек к столику, на котором обосновалась вредная тетрадка.

— Мой гримуар, девочки. Мур, — представила я. — Руками трогать нельзя. Ведьминская магия и магия крови.

Тайс, уже было потянувшаяся, отдернула пальцы.

— И за что мне это? — простонал Мур. — Была одна пигалица, теперь пять!

— Нас шесть, — не растерялась Ари.

— У Сициллы свой гримуар, пусть сам с ней мучается.

— А тебя, значит, на всех остальных хватит? — серьезно уточнила Арабель.

— Есть сомнения? Я самый сильный, во всем идеальный, не имеющий отрицательных сторон.

— А самое главное — ему не нужно есть и гадить, — припомнила его слова.

Девочки весело рассмеялись.

— Все так необычно, — восторженно заметила Кармен.

— Магия, — пожала плечами Ирма. — Мур, какое количество торсанского корня понадобится для изготовления тридцати пяти бутылочек зелья?

— Во-первых, какого конкретно зелья, во-вторых, каков объем бутылочек? — ехидно уточнил тот.

Глаза Ирмы блеснули неподдельным восторгом и восхищением.

— Тридцать миллилитров каждая, а зелье для восстановления кожных покровов.

— А от каких повреждений? — тонюсенько пропищал Мур и уже ко мне обратился нормальным голосом: — Они у тебя все такие бестолковые? Да таких зелий уйма: от ожогов, язв, прыщей, от болезней, которые…

— Стоп, — фыркнула Ирма, — я тебя проверяю, а не ты нас. От длительных воздействий на кожу, вызванных местом обитания и тяжелым трудом.

— Точно дура, — заявил Мур. — Место обитания, какой климат? Тяжелый труд может быть и у каторжника в горах, и у крестьян во время сбора хлопка. Нет, Алиска, не буду я больше с ними общаться. Ты их хвалила, а они даже простейшие данные задать не могут.

— Мур, ты так и сдашься? — хихикнула я. — Тебе нужно угадать зелье и вычислить количество.

— Да что тут гадать, — отмахнулся гримуар, — понятно же, что речь идет о соке ратоллы. Шесть целых и три четверти — столько корней потребуется для такого количества бутылочек.

Ирма просияла, Тайс прищурилась, Кармен захлопала в ладоши. Арабель же наблюдала за бесплатным представлением с видом любящей мамочки: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Я очень хорошо понимала чувства подруг.

Удивительно, как необыкновенен и невероятно щедр на чудеса наш мир. Все, что мы узнали из лекций во время обучения в пансионе, — капля в море. Мы изучали быт и нравы общества империи и союзных государств, готовились стать идеальными женами высокородных лордов. Но только сейчас каждая из нас в полной мере осознала, что в нас взращивали не готовность стать хорошей матерью детям и поддержкой мужу, а усладой и утехой. А знания… лишь для того, чтобы пансионерке выглядеть достойной лорда и его семьи и не посрамить мужа, даже если самой девушке некомфортно в его обществе или в закулисье императорского дворца.

Нас не обучали тому, как стать счастливыми. Не говорили, что помимо послушания и терпения существуют еще наши желания. И я совсем не о сумасбродстве или богатстве и власти, речь о простом и насущном. О поиске себя и своего места в мире, полном чудес.

Поэтому я легко могла понять ребячество подруг, их состояние и эмоции. Им все внове, а самое главное — изменение их положения им нравится, несмотря ни на что. А Мур просто вредина и не очень любит игры. Особенно если сразу не признают, что он — самый лучший гримуар на свете. И уж совсем неприятно, когда кто-то в его способностях сомневается.

Но, как и любое существо, пусть и не живое, он испытывал гордость. А искренний восторг подруг окончательно задобрил мою ворчливую тетрадку.

— Это было очень легкое задание. — Пару минут спустя Мур снизошел до общения. — Я на многое способен, да, Алиса?

— Конечно, — живо подтвердила я.

— Вот! — победно заключил гримуар. — А посему зовите меня Мур Великолепный!

К тому времени как девушки вдоволь наговорились с гримуаром, наступила пора ужина. Гости прибыли вечером, буквально за час до трапезы, но благодаря тетушке Мири распорядок дня немного сдвинули. Все прекрасно понимали, что Сицилла захочет пообщаться с родными и пропустит прием пищи, а этого допустить ведьмы не могли — девушка только-только пришла в себя после инициации. К тому же тетка Сициллы, Тилья Антарри, безуспешно пытавшаяся встретиться с ее мамой, теперь получит эту возможность.

Я успела кратко рассказать подругам, что с нами произошло за время, что мы не виделись, прежде чем мы пошли в малую столовую.

В коридоре столкнулись с Сициллой, ее матерью и сестрой. Маленькая Мария Толай действительно плохо перенесла оспу. На личике остались следы от язв, которые она безуспешно пыталась прикрыть распущенными волосами. Жалость к несчастному подростку кольнула сердце.