Так сражались чекисты (Сборник) - Петраков Иван Тимофеевич - Страница 28

Ерохин принес в кабинет вещевой мешок Ивана. Сначала достал пять небольших пачек овсяного концентрата.

— Неминуемая смерть каждому, кто съест хотя бы ложку супа или каши из этой «овсянки», — объяснил Иван. — Концентрат пропитан сильнодействующим ядом. Майор Остер говорил, что концентрат надо постараться отдать или для вида променять советским бойцам.

Потом достали консервные банки, черные, блестящие куски антрацита, небольшие металлические шарики.

— «Антрацит» — взрывчатое вещество. Обращаться просто: бросил в уголь на паровозе — и все. Взрывчатка сделает свое дело в топке. Консервные банки — мины. Ковырнешь — произойдет взрыв, сильнее, чем от гранаты. Шарики — это для поджогов. На каждом из них есть небольшая проволочка, она соединена с запалом, расположенным внутри. Перед тем, как бросить шарик, надо дернуть за проволочку. Огонь появится не сразу, через несколько минут.

Пантелеев спросил:

— Что за люди Федор и Тарас?

— Федор — немец, жил в Сталинграде и в Прибалтике, хитрый, изворотливый и достаточно смелый. Ко мне относится настороженно. Тарас — родом из-под Винницы. Перед войной служил радистом в танковых войсках. Попал в плен, много пережил. Мне Тарас сказал: «Нам надо держаться друг за друга. С Федором нам не по пути!»

— Тарасу можно доверять? — спросил Пантелеев.

— Вполне! — твердо ответил Иван.

Допросили Тараса. Смешивая русские и украинские слова, он подробно рассказал обо всем. Выяснилось, что Недлер собирал и передавал в фашистскую разведку не только сведения о советских войсках, но и подробные топографические данные о пойме.

— Не десант ли готовят немцы в Заволжье? — забеспокоился Пантелеев. — Надо срочно сообщить командованию фронта.

Обстоятельный допрос Тараса отложили до следующего дня. Еще раз вызвали Федора. Но отвечать на вопросы он отказался.

Пантелеев и Ерохин остались в кабинете одни. Была уже поздняя ночь. Ерохин принес кружки с кипятком, хлеб и рыбные консервы. Пантелеев достал из кармана нож, приготовился открывать банку, но вдруг рука его замерла.

— Ты не перепутал с чужими банками? — тревожно спросил он.

Ерохин рассмеялся:

— Не перепутал. В багажнике нашей машины лежали.

— Петр Иванович, срочно напишите доклад генералу Доронину. Важно предупредить каждого бойца и командира и о консервах-минах, и о концентратах с ядом.

— А что будем делать дальше? — спросил Ерохин.

Капитан помешал чай. Стал рассуждать.

— Обстановка складывается неплохо. Мы без шума задержали трех диверсантов. Двое из них на нашей стороне. Фашистская разведка считает эту группу активно действующей. Она уже на них работала, передавала информацию — это очень важно. Для нас выгодно показывать разведке, что группа по-прежнему продолжает действовать…

Лейтенант Ерохин высказал сомнения:

— Значит, Тарас будет продолжать связь с гитлеровцами? А если он передаст не то, что нам надо, а то, что ему захочется? Тогда фашистская разведка может обманывать нас?

— Вижу, ты все понял. Да, все дело теперь в радисте. Пусть-ка его приведут.

Тараса пригласили за стол, предложили чаю.

— Какие условные сигналы дали вам гитлеровцы на случай задержания? — прямо спросил капитан.

Тарас спокойно ответил, что ему дано несколько вариантов сигналов.

— Если все благополучно — радиограммы я нумерую только четными цифрами и в конце ставлю свои инициалы «ТБ» — Тарас Борщ. В случае же задержания и работы под диктовку я, как инструктировал Остер, должен нумеровать донесения подряд и четными и нечетными цифрами и подписывать полностью — Тарас. Остер предупреждал меня, что в случае ареста советскими органами я могу дать согласие работать с ними, но, конечно, обязательно должен сообщить им об этом.

На рассвете Ерохин еще раз тщательно обыскал дом и двор Александры Никитичны. В сарае, в сене, был обнаружен вещевой мешок Недлера и его полевая сумка, в которой хранилась топографическая карта Волго-Ахтубинской поймы. Утром капитан Пантелеев выехал на доклад к генералу Доронину. Генерал ознакомился с планом и утвердил его.

Пантелеев вызвал Ивана и Тараса в кабинет. Капитан объяснил им задачу.

Оба не скрывали своей радости. Они вновь поселились в хате-мазанке Александры Никитичны. Хозяйка была подготовлена чекистами к их приходу, но сделала вид, что ничего не знает.

По указанию Пантелеева Тарас зашифровал и передал первую после четырехдневного перерыва радиограмму: «Вчера добрались до места. Изучаем обстановку. Много патрулей. Часто проверяют документы. В 17 часов эшелон — восемь вагонов солдат и три платформы с пушками — ушел на Сталинград. Ф. Н.»

Фашистская разведка ответила: «Продолжайте сбор информации. Ускорьте подрыв бронепоездов. Остер».

Бронепоезда, вооруженные зенитными пушками и пулеметами, не дают фашистам бомбить железную дорогу. Поэтому враг во что бы то ни стало пытается убрать их. Охрану бронепоездов усилили.

Посылать радиограммы Недлера стало опасно. Надо было вывести его из дела, иначе любой вопрос фашистской разведки, обращенный к нему, мог провалить задуманную игру, которая так удачно начиналась и могла принести успех.

Выручил несчастный случай.

Ночью к одному из наших бронепоездов, стоявшему на запасных путях, подошел солдат, отставший от своего эшелона. Он искал какой-нибудь попутный транспорт, чтобы догнать свой полк. Часовой окликнул его. Солдат побежал. Было темно, часовой стрелял наугад и все же ранил беглеца.

И тогда распространили слух, будто у бронепоезда был убит диверсант. Рассчитывали, что слух дойдет и до фашистской разведки.

На следующий день Остеру Тарас передал тревожную радиограмму: «Вторая. Федор попал к охране бронепоезда. Имел при себе уголь и консервы. Жители говорят, что он убит часовым. Опасаемся. Уходим. Т. Б.»

Остер промолчал: ни вопросов, ни указаний не поступило…

На следующее утро Пантелеев повел группу в пойму Волги. План капитана был прост: наладить радиосвязь с гитлеровской разведкой и по заданиям, которые она будет давать Ивану и Тарасу, определить, с какой целью фашистское командование интересуется этими местами.

К Волге вышли в сумерки. Иван первым выбежал на берег и, остановившись, подставил лицо холодному верховому ветру. Он, видимо, не замечал, что река хмурая, а берега черные — обожжены горевшей нефтью.

Пошли берегом и вскоре увидели деревянный домик бакенщика. В затишке на бревне сидел старик в рыжей шапке, брезентовом плаще. Заметив военных, старик пригласил в гости.

Хозяина звали Кузьмой Ивановичем.

— Давайте ужинать, — предложил он.

Кузьма Иванович разлил по чашкам уху, но вдруг умолк, прислушался.

— Летит, проклятый!

Он пригасил лампу, и все быстро вышли из дома. Фашистский самолет, завывая, низко летел над Волгой. Кузьма Иванович выругался:

— Опять мины бросает по судовому ходу. Надо буйками это место обозначить.

Иван прыгнул в лодку, сел за весла. Старик привычно оттолкнулся от берега. Когда лодка скрылась в темноте, Тарас быстро развернул рацию. Пантелеев дал ему текст радиограммы: «Четвертая. Находимся на левом берегу Волги ниже Каменного Яра. „Продукты“ израсходованы. Во Владимировке были взрывы. Т. Б.»

Ответ получили тут же: «Благодарим. Идите к Сталинграду правой стороной Волги. Необходимы данные о переправах и движении войск в ночное время. Обратите внимание на овраги и леса. Наше наступление продолжается. Линию фронта переходите в удобном для вас месте. До скорой встречи. Остер».

— Вот так номер! — удивился Ерохин. — Немцы отзывают из нашего тыла свою действующую разведывательную группу! И в какое время? Загадка!

Пантелеев молчал. Было ясно, что полным доверием фашистской разведки Иван и Тарас не пользуются. Нужно добиться прежнего доверия каким-нибудь «делом»…