Живая машина. Книга V. Истоки ненависти (СИ) - "StarStalk147" - Страница 81

— Это невозможно, — возразил ноосенс, — в жаре Сэперенса невозможно выжить и анимагену.

— Тем не менее, вероятность этого крепнет с каждым новым донесением, — Прайм слегка повернул к нему голову, — и что куда страшней, пришли результаты исследования второго тела Эксплара.

Ассур замер, чувствуя неподдельный страх внутри его собеседника. Альвен это понял, поэтому тут же закрылся Конвентумом, но взгляд всё равно выдавал его эмоции. Нервно вздохнув, он вновь перевёл взгляд на движущийся за стеклом воск.

— Оно было полое. Тот, кого вышибло в Небытие вместе с Шестью Неизвестными, являлся лишь частью, управляющей этой огромной машиной.

— Ты хочешь сказать, Эксплар выжил? — Ассур рассмеялся, покачав головой. — Глупость! Даже если бы он каким-то чудом спасся, мы бы давно обнаружили его. Ноосенса такой силы трудно не заметить, особенно Хору Ауколис.

— Как раз наоборот, — на лице Прайма не дрогнул ни один мускул, — Хор не знал о его появлении и деятельности ранее, хотя аномалии, что порождала искажённая ноосфера, заставили их насторожиться и обратить внимание на Кайлити. Это означает, что Эксплар умеет маскировать своё присутствие, иначе бы за ним давно пришли Баастары.

— Это не отменяет того факта, что псионическая вспышка от взрыва Ядра Контроля мгновенно уничтожила всех в том подземелье. Хотя мне непонятно, как уцелели Шестеро Неизвестных…

— А теперь послушай меня, как создателя этого устройства! Ядро — это не только связующее звено между Экспларом и чипами-ингибиторами, но и с самой ноосферой, используя её нити для обратной связи. И с его взрывом анимагены получили выход к ней самой, став полноценными детьми Аревира!

— Ты это предвидел?

— Нет, — Прокуратор коротко усмехнулся, — но я на это рассчитывал. А вот насчёт предвидения… Слышал ли ты фразу: «Оквир Арктонум — Арктонум Вернат»?

— Это что-то на старонелианском? Я не знаю этого языка.

— Это, якобы, «келейский», — тот пожал плечами, — хотя уж слишком сильно напоминает древнеайварский. Фраза переводится на нокстрик как: «Реальность изменчива — изменятся Основы».

— И что это должно значить?

— Не знаю. То есть, я не знаю, что конкретно имели в виду Создатели, когда произносили её. Однако могу предположить, что, будучи сильными ноосенсами, Лоту и Эксплар могли предвидеть будущее, и эти слова — их отношение к неизбежному.

— То есть, — Ассур утомлённо прикрыл глаза, — ты хочешь сказать, Эксплар предвидел поражение «Нового Рассвета» и переместил собственную душу в другое тело? — он развёл руками. — Чтобы использовать подобную технику, необходимо двое ноосенсов одинаковой силы. А последний из нотов-ноосенсов погиб, отдав жизнь умирающей девочке.

— А кто сказал, что это был нот? — Альвен не повернул головы, заворожённо наблюдая, как бордовые пузыри воска медленно скользят по стеклу. — Кто-то из новусов-ноосенсов сделал это. Из «тёмных голосов».

— Ты не прав. То, что ты говоришь, невероятно даже для Эксплара, — спокойно ответил ему Ассур, разворачиваясь к выходу, — я отправляюсь в лазарет и буду там до пробуждения Аркании. Надеюсь, больше никаких «хитрых планов» ты не придумаешь за это время. Хоть ты и сказал много, но я тебе всё равно не верю, Прайм.

Прокуратор промолчал на его слова, и нот, тихо хмыкнув, вышел за дверь, удивлённо покосившись на вскочившую с места диспетчер. В покоях наступила тишина, разбавляемая едва слышным дыханием анимагена. Близилось утро, но Аполотон не спал — его жители всё ещё бурно обсуждали случившуюся на их глазах битву и её последствия, и уже час как информационная башня «Просветитель» транслировала репортажи для окрестных городов о событиях в столице. Споро работали аварийные службы, разрезая огромные куски бетона и отправляя их на переработку — ничего не пропадает зря в Новом Кайлити. Завал потихоньку уменьшался.

— Мне не нужна твоя вера, Ассур, — негромко произнёс Альвен, усаживаясь на диван и жестом потребовав у роботов принести выпивки и закуски, — ты уже сделал всё, чего я хотел.

***

Липкая холодная тьма окружала её, лишая всяких мыслей и эмоций. Неясные образы и мимолётные вспышки осознания мелькали перед глазами, но сил не осталось даже чтобы думать, не то что сопротивляться подавляющей слабости. Разум словно растворялся в пространстве. «Я умерла? — Кари не чувствовала тела, но ещё осознавала себя. — Нет… что-то другое… почему мне так плохо?» Воспоминания постепенно возвращались. Она вспомнила горящий город, крики и смоул, что-то взрывалось, а потом…

Неожиданно вокруг вспыхнул яркий голубой свет, ослепив и без того истерзанное сознание канарейки. Вскрикнув, она попыталась закрыться от него, но тщетно. Острая боль пронзила её разум, вызывая приступ тошноты и судороги, однако вместе с этим вернулась и остальная память. «Что они сделали со мной?! — капсула, вонзающиеся в тело иглы и огонь, пожирающий её изнутри. — Новусы… это были новусы!» По мере угасания сияния, к ней возвращался и самоконтроль. Кари явственно ощутила, что идёт куда-то, однако не видела и не понимала где находится. Странное чувство, когда не ощущая собственного тела понимаешь, что перемещаешься в пространстве. Вскоре, она начала слышать и голоса. Мужчины и женщины то ли кричали, то ли пели хором, иногда невпопад, но произнося одну и ту же фразу: «Сик крео генест от Эксплэтус! Сик генест от анима!» Тело остановилось и замерло, словно вслушиваясь в эти странные и страшные песнопения. «Они славят Эксплара! — хотя язык, на котором они пели, Кари был незнаком, но отдельные слова она поняла. — Келеи милосердные, что тут происходит?!»

— Иди дальше, — раздался знакомый ненавистный голос, — не заставляй братьев ждать.

Тело продолжило движение навстречу поющим сектантам. Голоса взывали всё громче, и Кари невольно содрогнулась. Что-то незримое и зловещее будто смотрело прямо в ей в душу. «Прекратите! — вскричала беот, силясь хоть как-то защититься от песнопения и жуткого взгляда. — Я не вынесу этого… умоляю, замолчите!» Тело вздрогнуло, словно услышав её слова. Кари отчётливо ощутила непонимание и удивление другой личности. «Ты кто?» — голос звучал настолько безэмоционально, что ей показалось, будто говорит робот. Тем не менее, интонация у него была явно женская. «А ты кто?» — хотя она ужасно трусила, но природное любопытство взяло верх. Неожиданно, такой простой вопрос ввёл незнакомку в замешательство, и та промолчала, скованно повернув голову куда-то в сторону. «Я не знаю, — озадаченно подумала она, продолжив движение после небольшой остановки, — Создатель не дал мне имени». «Как так? — Кари едва хватало сил чтобы удержаться в этом странном состоянии. К тому же, она не знала, что произойдёт, если она прекратит сопротивляться слабости. — У каждого живого создания есть имя». Её невольная собеседница промолчала, не зная, что ответить. Очередная вспышка голубого света заставила Кари вскрикнуть. Сознание беот едва теплилось, готовое вот-вот угаснуть, но она не сдавалась. «Я не могу умереть! — твёрдо сказала сама себе Кари. — Я нужна мужу и дочерям! Я нужна друзьям и своему народу!» «Что такое «муж»? — поинтересовалась незнакомка. Раздался характерный стук, словно они шли по металлическому настилу. — Кто такие «дочери?» «Ты не знаешь этих слов? — удивилась она. — Кто же ты такая?»

Боль и давление немного ослабли, вернув беот сил. Она даже почувствовала морозный воздух и запах каких-то благовоний. Вместе с этим вторая девушка отчего-то напряглась, сосредоточенно пытаясь понять, что происходит. «Что ты делаешь? — её равнодушный голос дрогнул. — Почему пальцы перестают слушаться?» «Ты знаешь, где мы?» — Кари уже начала догадываться, что происходит, но от осознания этого ей вдруг стало невыносимо тоскливо и горько. «Нет, — та почувствовала её настроение, — почему ты грустишь? Ты чем-то расстроена?» «Я… — беот поняла, что теперь ощущает окружение. Холодный воздух морозил тело, а слух улавливал гудение двигателей турболёта. — Мы куда-то летим! Опять…» «Мне не нравится! — ощущения резко пропали, вновь бросив растерявшуюся Кари во тьму. — Ты делаешь плохо!» «Что плохо? — не поняла она, отчаянно цепляясь за шанс вновь вернуть себе контроль. — Мы в одном теле! Как же я сразу не подумала…» «Ты… — незнакомка удивилась настолько, что почти перестала бороться, и Кари, шумно вдохнув, едва не упала на пол. — Кто же ты?»