Аромат апельсинов (ЛП) - Харт Меган - Страница 57

— Во времена моей юности Эд был знаменитостью, — мечтательно произнесла мама. — Интересно, кем он стал? Ты не могла бы посмотреть в интернете? И выпустил ли он ещё какие-нибудь книги?

Только после смерти. Если я не ошибалась, он не дожил до выхода даже этой книги. Правда, маме я этого не рассказала. Не надо ей знать о приступах, и о том, что Джонни в те годы был лучшим другом Эда Д'Онофрио.

— Другие стихотворения твой отец никогда не любил, — вдруг призналась мне мама. — Только это. Это была его идея назвать тебя Эммелин. Мы не смогли прийти к единому мнению об имени и без конца из-за этого ссорились. Он хотел что-то современное, а я думала, лучше будет старомодное имя. И мы пришли к компромиссу. В классе ты всегда была единственной Эммелин.

— Насколько я знаю, я всегда была единственной Эммелин.

— Да, ты единственная, — сказала мама, обнимая меня.

Позднее, когда мы прощались, а она пообещала мне похудеть и вскоре позвонить, пришёл Джонни. Он принёс с собой, обалденно пахнущую, тайскую еду, и поставил её на стол в центре кухни. Я достала тарелки и палочки для еды, налила нам обоим горячего чая, и пока Джонни открывал контейнер с едой, грела руки о чашку.

Он застукал меня, когда я его разглядывала.

— Что?

— Я просто смотрю.

Он улыбнулся и обошёл вокруг стола, чтобы меня поцеловать.

— И как тебе зрелище, нравится?

— О, даже очень, — я ущипнула его за мягкое место. — И, что я чувствую, тоже.

Он посмотрел через плечо на еду, потом снова перевёл взгляд на меня.

— Ты очень голодная?

— Смотря, какую еду ты хочешь мне подать.

Мужчина взял мою руку, положил её себе между ног.

— Как насчёт этого?

— Меня впечатляет, — заметила я, — что по прошествии стольких месяцев, что мы вместе спим, ты можешь быть ещё таким романтиком.

Джонни очертил моей рукой маленький круг в своём паху, и мы засмеялись. Потом мы долго целовались с закрытыми глазами. Я обняла его и крепко прижалась. Какой сегодня странный день. Присутствие Джонни выделяло его среди череды других дней.

— Что случилось? — бормотал он, опустив губы в мои волосы.

Я ещё крепче прижалась к нему, потом немного отстранилась, чтобы видеть его лицо.

— Я очень молодая?

У Джонни глаза полезли на лоб, а уголки рта, наоборот, опустились.

— Кимми опять за своё?

— Нет. Не Кимми. Я хочу знать, что ты об этом думаешь.

Мужчина с громким вздохом разжал объятия и прислонился к рабочей поверхности стола.

— Ты молодая. Да. Или я слишком старый.

— Тебя это всё ещё беспокоит?

Он смотрел на меня серьёзным взглядом.

— Почему? Или это тебя беспокоит?

— Нет, — я понятия не имела, беспокоило ли меня такое положение вещей или нет. Мне просто хотелось его поцеловать. И прямо здесь и сейчас расстегнуть молнию на его джинсах, взять в рот его член и заставить нас обоих забыть об этом разговоре.

— Эмм, пожалуйста, поговори со мной.

Это хорошо, что он настаивал на разговоре. Лучше всё обсудить, чем замалчивать проблему под маской общественного лицемерия. Как же я его любила, но причину этой любви не смогла бы внятно объяснить.

— Тебя тревожит, что задолго до нашего знакомства я уже много чего о тебе знала?

Джонни развеселился.

— Тебя беспокоит, что ты видела меня голым прежде, чем я перед тобой разделся?

— Да, и это тоже. Как и всё остальное, — он знал, что я смотрела фильмы с его участием и рылась в интернете. Но об этом мы никогда ещё не говорили. — А ты никогда не опасался, что я влезла в твою жизнь только потому, что видела тебя голым?

Джонни снова рассмеялся и приблизился ко мне, чтобы поцеловать.

— Эмм, я хочу, чтобы ты была со мной только потому, что я есть.

— А не из-за того, кем ты был, — пробормотала я.

— Это один и тот же человек, — губы Джонни слегка коснулись моих губ. Он провёл рукой по моим волосам и посмотрел мне в глаза. — Если бы ты знала, сколько охочих до любви девушек… и юношей пытались соблазнить меня из-за того, кем я был тридцать лет назад?

Я наморщила лоб.

— Нет, не знаю.

— Очень много, — всё же сказал он. — Ты одна из них?

— Нет!

Джонни пожал плечами и, прежде чем снова поцеловать, провёл большим пальцем по моей нижней губе. Боже, какие сладкие чувства! Я закрыла глаза и попыталась от него отстраниться, но не получилось.

— Я тебя люблю, — призналась я. — Но… честно, не из-за всего этого хлама — фильмов, фотографий, интервью…

Он кивнул.

— Да.

— Не по этой причине я люблю тебя сегодня, — добавила я.

— И не из-за них ты меня любила тогда, — ответил он.

Я замерла. Подняла на него глаза, разыскивая в его лице признаки розыгрыша.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты меня впервые увидела в кофейне, — ухмыльнулся он, — ты же не знала про фильмы и фотографии, не так ли? Давай, будем смотреть правде в глаза. Всё дело в моей заднице.

Такого ответа я не ожидала. Я вообще не знала, чего ожидать. И расхохоталась.

— Да. Твоя попа на редкость классная.

На сей раз мне не удалось отвертеться от его поцелуя. Лишь потом я вспомнила о его словах. Он не задумывался над ответами, и, казалось, ничего не скрывал.

Но почему же у меня появилось чувство, что именно так он и делал?

Глава 26

— Слушай, ты ведь знаешь, что в искусстве я дуб дубом, — я отшатнулась от протянутой руки Джонни, сделала шаг назад, и чуть не уронила статую, которая стояла на пьедестале. Но успела подхватить её прежде, чем та упала на пол. — Видишь? Я представляю опасность для произведений искусства.

— У тебя глаз алмаз, и я хочу услышать твоё мнение, — серьёзным тоном заявил Джонни. — И, кроме того, это работа твоей подруги, значит, придётся немного помочь.

— На мой взгляд, они выглядят потрясающе, — я указала на стену, на которой висели три работы кисти Джен. — Там ещё достаточно места для, как минимум, ещё четырёх картин.

— Да, но каких? — в голосе Джонни прозвучали нервные нотки.

— Откуда я могу знать? Сам выбирай, — я разглядывала фотографии в рамках, разложенные на полу галереи. Но ближе подходить опасалась, чтобы не наступить на какую-нибудь.

Джонни кивнул на фотографию Джерада, сделанную в очень мягком свете.

— Эта?

— Мило. Думаю, подойдёт.

Он указал на другую.

— А эта?

— Эта тоже подойдёт! Они все подойдут!

Он расхохотался и покачал головой.

— Да уж, детка, ты и вправду ничего не понимаешь в искусстве.

Я обиделась.

— Я тебе говорила.

— Ты просто вбила себе в голову, что у тебя отсутствует понимание искусства, — возразил он. — Если хорошенько подумаешь, то обнаружишь у себя великолепный инстинкт. Ты видишь многое. Ну, ладно, выберу сам. Не забивай этой проблемой свою маленькую, миленькую головку.

Я показала ему язык.

— Какой ты нудный.

Джонни, как бы защищаясь, поднял руки.

— Ой, ты меня убила.

Он наклонился и переставил рамы по-другому. Я наблюдала за его действиями. С момента нашего разговора на кухне прошло несколько дней, но меня до сих пор мучали сомнения.

— Джонни.

Он не обернулся.

— Да, детка?

— Что заставило тебя стать художником?

Его руки мгновенно замерли. Он присел на корточки. Пару секунд сидел неподвижно, потом бросил на меня настороженный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… ты начинал с фильмов, потом, насколько мне известно, сделал перерыв, а впоследствии обратился к искусству…

— Я всегда занимался искусством, — перебил он меня тихим голосом. — Только я никому не показывал. И не пытался создать впечатление, что я художник. Есть разница, решить, что ты художник, или просто признать, что ты им являешься.

— Я знаю, — я слегка прикусила нижнюю губу. — И… когда ты им стал?

Джонни поднялся на ноги, отряхнул ладони.

— Мне надо выпить. Будешь?